Русская духовность - особая. Только русский может, умирая от голода, отдать другому единственный малый кусок хлеба. А уж если «кусков» у него много, если человек много трудится и много имеет, то отдавать - это было уже потребностью.
Семья купцов Морозовых была в России очень известна. У «Богородского первой гильдии купца» Саввы Васильевича Морозова (Саввы первого, потом род продолжился самым известным Морозовым - Саввой Тимофеевичем) было пятеро сыновей, от которых пошли четыре ответвления знаменитого морозовского дела. Тимофей Саввич стал владельцем Никольской мануфактуры, Елисей и Викула - Орехово-Зуевской, Захару Саввичу принадлежали Богородско-Глуховские фабрики, а Абраму Саввичу - Тверские.
Итак, по порядку. Савва Васильевич (1770–1860) был крепостным помещика Рюмина. Женившись и получив за женой приданое в пять золотых рублей, он открывает шелкоткацкую мастерскую. Трудился Савва очень тяжело, и только через 23 года ему удалось выкупить себя и всех пятерых сыновей из крепостной зависимости. Это обошлось ему в огромную сумму: 17 тыс. рублей ассигнациями.
Став свободным, он принимается за расширение дела. В 1825 году он основывает московскую фабрику, знаменитую затем «Морозовскую мануфактуру». Миткаль, ситец и бархат - замечательнейшего, высочайшего качества - прославили фамилию Морозовых, скажем без преувеличения, на века.
Число заводов и фабрик все множится, и к 1860 году, когда Савва скончался, он оставил сыновьям колоссальный капитал и целую промышленную империю.
Самым известным ответвлением семьи стали дети младшего сына Саввы - Тимофея Саввича (1823–1889), который был главным распорядителем капитала отца. Тимофей обладал буквально неистощимой энергией и деловой хваткой. Для производства ткани нужен был хлопок, и Тимофей скупал землю в Средней Азии и сам производил его, чтобы не зависеть от сторонних поставщиков.
Чтобы готовить хороших специалистов для своих фабрик, он учредил стипендии при Императорском техническом училище, так что окончившие курс инженеры могли стажироваться за границей. После этого Морозов принимал их на работу. Итогом таких планомерных действий стали 25 800 специалистов и переработка 250 тыс. пудов хлопка.
После смерти Тимофея Саввича его жена, Мария Федоровна, стала руководить фирмой и стала главой многочисленной семьи. За время ее правления капитал был увеличен почти в пять раз (до 29,346 млн рублей).
У Тимофея Саввича было пятеро детей. Старший сын - это и был тот самый знаменитый Савва Морозов (1862–1905), известный на весь мир как выдающийся меценат, один из основателей Московского художественного театра, друг К. Станиславского и М. Горького.
На создание легендарного нынче МХАТ он потратил более 300 тыс. рублей. Савва был очень одарен: он был блестящим инженером-химиком и талантливым руководителем. Он значительно улучшил условия труда рабочих своих мануфактур и их семей, строил для них бесплатные общежития, больницы, бани, а в Никольском - даже Парк народных гуляний. 
Но основополагающая идея Саввы - чтобы часть прибыли фабрики распределялась среди рабочих. Во время февральских волнений 1905 года он решил включить рабочих в число пайщиков. Но властная мать, которая была главной пайщицей и распорядительницей, отстранила его от управления. Савва сильно переживал, уехал в Ниццу на лечение. И все же его нервы не выдержали испытаний: 13 мая 1905 года Саввы Тимофеевича не стало.
Впрочем, было это самоубийством или Савве Тимофеевичу помогли покинуть этот мир, до конца осталось не выясненным. Все документы исчезли, обстоятельства, при которых произошло «самоубийство», крайне противоречивы и полны неувязок. Известно, что у Саввы были сложные отношения с актрисой Марией Андреевой, которая была ангажирована большевиками.
Именно она смогла внушить ему идею о том, что большевизм - это преобразующая, модернизационная, благотворная сила. Савва щедро ссужал своих новых знакомцев деньгами. Он давал деньги и на «Искру», «Новую жизнь» и «Борьбу», провозил типографские шрифты, прятал у себя «товарищей». Похоже, именно помощь большевикам сыграла фатальную роль в судьбе Саввы.
В 1921 году старший сын Саввы - Тимофей - предпринял попытку расследовать гибель отца, но сразу же был арестован и расстрелян. Младший, Савва, был отправлен в ГУЛАГ.
Но не всех детей постигла столь же трагическая участь. Сын Саввы Тимофеевича Сергей (1860–1944), как и отец, занимался меценатством - помогал деньгами Строгановскому училищу, поддерживал художников В. Поленова и В. Серова, стал одним из учредителей Музея изящных искусств на Волхонке (ныне Музей им. А. С. Пушкина) и создателем Кустарного музея. В 1925 г. покинул Россию и обосновался во Франции.
Интересна судьба жены одного из братьев - Абрама Абрамовича Морозова (в старообрядческой ветви семьи строго придерживались традиции называть детей ветхозаветными именами) - Варвары Морозовой. Варвара была принципиальна: считала, что тратить деньги нужно исключительно чтобы «лечить и учить народ». И она увлеченно этим занималась. На ее деньги были построены первая раковая клиника на Девичьем поле, богадельня и школа в Твери, здание тургеневской библиотеки-читальни у Мясницких ворот, в дальнейшем уничтоженное.
Все Морозовы были щедрыми жертвователями. Десятками тысяч рублей поощряли они деятелей культуры и искусства. Как мы уже говорили, Савва Тимофеевич (второй) поддерживал Московский художественный театр. Его брат Сергей Тимофеевич стал основателем Кустарного музея в Леонтьевском переулке в Москве. Морозовы субсидировали газеты «Голос России» и «Русское слово».
Сегодня в подмосковном городе Орехово-Зуево, который был вотчиной славного семейства, нет не то что памятника, но даже бюста Морозовым, ни одна улица не названа их именем. А ведь они трудились отнюдь не только для себя и оставили роскошное промышленное и художественное наследие. Но главное даже не в этом, а в том, что эта семья, как, впрочем, и семьи других русских меценатов, может служить примером трудолюбия, целеустремленности, уверенности и успеха.
На начало двадцатого века самых богатых купцов Москвы насчитывалось примерно двадцать-двадцать пять семей: семь из них под фамилией Морозовы. Самым знаменитым из всех столичных купцов стал Савва Морозов, биография которого рисует нам вовсе не богача-самодура, бездуховного нувориша, а просвещённого человека, стремящегося к духовности.
Деньги
Точные размеры капитала этой семьи никто доподлинно не знает. Мануфактурное товарищество, где которого сейчас у нас "под лупой", не был даже владельцем, стояло в тройке наиболее прибыльных дел в стране. Он был директором. Жалованье получал не просто большое, а огромное. Двести пятьдесят тысяч рублей в год получал Савва Тимофеевич Морозов. Биография начиналась с сильного удара судьбы. Министру финансов в эти же годы платили ровно в десять раз меньше, но и в эту сумму царь много добавлял из своего кармана, чтобы Витте не обиделся.
Родоначальники дела Морозовых - деды Саввы и отец - не имели и малой части того замечательного европейского образования, которое получил Савва. У них не было других интересов, кроме производственных, а о художественных вкусах они и понятия не имели. Ни с кем не делились. Скорее, наоборот, знатными были мироедами. Но производство подняли всем на зависть. А вот биография Саввы Морозова получилась другой. Он деньги зарабатывать умел (да и любил), и социальные вопросы волновали его ничуть не меньше.
Дед Савва
Савва Васильевич был рождён крепостным во Владимирской губернии. Очень долгая и трудная дорога предстояла ему до крупнейшего текстильного магната. Крестьянин был с деловой смёткой: раздобыл почти негодный станок, плёл на нём кружева да ленты своими собственными руками, в одиночку, а потом ходил время от времени в Москву пешком за сто вёрст, чтобы продать свой товар скупщикам. Постепенно производство расширил, перешёл на сукно и хлопок.
С художниками не знакомился, читать не учился, но денежки копил. Ему сопутствовала счастливая судьба, даже когда армия Наполеона разорила половину России и сожгла Москву. Фабрики сгорели, таможня дала добро, и хлопчатобумажная промышленность России начала своё становление. Дворяне Рюмины дали Савве Васильевичу вольную за семнадцать тысяч рублей (если покупать за эти деньги поместье, оно будет не таким уж маленьким. Это огромные, немыслимые для тех времён деньги). И очень быстро дед Савва стал
Рогожское кладбище
Старший Морозов даже в глубочайшей старости великолепно вёл дела, от которых не отходил ни на день. Ни одной буквы он так и не выучил, читать не умел. Однако это ему не помешало нажить крупнейшую в стране Никольскую мануфактуру. Думал он о потомках: от первого их шага заботился и до последнего.
Там, где теперь в Москве Шоссе Энтузиастов (ранее Владимирский тракт), в девятнадцатом веке образовался посёлок старообрядцев. Савва Морозов-старший тоже всю жизнь придерживался старой веры и верил истово, по-крестьянски. Поэтому на старообрядческом он купил место и себе, и потомкам.
Старообрядцы редко бывали людьми бедными, а вот богатыми - часто. Рогожские старообрядцы особенно, среди них было много фабрикантов и купцов. Денег на храмы, а их при кладбище было два, не жалели: на книги церковные, на старинные иконы строгановского и рублёвского письма, на ризницу. И свечи перед иконами ставили не простые, бывали и до двенадцати килограммов весом. Савва Васильевич купил место на этом кладбище, где теперь упокоились четыре поколения купцов Морозовых. Вот таким целеустремлённым был старший Савва Морозов. Биография краткая, но весьма поучительная.
Отец Тимофей
Младшенький сынок Саввы Васильевича особенно радовал родителя. После сороковых годов девятнадцатого века допущенный к делам мануфактуры он много полезного внёс в производство. Наследник оборотистый, ловкий, хитроумный, как Одиссей, Тимофей Саввич прибрал к рукам весь цикл работы фабрик. Скупил землицу в Средней Азии вместе с хлопковыми полями и перестал зависеть от импорта, оборудование модернизировал, выучил в техническом Императорском училище собственных специалистов и погнал дорогостоящих англичан в шею.
Капиталы отца своего преумножил, за что снискал огромный авторитет в деловых кругах самого высокого уровня. Государственный мануфактур-советник, гласный в Московской городской думе, председатель в биржевом комитете и в Купеческом банке. Более того, член правления Курской железной дороги. Университетов не заканчивал никаких, но грамоту уже знал. Кровосос из него получился не хуже деда: на мануфактурах труд был адский, рабочих давили штрафами, зарплату платили редко и не полностью. При всём этом дурной пример сыну Тимофей Саввич подавал: жертвовал он не только на храмы, но и университетам, и издательствам подавал немало.
Стачка
Морозов-средний любил Мануфактура была для него и подчинённых удельным княжеством, даже со своей полицией. В кабинете не дозволялось сидеть никому, кроме хозяина, сколько бы не занимали времени совещания и доклады. В новом 1885-м году прямо на Рождество Христово поднялись рабочие мануфактуры, устроили забастовку, названную в учебниках "Морозовской стачкой" и первым организованным выступлением рабочих.
Две недели производства стояли. Тимофей Морозов был вне себя от негодования. Волнения народа подавили, зачинщиков судили в переполненном зале с донельзя накалённой атмосферой. Публика возмущалась не подсудимыми, она исходила праведным гневом по поводу бессовестности фабрикантов. А Тимофей Морозов был вызван свидетелем на этот суд.
Стыд
Биография Саввы Тимофеевича Морозова началась именно тогда. Он с ужасом и страшным стыдом вспоминал до конца жизни, как вышел к свидетельскому месту его отец под крики: "Кровосос! Изверг!", как смотрели на отца в бинокли, как показывали на него пальцами. И Тимофей Саввич, наверное, впервые в жизни растерялся.
Засуетился, запнулся на ровном паркете и грянулся затылком об пол прямо перед скамьёй подсудимых. Шум в зале стоял такой, что заседание прервали. Через месяц только поднялся Тимофей Саввич с постели уже навсегда больной, издёрганный, резко состарившийся и злой. О фабрике и слышать больше не хотел: продать, деньги в банк положить и забыть обо всём этом поскорее. Мать Саввы Тимофеевича не дала, мануфактуру всю на себя переписала, сына директором сделала.
Мария Фёдоровна
Савва Морозов, биография краткая не может передать все удары судьбы, воспитывался в религиозном аскетизме и, пожалуй, чрезмерной строгости. Каким ещё образом мог родиться вольнодумец в будущем капиталисте? В Трёхсвятительском переулке был с оранжереей, садом, цветниками, с молельней только для семьи, где каждый день проводили службу приходящие из Рогожской общины старообрядческие священники. И весь огромный, из двадцати спален, не освещённый электричеством дом держала крепко-накрепко в кулаке одна женщина.
Мать светского и очень вольного человека, каким впоследствии стал Савва Морозов, биография личная у него такова, что заставила бы матушку в обморок упасть, ежели знать бы ей о том заранее, бывала иногда совершенной самодуркой и набожной до последней степени. Всегда окружённая приживалками она не имела надобности экономить ни в чём, но чудила. У детей даже нижнего белья было не вдоволь. Не водилось в доме газет, журналов и книг светского содержания, никогда она не была в театре, не звучала в доме музыка, ибо бесовство всё это по староверческим понятиям. Ванной она тоже не пользовалась, но одеколоны любила.
Образование
Несмотря на всё это, перемены старообрядческий быт нарушили до основания. У всех восьмерых детей Морозовых были гувернёры и гувернантки со светскими манерами, с музыкой и иностранными языками. Правда, за любой неуспех детишек немилосердно драли розгами по старым добрым домостроевским традициям. Тут всё было выбрано таким решительным человеком, как Савва Морозов. Биография, личная жизнь, всё будущее его становилось ему понятнее день ото дня. Изначально мальчик не был послушным: курить и отодвигаться от Бога он начал ещё в гимназии.
В Московском университете ему было интересно изучать физику и математику, философию и историю (лекции Ключевского), поэтому он продолжил обучение в Англии, в Кембридже. Писал диссертацию и изучал текстильное дело. А после Морозовской стачки вернулся домой и принял управление производством в двадцатипятилетнем возрасте. Капиталист из него получился просто замечательный. Из Англии было выписано оборудование, Савва отменил штрафы, повысил зарплаты, построил общежития для рабочих. Тимофей Саввич звал сына социалистом и боялся, что тот сломает себе шею с таким подходом к фабричному делу.
Скандальные успехи
Товарищество Морозовых тем не менее процветало. Никольская мануфактура очутилась уже на третьем месте во всей стране по рентабельности производства. Морозовские ткани пользовались большим спросом, чем английские, даже за рубежом, даже в Китае и Персии. Хотя не мог распоряжаться всем единолично Савва Морозов, фото и биография подсказывают: всё-таки распоряжался, задним числом ставил матушку - хозяйку мануфактуры - в известность, но чаще всего и этого не делал. Не фабрикой одной изумил матушку сын.
На любовном фронте Савва тоже уверенно побеждал. С таким скандалом староверы Морозовы не сталкивались никогда. Он влюбился в замужнюю женщину, да ещё и жену своего родственника. Развод в России всегда был нонсенсом, а уж старообрядцы такого потерпеть вообще не могли, для них это было чудовищно и недопустимо. Однако именно такова была у человека упорного, как Савва Морозов, биография. Семья была опозорена, а свадьба состоялась.
Зинаида Григорьевна
Женщину себе Морозов выбрал по типу маменьки: властную, надменную, тщеславную, а не честолюбивую и очень умную. Она любила роскошь, и муж ей в этом потворствовал. По улице Спиридоновке в доме номер пять, построенном специально для молодой жены, они и поселились. Сейчас там не гнушается проводить приёмы Министерство иностранных дел России, кстати. А тогда приёмы устраивала Зинаида Григорьевна. Её, хоть и потомственную, но всё-таки купчишку, посещали лица императорской фамилии и самые видные люди государства. Хотя, в общем и целом великосветской дамой она так и не стала. Савва Тимофеевич Морозов, биография которого зиждилась на купеческих капиталах, устремления жены не всегда понимал, но потворствовал всем её начинаниям.
Убранство дома напоминало дорогую посудную лавку. Только кабинет и спальня Саввы были похожи на приют холостяка, кроме бюста Ивана Грозного из мастерской Антокольского ни одного украшения там не было. Зато супруга резвилась. Например, принимая императорское семейство на Нижегородской ярмарке, он получил замечание, что шлейф платья его жены намного длиннее, чем у царицы, а это очень большой промах относительно такта и скромности. Но к тому времени Савве было уже всё равно, что делает его жена. Этот брак не спасли даже дети Саввы Морозова. Биография здесь не ставит точку, поскольку самое интересное у известнейшего мануфактурщика ещё впереди. А его жена, кстати, стала, наконец, дворянкой после смерти Саввы.
МХАТ
Морозов строго учитывал каждый свой рубль, но никогда не жалел денег на благие дела: издание книг, газет, помощь Красному кресту и многое другое. Но главное его дело, за которое его ещё долгое время будут вспоминать с благодарностью - строительство и обустройство МХАТА, где только на строительство Савва потратил более трёхсот тысяч рублей - огромное состояние.
Им были сформулированы главные принципы театральной деятельности: общедоступность, приемлемые цены на билеты, репертуар только интересный обществу. И тут появилась на пути тёзка матери Саввы - Мария Фёдоровна Андреева. Да, та самая революционерка, Ленина видела, состояла в гражданском браке с Горьким. Актриса МХАТА и самая красивая из всех актрис российской сцены. Роман был бурным.
Большевичка
Андреева добывала деньги для большевиков. Впоследствии охранка вычислит, что ей удалось передать РСДРП несколько миллионов рублей. Это даже не состояние, а бюджет небольшой страны. Ленин называл Марию Фёдоровну товарищ феномен. Крупнейший капиталист России - Савва Морозов, биография которого целиком и полностью связана с угнетением народа, содержал партию коммунистов, антагонистов капитала.
Именно на его деньги издавалась "Искра", а также газеты "Борьба" и "Новая жизнь" - обе тоже большевистские. Он лично возил тираж "Искры" через границу, помимо типографских шрифтов, он прятал у себя дома нелегально прибывших из-за рубежа ценных товарищей и даже распространял запрещённую литературу на собственной фабрике, с чем однажды и был пойман. Генерал-губернатор, великий князь Сергей, дядя царя беседовал с Саввой Морозовым по этому поводу. И всё не в прок.
Философия
Морозов Савва Тимофеевич, краткая биография которого говорит о тесных связях с нелегалами, не был революционером. Старообрядческий уклад в нём был убит европейским образованием. Славянофильство и даже народничество казались несколько примитивными. А тут эта великолепная Машенька с коммунистическими теориями и умной толстой книжкой под названием "Капитал". Ещё Максим Горький, ставший его ближайшим другом, умнейший, талантливейший.
Дело с Саввой Морозовым окончилось плохо. Узнав о страсти, возникшей между его лучшим другом: нищим писателем и его любимой женщиной, чуть менее нищей актрисой - фабрикант был просто убит. Но заботился о Марии Фёдоровне, которая уже переселилась к Алексею Максимовичу, денег давал и ей, и Горькому, и социал-демократам. Завещал Андреевой страховой полис на сто тысяч рублей на предъявителя. Вручил и уехал в Канны, чтобы там застрелиться. Вся история эта происходила по законам нашей русской литературы, потому так и окончилась биография Саввы Тимофеевича Морозова.
Савва Тимофеевич Морозов (рожд. 3 (15) февраля 1862 года - смерть 13 (26) мая 1905 года) - русский предприниматель, меценат.
Крупнейший ситцевый фабрикант Савва Морозов. Он продолжал линию Тимофеевичей среди потомков своего знаменитого деда Саввы Васильевича.
Детские годы Саввы Морозова
Родился Савва Морозов в 1862 году в Москве в старообрядческой купеческой семье Тимофея Саввича и Марии Федоровны Морозовых. Детские годы его прошли в просторной усадьбе родителей в Большом Трехсвятительском переулке. Семейство Морозовых было очень богатым. В семье царили покой и порядок. Рос Савва в полном достатке. В особняке в Большом Трехсвятительском переулке имелась зимняя оранжерея и огромный сад с беседками и цветниками. Молодого человека воспитывали в духе религиозного аскетизма, в исключительной строгости.
В семейной молельне каждый день служили священники из Рогожской старообрядческой общины. Чрезвычайно набожную хозяйку дома, Марию Федоровну, всегда окружали приживалки. Занимая 2-х этажный особняк в 20 комнат, она не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской силой. По этой же причине не читала газет и журналов, чуралась литературы, театра, музыки. Но новое поколение богатейших купцов воспитывалось по-новому. В семье Морозовых были гувернантки и гувернеры, детей обучали светским манерам, музыке, иностранным языкам.
Учеба. Возвращение на родину
1881 год — Савва поступает на естественное отделение физико-математического факультета Московского императорского университета, который заканчивает в 1887 г. с дипломом химика. В 1885–1887 гг изучает химию в Кембриджском университете, в то-же время знакомится с организацией текстильного дела на фабриках в Манчестере (Англия).
1887 год — после морозовской стачки и болезни отца, вынужден был возвратиться в Россию и принять управление делами. Было Савве Морозову тогда 25 лет. Характером он был в отца: решения им принимались быстро и навсегда. Сам о себе он говорил: «Если кто станет на моей дороге, перейду и не моргну».
В начале 1880-х годов 1,6 % паев семейного предприятия Товарищества Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К°» принадлежали пятерым детям хозяев – Тимофея Савича и Марии Федоровны. Среди них был и Савва-младший. Однако с 1886 г. он вошел в состав дирекции Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К°». Главным и основным пайщиком мануфактуры была мать Саввы Мария Федоровна: ей принадлежало 90 % паев. В производственных делах Савва не мог не зависеть от матери. В действительности он был совладельцем-управляющим, а не полноправным хозяином.
Нововведения на производстве
Когда Савва стал одним из директоров мануфактуры, оборудование на фабрике было уже устаревшим, был недостаток в топливе, да еще разразился кризис, возросла конкуренция. Необходимо было все дело на ходу перестраивать. Он выписывает из Англии самое новое оборудование. Отец категорически был не согласен – дорого, но Савва переломил отставшего от жизни Тимофея. Старик не принимал нововведений сына, но в конце концов он был вынужден уступить: на мануфактуре отменили штрафы, изменили расценки, построили новые бараки.
После того как умер отец мать становится директором-распорядителем Товарищества, а Савва Морозов – по образованию инженер-химик, проучившийся в Англии, – возглавляет производство, ведает вопросами оборудования и качества продукции. Мария Федоровна сердилась, когда Савва распоряжался вначале по-своему, как счел необходимым, и только потом подходил: «Вот, мол, маменька, разрешите доложить…» Но сыном не гордиться она не могла. Он был прекрасный хозяин.
Расширение империи
Дела в Товариществе пошли блестяще. Никольская мануфактура была на третьем месте в России по рентабельности. Морозовские изделия начали вытеснять английские ткани даже в Персии и Китае. В конце 1890-х годов на фабриках было занято 13 500 человек, здесь каждый год производили около 440 000 пудов пряжи, почти два миллиона метров ткани.
Савва Морозов был также директором Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве.
Он владел хлопковыми полями в Туркестане, приобретение которых начал еще его отец.
В 1890 г. Морозов купил имение на Урале в поселке Всеволодо-Вильва Пермской губернии. Главной целью было наличие леса, как сырья для производства химических реактивов. Реактивы были нужны для создания новых красителей, используемых в мануфактурном производстве. Во Всеволодо-Вильве Савва Тимофеевич преобразовал бывший железоделательный завод в химический. Открыл еще один завод такого же профиля на реке Иваке.
Савва Морозов с женой, Зинаидой Григорьевной
Личная жизнь. Зиновия Григорьевна
Увлечение Саввы супругой своего двоюродного племянника наделало немало шума. Зиновия Григорьевна родом из купеческой старообрядческой семьи. В 17-ти летнем возрасте родители выдали дочь замуж за богатого представителя династии Морозовых. Брак не был счастливым. Зиновия стала встречаться с Саввой Морозовым. Она писала в воспоминаниях: «Когда началась моя любовь к Савве Тимофеевичу, мне было 18 лет, я не знала: решаться ли мне на развод…»
Развод, инициатором которого выступала Зиновия Григорьевна, все же состоялся в 1887 г. После развода Зиновии прошло почти полтора года, когда ее беременность поставила их перед необходимостью узаконить свои отношения. Женитьбу на разведенной у старообрядцев считали «грехом и позором», бросавшим тень не только на новобрачных, но и их родственников. По словам Зиновии Григорьевны, ее отец сказал: «Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть». Мария Федоровна так сказала по этому поводу: «Первый жених на Москве, а кого в дом привел… Что бесприданница твоя Зиновия – еще полбеды, разводка – вот что плохо».
Бракосочетание 26-ти летнего жениха и 21-летней невесты состоялось 24 июня 1888 г. В качестве подарка Савва Морозов купил дом на Большой Никитской на имя Зиновии Григорьевны, где молодые стали жить отдельно от родителей. В скором времени Зиновия начала зваться более светским именем Зинаида.
Светская жизнь
Умная, но тщеславная жена обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Супруг потворствовал всем ее прихотям.
В начале 1890-х годов он приобрел на Спиридоновке барский особняк с садом и оформил его на имя супруги. Дом сразу же окрестили «московским чудом». Дом необычайного стиля – сочетание готических и мавританских элементов, спаянных пластикой модерна – сразу же стал столичной достопримечательностью.
Там супружеская пара принимала гостей и устраивала балы, на которых можно было встретить Мамонтова, Боткина, Шаляпина, Горького, Чехова, Станиславского, Боборыкина и других видных людей России. Один из таких балов вспоминала Книппер-Чехова: «Мне пришлось побывать на балу у Морозова. Я никогда в жизни не видела такой роскоши и богатства».
Личные апартаменты жены были обставлены с небывалой роскошью. Кабинет и спальня хозяина выглядели более чем скромно. Из украшений – только бронзовая голова Ивана Грозного работы Антокольского на книжном шкафу. Аскетизм убранства комнат напоминал жилище холостяка.
По отношению к себе Савва Тимофеевич был крайне неприхотлив, даже скуп – дома ходил в стоптанных туфлях, на улице мог появиться в заплатанных ботинках. Зинаида старалась иметь лишь самое лучшее: если туалеты, то самые немыслимые, если курорты, то самые модные и дорогие. Как-то раз Зиновью Григорьевну пригласили к великой княгине Ксении Александровне, сестре царя. Букет у гостьи был так красив и роскошен, что высочайшая особа от зависти закусила губы. Богатство и могущество Морозова не имели себе равных в стране. Лучшие в России рысаки «Ташкент» и «Неяда», принадлежавшие Савве Морозову, выигрывали почти все престижные скачки на московских ипподромах.
З.Г. Морозова сверкала в обществе пытаясь превратить свой дом в светский салон. У нее «запросто» бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. Вечера, балы, приемы были обычным делом. Зинаиду Григорьевну постоянно окружала светская молодежь, офицеры. Савва на все это смотрел сквозь пальцы. Обоюдная бешеная страсть в скорости прошла и переросла в равнодушие, а потом и в полное отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались. Не спасли этот брак даже четверо детей.
Савва Морозов и Мария Андреева
Новое увлечение. Мария Андреева
Так случилось, что увлекся Савва Тимофеевич актрисой МХТ Марией Андреевой. Ради нее Морозов оказывал большую помощь МХТ: только строительство здания обошлось ему в 300 000 рублей. Она считалась самой красивой из русских актрис, однако особого артистического дара у нее не было. Используя самозабвенную любовь к себе Морозова, она тянула из него деньги и тратила их на сомнительные предприятия. Когда Мария Федоровна стала гражданской женой Горького, Морозов все равно не переставал трепетно заботится о ней. Когда будучи на гастролях в Риге она попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно С.Т.Морозов. Ей он завещал страховой полис на случай своей смерти.
Одиночество
Личные разочарования постепенно сужали круг одиночества.
Морозов остался в полной изоляции. Талантливый, умный, сильный, богатый человек не мог найти плечо опоры. Друзей в своем кругу у него не было, общество купцов было для него невообразимо скучным. Он с презрением называл коллег «волчьей стаей».
Савва Тимофеевич в одно время увлекся революционным движением. Финансировал издание социал-демократической газеты «Искра», на его средства были учреждены первые большевистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Морозов нелегально провозил на свою фабрику запрещенную литературу и типографские шрифты, в 1905 г. прятал от полицейских одного из лидеров большевиков Баумана. Дружил с М. Горьким, был близко знаком с Красиным. Со временем пришло понимание истинного отношения к нему со стороны «товарищей»: большевики видели в нем только глупую дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами.
Потрясенный трагическими событиями 9 января 1905 г. Савва Тимофеевич заявил председателю Комитета министров Витте о необходимости покончить с самодержавием; составил записку с требованиями свободы слова, печати и союзов, всеобщего равноправия, неприкосновенности личности и жилища, обязательного школьного образования, общественного контроля за государственным бюджетом.
Забастовка
1905 год, февраль — на его Никольской мануфактуре произошла забастовка. Тогда Морозов потребовал у правления Товарищества принять условия рабочих и передать в его руки полное распоряжение делами на фабрике. Мать испугалась до того, что настояла на удалении сына от дел.
Когда он попытался возражать, прикрикнула: «И слушать не хочу! Сам не уйдешь – заставим».
Савва Морозов впал в жестокую депрессию. По Москве стали ширится слухи о его безумии. Он стал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. По настоянию супруги и матери был созван консилиум. Врачи порекомендовали направить «больного» для лечения за границу.
Смерть Саввы Морозова
В сопровождении жены Савва уехал в Канн. Там в мае 1905 г. его нашли в гостиничном номере мертвым, с простреленной грудью. Морозову было 44 года. Согласно официальной версии магнат покончил жизнь самоубийством, но нельзя исключать и другую версию: его могли убить, инсценировав самоубийство.
Проводить расследование оказалось невыгодно французской и российской сторонам. На самоубийстве настаивала и мать Саввы Морозова, боявшаяся огласки финансовых дел сына, его связи с революционерами. Тело привезли в Москву в закрытом металлическом гробу. В столице создали медицинскую комиссию, которая выдала экспертное заключение об аффективном состоянии магната перед смертью, что дало возможность похоронить погибшего на Рогожском кладбище.
Большая часть состояния Саввы Тимофеевича отошла его жене, которая незадолго до революции продала акции мануфактуры. Возлюбленная актриса Мария Андреева получила 100 000 рублей по страховому полису.
После самоубийства мужа в 1905 г. Зинаида решила продать и дом. В итоге дом был приобретен за 870 000 рублей вместе со всей обстановкой Михаилом Рябушинским. Новый хозяин поселился тут вместе с женой, артисткой балета Большого театра Татьяной Фоминичной Примаковой. Трагично закончилась жизнь талантливого человека.
Савва Тимофеевич Морозов более всего запомнился, как меценат, купец и текстильный фабрикант, и в меньшей степени, как человек, косвенно поддерживавший материально партию большевиков. Человеком он был в Российской империи очень богатым, а посему крайне влиятельным.
У Саввы Тимофеевича, кроме «фамильного бизнеса» — огромного ткацкого производства, имелись собственные рудники и лесозаготовки, химические заводы и больницы, газеты и даже театр.
А еще, далеко не каждый знает, что только благодаря его деньгам возник и сумел выжить знаменитый Московский художественный, ныне МХАТ, ставший гордостью русской культуры.
Да, Савва Морозов давал деньги большевикам - или они вымогали их у него? - давал легальное прикрытие главному боевику РСДРП Леониду Красину, работавшему на его фирме электриком, и знаменитому Николаю Бауману. Быть может, порядочность и связь с очень опасными людьми и погубили миллионера, которого обнаружили мертвым в номере роскошного отеля в Каннах, в 1905 году? Давайте разбираться…
Любовь и деньги
В начале XIX века крепостной Морозов догадался создать собственную ткацкую мастерскую и оказался толковым мастером и оборотистым дельцом. Вскоре он сумел выкупиться из крепостной зависимости у барина и выкупил всю многочисленную родню. Перебравшись в Москву, славную купеческими традициями, основатель династии начал активно расширять ткацкое дело и после смерти оставил каждому из своих сыновей по ткацкой фабрике с большим числом наёмных рабочих.
К началу XX века семейство Морозовых, придерживавшихся старообрядческой веры, значительно разрослось и разделилось на несколько независимых кланов, имевших собственные производства и капиталы. Из них самыми богатыми и оборотистыми считались «Тимофеевичи», к которым принадлежал Савва Тимофеевич. В подмосковном Орехово-Зуеве «Тимофеевичи» владели практически всем: землёй, фабриками, содержали на свой счёт полицию, издавали газеты, строили церкви, школы, больницы и т. д.
Мария Фёдоровна Морозова (1830-1911) с сыном Саввой Тимофеевичем Морозовым (1862-1905) и внуками Марией, Тимофеем и Еленой Внешне Савва Тимофеевич напоминал татарского мурзу - плотный, низкорослый, с чуть раскосыми глазами и широким упрямым лбом. Получив блестящее образование, - он окончил отделение естественных наук физико-математического факультета Московского университета, а затем успешно стажировался в знаменитом Кембридже, - миллионер любил прикидываться недоумком, хотя отличался немалой подозрительностью и удивительным умением делать деньги.
Савва одним из первых в России стал широко использовать электричество, построив электростанцию, завозил из-за границы оборудование и жадно перенимал новые прогрессивные технологии.
О богатстве семьи Морозовых может свидетельствовать факт, что мать Саввы Тимофеевича - Мария Фёдоровна Морозова, - когда овдовела, имела личный капитал в 16 млн. рублей , а к концу жизни сумела его УДВОИТЬ ! Это были фантастически огромные по тем временам деньги. Богатства Морозовых можно сравнить с состояниями первой десятки самых богатых людей планеты в наши дни.
Савва Тимофеевич был принят в высшем свете, пользовался благорасположением премьер-министра Российской империи С. Ю. Витте и даже удостоился чести быть представленным императору. Купца-миллионера награждали орденами и почётными званиями. Он женился по любви на красивой женщине - Зинаиде Григорьевне Морозовой (Зиминой), которая очень любила мужа и родила ему несколько детей.
На своих фабриках Савва Тимофеевич старался создать для рабочих самые благоприятные условия, и об этом ходили легенды. Что же толкнуло этого незаурядного человека на роковую связь с боевиками большевистской партии, отличавшейся крайней нетерпимостью, цинизмом и являвшейся непримиримым врагом капитала? Естественно, в том случае, если капитал не могла заполучить в собственное распоряжение.
Здание Московского Художественного театра в Камергерском переулке, 1900-е годы Полагают, что трагические события начались с того, что Савва Морозов взялся помогать создавать Московский художественный театр. В отличие от других московских толстосумов, обещавших дать деньги театральному фанату из фабрикантов Алексееву, взявшему сценический псевдоним Станиславский, лишь Морозов их действительно дал!
Станиславский надеялся, что ему помогут богатые родственники, но они не дали ни копейки. Тогда он стал просить у меценатов, но откликнулся делом только один Морозов. Впоследствии театр фактически существовал на его средства, а «благодарный» Немирович буквально выжил Савву Тимофеевича из правления.
Морозов сам подыскал здание для театра, дал деньги и принимал активное участие в создании будущей гордости российской культуры. Но слава досталась не ему.
Среди знакомых Станиславского, игравших на любительской сцене, была чета господ Андреевых. Их настоящая фамилия была Желябужские. Глава семьи имел генеральский чин действительного статского советника. Его жена - Мария Фёдоровна Андреева (Желябужская) - происходила из обедневшей дворянской семьи, отец её служил главным режиссёром в Александринском театре.
Мария Андреева Мария начала карьеру профессиональной актрисы, но вскоре вышла замуж. Впоследствии она вернулась сначала на любительскую сцену, а затем и на профессиональную, в Художественном театре. Через студента-репетитора своего сына она познакомилась с революционно настроенной молодёжью и втянулась в боевую организацию РСДРП, которой руководил Леонид Красин.
Андреева имела партийные клички «Феномен» и «Белая ворона».
Сильно увлёкшийся ею Савва Морозов ничего об этом не знал. Андреева умело вытягивала из него крупные суммы, и он, зачарованный ею, давал деньги тем, кто цинично использовал его.
Несчастная любовь и смерть
В одном из частных писем, не подозревавший о связях Андреевой с большевиками-террористами, Станиславский горько упрекал её за поистине ужасное пренебрежение к чувствам такого достойного человека, как Савва Морозов. Но на Марию Фёдоровну это не произвело никакого впечатления. При её тайном посредничестве на предприятии Морозова получил возможность легализоваться глава боевой организации РСДРП Леонид Красин.
В одном из имений Морозова работал ветеринаром Николай Бауман, которого убили в смутные дни 1905 года. Получая от Морозова деньги, большевики часто писали в своей «Искре» заведомую ложь о положении рабочих на предприятиях миллионера: якобы люди там голодали и умирали от непосильного труда. Такова была одна из форм их «благодарности» тому, кто давал деньги на существование их печатного органа и прикрывал от политической полиции партийных функционеров.
Мария Федоровна Андреева Андреева с сыном и А.М. Горьким. 1905 год Вскоре Андреева сошлась с Максимом Горьким, но Морозов по-прежнему продолжал выполнять все её прихоти: дело касалось преимущественно денег на партийные нужды. Или миллионера сумели крепко взять за горло?
Большевики сумели подбить рабочих Орехово-Зуева на вооружённое выступление, которое быстро и жестоко подавили войска. И тут у Саввы Тимофеевича произошёл душевный надлом. Нет, он не сошёл с ума, как пытались представить впоследствии, но почувствовал опустошённость. Он потерял женщину, в которую был безответно влюблён, жена его приняла назад и даже родила ему сына, но Морозов видел, что она до конца его никогда не простит. Рабочие, для которых он от души старался создать лучшие в России условия, его тоже предали. Театр, который без него просто не существовал бы в природе, получив приличные деньги, откинул его руками своих художественных руководителей.
Экий омерзительный человек, - в сердцах однажды воскликнул Савва Тимофеевич, в очередной раз поругавшись с Максимом Горьким. - Зачем он представляется босяком, когда все знают, что его дед был богатым купцом второй гильдии и оставил большое наследство?
Пролетарский писатель присочинял, рассказывая, что Морозов якобы охранял его и повсюду ходил за ним с браунингом, чтобы на Горького не напали черносотенцы и агенты охранки. Это беспардонное враньё вызывало у Саввы Тимофеевича негодование.
Неприятным сюрпризом для большевиков стало то, что миллионер-фабрикант наотрез отказал им в финансовой поддержке. Он увидел, ЧТО принесёт России большевизм, и не желал вскармливать собственного убийцу и могильщика.
Красин неоднократно обращался к Морозову за деньгами и даже угрожал ему, но получал твёрдый отказ. За Морозовым следили подозрительные люди. Красин и компания пытались уверить фабриканта, что это царская охранка, но на самом деле это были люди большевиков: на Морозова пытались оказать психологическое давление. Не исключено, что именно Андреева и Горький специально распускали слухи, что семья объявила Морозова сумасшедшим.
Всё это не соответствовало действительности. Зинаида Григорьевна Морозова любила мужа. Семья решила на время спрятать Савву Тимофеевича от его прежних опасных знакомых и заодно дать ему возможность отдохнуть и подлечиться. Вместе с женой фабрикант выехал за границу. Но и там его выследили боевики большевиков, всё ещё не терявшие надежду получить деньги.
Ещё в период ухаживаний за Андреевой миллионер застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей - деньги по тем временам баснословные - и отдал страховой полис актрисе. Андреева хранила страховой полис, а Морозов не потребовал его обратно. Почему? Тайна…
Савва отдыхал в Каннах, когда к нему приехал Красин - просить, умолять, требовать, наконец, денег! Морозов наотрез отказал, и обозлённый Красин уехал ни с чем.
Спустя несколько дней, 13 мая 1905 года, в самом дорогом отеле каннской Ривьеры, «Царском», раздался выстрел. В той комнате, где отдыхал миллионер Савва Морозов. Когда в комнату вбежала Зинаида Григорьевна, она увидела мужа лежащим на диване, а рядом, на полу, валялся небольшой никелированный браунинг. Окно было приоткрыто, и женщина увидела убегавшего человека: так она утверждала до конца своих дней. На туалетном столике лежала записка: «В моей смерти прошу никого не винить». Однако жена говорила, что почерк мужа изменён и Савва никогда не решился бы на самоубийство.
Зинаида Морозова Это вы ему закрыли глаза? - первое, что спросили у супруги миллионера. Ведь, до прибытия полиции к телу мецената никто не прикасался. Дело в том, что самоубийцы и убитые не закрывают глаза, это за них делает другой человек. Кто это сделал — жена или убийца? Тайна…
Французская полиция официально объявила о самоубийстве, и дело быстренько закрыли. Чтобы похоронить Морозова по православному обряду - самоубийц не хоронили в освящённой церковью земле, - пришлось объявить, что бедный Савва тронулся умом. Тогда его тело предали земле как положено. Чтобы снять напряжение в могущественном морозовском клане, на похороны приехал московский градоначальник граф Шувалов.
Вскоре мадам Андреева хладнокровно предъявила к оплате страховой полис на сто тысяч рублей. Сорок из них ушло на оплату её долгов, а шестьдесят тут же забрала большевистская партия. Полагают, что именно этот роковой полис стал смертным приговором для известного мецената и промышленника. Для алчных большевиков он оказался единственным способом получить деньги Морозова. Но кто убил Савву? Это так и осталось тайной…
Расследование, которого не было
С таинственной смерти фабриканта Саввы Морозова прошло уже более ста лет, однако дело об убийстве в Каннах продолжает интересовать историков и политиков по сегодняшний день. С 1905 года сохранилось ничтожно маленькое количество документов, связанных с гибелью Саввы Тимофеевича: ни во французских, ни в российских архивах вещественных доказательств происшествия, помимо свидетельства о смерти Морозова и его предсмертной записки, не осталось. Это еще раз подтверждает, что по какой-то причине никто не был заинтересован раскрытием настоящих обстоятельств гибели известного российского предпринимателя.
Делом Саввы Морозова не занялась ни французская полиция, ни представители охранного ведомства России, ни родственники покойного – никто не опротестовал версии о самоубийстве миллионера, хотя многие факты наводили на мысль, что Савва Тимофеевич был убит в номере каннского отеля.
О том, что Морозов не был самоубийцей, свидетельствовал и семизарядный автоматический браунинг, найденный на полу рядом с телом предпринимателя.
Оружие принадлежавшее Савве, было рассчитано на патроны 7,65 мм, но многие историки свидетельствовали, что пуля, извлеченная из тела фабриканта, имела совершенно другой калибр и не могла подходить к его браунингу.
Сам браунинг, служивший важным вещественным доказательством, вскоре после происшествия таинственно исчез. Его могли уничтожить еще во Франции, после отправления тела Саввы Морозова в Россию, или же в годы советской власти, когда ценные документы, связанные с этим делом, тщательно выискивались и истреблялись.
Как известно, тело Морозова некоторое время находилось на исследовании в морге, работавшем при городской клинике. Именно там, вероятно, было произведено вскрытие, при котором обязательно была бы извлечена пуля. Однако и документы, подтверждающие это, исчезли при загадочных обстоятельствах. На сегодняшний день невозможно выяснить, осталась ли пуля в теле фабриканта, либо она оказалась в руках французских полицейских.
Савва Морозов при строительстве МХАТа
Дело Морозова, казалось, вовсе не было расследовано. Этому способствовали также события, происходившие в России в 1905 году. В это время на подавление революции, охватившей Россию, требовались огромные деньги. Известно, что Россия сумела договориться с французскими властями о получении на выгодных для Франции условиях крупного займа.
Как раз в этот момент в Каннах погиб известный российский политик и крупнейший миллионер. Вполне понятно, что французская сторона стремилась как можно быстрее закрыть это дело.
Для французских полицейских версия о самоубийстве Морозова была наиболее удобной. Однако, опытные венгерские и югославские эксперты допустили, что при подобном расположении пистолета и правой руки стоило поднимать дело об убийстве с последующей инсценировкой.
Что или кто заставил полицию Франции отступить от официальных правил — остается также неизвестным. Известно только, что вопрос о прекращении расследования дела, связанного с гибелью российского миллионера, был согласован на высшем межгосударственном уровне.
Убийство двойника Саввы Морозова?
По неофициальным данным расследование этого запутанного дела со стороны России все же было. И, якобы, сам Николай II поручил расследование некоему контрразведчику Сергею Свирскому. Однако решение морозовского вопроса было на время отодвинуто восстанием на броненосце «Потемкин». Лишь в сентябре Свирский снова напомнил правителю об этом расследовании.
Свирский доложил Николаю II, что на основе собранных им данных невозможно было ни опровергнуть, ни подтвердить самоубийства Саввы Тимофеевича. Протокол французской полиции о смерти Морозова был составлен со слов человека, пожелавшего остаться неизвестным; фотографий с места преступления также не оказалось.
Версия историков о двойнике Саввы Морозова появилась в результате одной маленькой детали. Дело в том, что в Москву через Ревель гроб с телом Саввы Морозова доставили на борту яхты под названием «Ева Юхансон», принадлежавшей яхт-клубу троюродного брата Саввы — Фоме Пантелеевичу Морозову.
При отпевании отчего-то решили гроб не вскрывать. По вероисповеданию Савва Морозов, как и все представители его династии, был старообрядцем, в среде которых самоубийство всегда считалось самым страшным и непростительным грехом. Савва Тимофеевич отлично знал, что самоубийство влекло за собой отречение не только от церкви и веры, но и от семьи и детей. Это еще одно доказательство в пользу версии, что он не мог покончить жизнь самоубийством.
Савву Морозова похоронили на старообрядческом Рогожском кладбище в Москве, в усыпальнице, рядом с его дедом и отцом. Речи на его похоронах не произносились, так как по старообрядческим традициям это было непринято. Хоронили в полной тишине, а вместе с Саввой Тимофеевичем будто бы хоронили страшную тайну его смерти.
Согласно с некоторыми данными, многие заграничные счета Савва Морозова были завещаны весьма загадочной личности – Фоме Морозову.
Троюродный брат Саввы, проживавший в Нижегородской губернии, и сам предприниматель с раннего детства были невероятно похожи между собой. Это сходство не исчезло даже с годами: известно, что на Нижегородской ярмарке, где Савва Тимофеевич состоял в биржевом комитете, Фома часто подменял его, надевая костюм и слегка остригаясь. Сам Фома хорошо ориентировался в финансовых делах, так как ему принадлежала брокерская фирма.
После более тщательного изучения дела Морозова выяснилось, что на деревенском кладбище, находившемся недалеко от местечка Лахти, был похоронен Фома Морозов, скончавшийся в 1903-м году. Факт смерти Фомы Морозова особо не афишировался, а его брокерская фирма продолжала работать по существовавшим документам. Совладельцем конторы в то время был Никита Морозов.
Именно он, спустя много лет после вести о самоубийстве Саввы Морозова, рассказал своему внуку, что фабрикант до самой своей смерти жил по документам своего троюродного брата.
Среди старообрядцев ходили слухи, что до октября 1967-го года на Малоохтенском кладбище находилась могила с огромным крестом и надписью, свидетельствовавшей о захоронении здесь в октябре 1929 года тела Саввы Морозова. По распоряжению секретаря обкома КПСС этот крест был снесен. Возможно, легенда, ходившая среди рабочих после гибели Саввы Тимофеевича о том, что он на самом деле оставался в живых, была не вымыслом. Впрочем, писатель Горький утверждает, что легенду придумали сами рабочие фабрики, отказываясь поверить в произошедшее. Рабочие очень любили Морозова.
Много тайн и секретов в этой истории, но разгадка этой запутанной истории становится более чем очевидна, если проследить судьбу членов семьи Саввы Морозова после трагедии.
Судьбы членов семьи Морозовых после смерти Саввы Тимофеевича
29 мая на похороны Саввы Тимофеевича собралось около пятнадцати тысяч человек. На кладбище присутствовали все актеры и работники МХАТа, кроме одной артистки – Марии Андреевой. В этот день она якобы заболела и осталась в постели. Женщина, из-за которой он, возможно, поплатился жизнью, сославшись на нездоровье, не пожелала провести его в последний путь.
Зинаида Григорьевна после похорон Морозова А. А. Козлов, тогдашний генерал-губернатор Москвы, на похоронах Морозова, подойдя к Зинаиде Григорьевне, которую он хорошо знал и в доме которой бывал, выразил ей соболезнование и прямо сказал:
«Не верю я в разговоры о самоубийстве, слишком значимым и уважаемым человеком был Савва Тимофеевич. Потеря для всех - огромная».
После трагедии, произошедшей с Саввой Морозовым, его семью ожидало еще немало страданий и трагических моментов. Спустя некоторое время Тимофей, старший сын Саввы, активно занялся расследованием убийства своего отца. Вероятно, ему все же удалось отыскать какие-то факты или важные улики. Тимофей, пытаясь снова начать следование по этому делу, сразу же был арестован. В 1921 году он был приговорен к смертной казни и расстрелян. Младший же сын Морозова, Савва, был отправлен в ГУЛАГ.
Портрет Зинаиды Григорьевны Морозовой с детьми: Тимофеем, Марией, Люлютой, 1900 — 1903 Его дочь Маша, признанная душевнобольной, попала в сумасшедший дом, где погибла при весьма странных обстоятельствах. Спастись от расправы властей удалось лишь младшей Елене: после охватившей страну революции, она смогла выехать в Бразилию. Овдовевшая Морозова, получившая по наследству от мужа крупную сумму денег, осталась на территории России. Спустя несколько лет она вышла замуж за генерала-губернатора Рейнбота. В ее владении остался особняк на Спиридоновке и загородная усадьба Горки с огромным парком и оранжереей.
Хотя Зинаида Григорьевна после победы большевиков вполне могла покинуть Россию, такой возможностью она не воспользовалась. Некоторое время она жила в Горках, однако получив от власти документ о принадлежности ее дома с находившейся в нем художественно-исторической обстановкой государству, она была вынуждена покинуть усадьбу. Всю оставшуюся жизнь Зинаида снимала дачу в поселке Ильинском, где и прожила до последних дней. Умерла она после Второй мировой в забвении и бедности.
Мария Андреева при советской власти стала известным партийным работником и получила множество высших правительственных наград. Урны с прахом Красина и Горького по сегодняшний день хранятся в стене Кремля.
В 2010 году телеканал «Россия 1» снял документальный фильм — расследование, в котором принимали участие потомки знаменитого мецената, а также компетентные эксперты. Получилось очень интересно:
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .
Как-то непопулярна в новой, современной России идея благотворительности и меценатства. Обмельчали предприниматели, наверное, и даже традиции дореволюционного, русского меценатства не вдохновляют нынешних крупных бизнесменов, - излишки денег пойдут скорее на кипрский оффшор, чем во что-то, нуждающееся в поддержке на Родине.
А ведь среди тех, царских меценатов, были не просто люди, которым некуда девать деньги, это были личности, широко образованные и эстетически развитые, знающие толк и в культуре, и предметах роскоши, поддерживающие русскую науку.
Взять, к примеру, Савву Морозова, знакомого всем нам со школьной скамьи, - глыба ведь, а не человек!
Детство и юность
Савва Тимофеевич Морозов родом из старообрядческой купеческой семьи. Она была почтенная, богатая – уж постарался дед Саввы Тимофеевича в своё время, заложив купеческие основы фамилии. В Москве все знали большой морозовский двухэтажный особняк в Трёхсвятительском переулке, с зимней оранжереей и огромным садом с беседками.
Несмотря на некоторую зашоренность кругозора набожной матушки, её сыновья Савва и Сергей получили достаточно хорошее домашнее образование, позже Савва обучался в 4-й Московской гимназии на Покровке (где, по его словам, он научился курить и не верить в бога).
Позже, в 1881 году, юный Савва Тимофеевич поступил студентом на физико-математический факультет Московского императорского университета, который закончил через 6 лет дипломированным химиком. Обучение Савва продолжил в Великобритании, в Кембриджском университете, одновременно знакомясь с текстильном делом на английских фабриках.
Дела торговые морозовские
Вернувшись в Россию, в возрасте 25 лет Савва Тимофеевич принял от отца управление Никольской мануфактурой товарищества «Саввы Морозова сын и Ко». Будучи пайщиком товарищества, он владел всего 10 % паёв мануфактуры, остальной частью владела его суровая, стальная в делах матушка.
Помимо управления мануфактурой Савва директорствовал на посту московского Трёхгорного пивоваренного товарищества, держал хлопковые поля в Туркестане, владел заводами на Урале.
В 1905 году Морозов учредил анонимное общество соединённых химических заводов «С. Т. Морозов, Крель и Оттман». Будучи крупным российским предпринимателем, Морозов возглавлял комитет Нижегородской ярмарки, состоял членом московского отделения Совета торговли и мануфактур.
На Всероссийской промышленной ярмарке в Нижнем Новгороде Савва Тимофеевич лично подавал государю хлеб-соль, а позже (тут же, на ярмарке) произнёс свою знаменитую речь: «Богато наделённой русской земле и щедро одарённому русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы».
Морозовская Никольская мануфактура занимала в России третье место по рентабельности. Изделия мануфактуры сумели вытеснить английские ткани в Китае и Персии.
Меценатство и политическая деятельность Морозова
В 1893 году Морозов купил на Спиридоньевке дом А. Н. Аксакова, снёс его и построил роскошный особняк, принадлежащий сегодня МИДу России). Именно здесь он вместе со своей женой Зинаидой Григорьевной устраивал балы и светские вечеринки. В этом доме бывали такие люди, как Чехов, Шаляпин, Горький, Боткин, Станиславский и множество других не менее известных людей России.
Морозов охотно помогал Малому Художественному театру, заведовал его финансами и был председателем паевого товарищества по эксплуатации театра. Только на строительство здания МХТ в Камергерском переулке им было пожертвовано 300 тысяч рублей – огромная сумма денег по тем временам.
Морозов же сформулировал и главные принципы деятельности театра: не повышать цены на билеты для людей и ставить пьесы, имеющие большой общественный интерес.
С начала 1900-х годов увлёкся Морозов (и на беду себе) политикой. Будучи поначалу по взглядам либералом, земцем-конституционалистом, он постепенно дрейфовал в сторону революционно настроенных леваков. Говоря проще, - начал симпатизировать большевикам. В 1905 году, в разгар революционных волнений в России, прятал у себя одного из большевистских деятелей – Н. Э. Баумана. Морозов дружил с Максимом Горьким, был знаком с Леонидом Красиным.
Совершенно особые отношения связывали Морозова с другой большевичкой, актрисой МХТ – Марии Фёдоровной Андреевой. Это был, конечно же, любовный роман, в который Савва Тимофеевич кинулся со всей безумной страстью своей натуры.
Андреева была связана с партией РСДРП, добывала для большевиков деньги. «Товарищ феномен» - именно так называл Андрееву Ленин, - сумела добыть для партии от Саввы Морозова весьма крупные суммы денег (значительную часть его состояния). При его поддержке субсидировались такие газеты как знаменитая «Искра», «Новая жизнь (Санкт-Петербург), «Борьба» (Москва). Курьёзом, наверное, можно считать, что Морозов не просто прятал от полиции революционных товарищей, спонсировал большевистскую прессу, но и провозил её… на собственную фабрику.
Такую революционность Морозова русский писатель Марк Алданов объяснял так: «Савва субсидировал большевиков оттого, что ему чрезвычайно опротивели люди вообще, а люди его круга в особенности». Вот такая натура русских образованных капиталистов начала ХХ-го века: получив образование за рубежом, увидев жизнь в Европе, страстно возненавидеть российский старообрядческий уклад, консервативное мещанство окружающих и кинуться в спасении к людям, мечтающим этот уклад просто-напросто смести…
Последние годы Саввы Тимофеевича
Трагическим катком прокатилась по судьбе Морозова первая русская революция 1905 года. Восставшие рабочие Никольской мануфактуры потребовали от руководства фабрики принять их условия. Морозов и рад был договориться с ними, да на его пути встала его строгая, с железной деловой хваткой матушка, ведавшая всеми делами мануфактуры. После непродолжительного конфликта, она ограничила Савву Морозова в делах управления фабрикой, что очень тяжёло сказалось на его здоровье.
Нервное расстройство Морозова на фоне тяжкой депрессии выражалось то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве и бессоннице, то в приступах крайней подавленности, нежелании что-либо делать. В Москве появились слухи о сумасшествии Морозова.
По совету врачей Савва Тимофеевич выезжает на лечение в Европу, и однажды в мае 1905 года его находят с простреленной грудью в одном из гостиничных номеров города Канн.
По официальной версии Морозов покончил жизнь самоубийством, хотя до сих пор вокруг его смерти очень много неясного и загадочного.
Фигура Саввы Морозова достаточно неоднозначная для своего времени. Чем-то похож он на одного из персонажей романа «Идиота» Достоевского - купца Рогожина. Такая же мятущаяся душа, неприятия своего окружения, любовь к капризной интеллигентке, которая предала его, уйдя к другому (а Мария Андреева ушла от Морозова к Горькому), Достоевский словно провидец живописал биографию Морозова задолго до жизни самого Саввы Тимофеевича…
