Гуляли по чистому полю два Мороза, два родные брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали.

Говорит один Мороз другому:
- Братец Мороз - Багровый нос! как бы нам позабавиться - людей поморозить?

Отвечает ему другой:
- Братец Мороз - Синий нос! коль людей морозить - не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело; никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к чистому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет да кто-нибудь и встретится по дороге.

Сказано - сделано. Побежали два Мороза, два родные брата, в чистый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают. Старый ельник трещит, молодой сосняк поскрипывает. По рыхлому ль снегу пробегут - кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает - дунут, словно бисером ее всю унижут.
Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком - мужичок.

Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить.

Мороз - Синий нос, как был моложе, говорит:
- Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорее дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, ничего. Он же, никак дрова рубить едет... А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю.

Мороз - Багровый нос только подсмеивается.
- Молод еще ты, - говорит, - братец!.. Ну, да уж быть по-твоему. Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест!
- Прощай, братец!

Свистнули, щелкнули, побежали.

Только солнышко закатилось, сошлись они опять на чистом поле.

Спрашивают друг друга:
- Что?
- То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, - говорит младший, - а толку, глядишь, не вышло никакого. Где его было пронять!
Старший посмеивается себе.
- Эх, - говорит, - братец Мороз - Синий нос, молод ты и прост. Я его так уважил, что он час будет греться - не отогреется.
- А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то?
- Не помогли. Забрался я к нему и в шубу, и в шапку, и в сапоги да как зачал знобить!.. Он-то ежится, он-то жмется да кутается; думает: дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет. Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Как принялся я за него - чуть живого в городе из повозки выпустил. Ну, а ты что со своим мужичком сделал?
- Эх, братец Мороз - Багровый нос! Плохую ты со мною шутку сшутил, что вовремя не образумил. Думал - заморожу мужика, а вышло - он же отломал мне бока.
- Как так?
- Да вот как. Ехал он, сам ты видел, дрова рубить. Дорогой начал было я его пронимать: только он все не робеет - еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз!

Совсем даже обидно стало; принялся я его пуще щипать да колоть. Только ненадолго была мне эта забава. Приехал он на место, вылез из саней, принялся за топор. Я-то думаю: «Тут мне сломить его». Забрался к нему под полушубок, давай его язвить. А он-то топором машет, только щепки кругом летят. Стал даже пот его прошибать. Вижу: плохо - не усидеть мне под полушубком. Под конец инда пар от него повалил. Я прочь поскорее.

Думаю: «Как быть?» А мужик все работает да работает. Чем бы зябнуть, а ему жарко стало. Гляжу - скидает с себя полушубок. Обрадовался я. «Погоди ж, говорю, вот я тебе покажу себя». Полушубок весь мокрехонек. Я в него - забрался везде, заморозил так, что он стал лубок лубком. Надевай-ка теперь, попробуй! Как покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у меня и сердце взыграло: то-то потешусь! Посмотрел мужик и принялся меня ругать - все слова перебрал, что нет их хуже. «Ругайся! - думаю я себе, - ругайся! А меня все не выживешь!» Так он бранью не удовольствовался. Выбрал полено подлиннее да посучковатее да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет, а меня все ругает. Мне бы бежать поскорее, да уж больно я в шерсти-то завяз - выбраться не могу. А он-то колотит, он-то колотит! Насилу я ушел. Думал, костей не соберу. До сих пор бока ноют. Закаялся я мужиков морозить.

Здравствуй, молодой литературовед! Хорошо, что ты решил читать сказку "Два мороза" в ней ты найдешь народную мудрость, которой назидаются поколениями. Десятки, сотни лет отделяют нас от времени создания произведения, а проблематика и нравы людей остаются прежними, практически неизменными. И приходит мысль, а за ней и желание, окунуться в этот сказочный и невероятный мир, завоевать любовь скромной и премудрой принцессы. Несмотря на то, что все сказки - это фантазия, однако же зачастую в них сохраняются логичность и череда происходящих событий. Присутствует балансирование между плохим и хорошим, заманчивым и необходимым и как замечательно, что каждый раз выбор правильный и ответственный. Благодаря развитой детской фантазии, они быстро оживляют в своем воображении красочные картины окружающего мира и дополняют пробелы своими зрительными образами. Ознакомившись с внутренним миром и качествами главного героя, юный читатель невольно испытывает чувство благородности, ответственности и высокой степени нравственности. Сказка "Два мороза" читать бесплатно онлайн нужно вдумчиво, разъясняя юным читателям или слушателям непонятные им и новые для них детали и слова.

Г уляли по чистому полю два Мороза, два родных брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали. Говорит один Мороз другому:
– Братец Мороз Багровый нос! Как бы нам позабавиться – людей поморозить?

Отвечает ему другой:
– Братец Мороз Синий нос! Коль людей морозить – не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело: никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к частому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет - да кто-нибудь и встретится по дороге.

Сказано – сделано. Побежали два Мороза, два родных брата, в частый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают.

Ой, вы морозы!
Ой, вы морозы!
Вы морозы трескучие, лютые,
Вы морозы трескучие, лютые!
Ой, сморозили,
Ой, сморозили,
Сморозили сосёночку во бору,
Сморозили сосёночку во бору!..

Старый ельник трещит да потрескивает!.. Молодой сосняк скрипит да поскрипывает!.. По рыхлому ль снегу пробегут – кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает –дунут, словно бисером ее всю унижут!..

Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком – мужичок. Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить. Мороз Синий нос, как был помоложе, говорит:

– Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорей дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, – ничего. Он же никак дрова рубить едет. А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю.
Мороз Багровый нос только подсмеивается.

– Молод еще ты, – говорит, – братец!.. Ну, да уж быть по-твоему! Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест!
– Прощай, братец!

Свистнули, щелкнули, побежали.

Подобрался Мороз Багровый нос к барину, стал дуть да морозить: и в шубу, и в шапку, и в сапоги знобит-задувает! Барин-то ежится, жмется да кутается; думает: «Дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет». Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Едва живой барин к городу приехал!

А Мороз Синий нос за мужиком погнался. Нагнал, начал было его пронимать, вокруг поскакивать. А мужик – не робеет – еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз. Морозу даже обидно стало; принялся он его еще пуще щипать да колоть. Только ненадолго была ему эта забава. Приехал мужик куда знал, вылез из саней, принялся за топор дрова рубить:

Эх, раз, эх, два!
Нарублю дрова!
Дрова нарублю –
В доме печку натоплю!

Мороз Синий нос обрадовался, думает: вот тут и сломлю его. Стал к нему в полушубок дуть, пробираться, да и давай его язвить. А мужик-то топором машет, только щепки кругом летят:

Эх, раз, эх, два!
Нарублю дрова!
Дрова нарублю –
В доме печку натоплю!

Дивится Мороз – жарко мужику, стал его даже пот прошибать. Видит Мороз – дело плохо, не усидеть ему под полушубком. Мужик, знай, работает да работает – даже пар от него повалил. Думает Мороз Синий нос: как быть? Мужику бы зябнуть, а ему жарко стало!

Глядит Мороз: а мужик-то полушубок с себя скидает. Обрадовался Мороз:
– Погоди же, – говорит, – вот я тебе покажу себя!

Полушубок-то у мужика весь мокрёхонек. Вот подобрался к нему Мороз, заморозил полушубок так, что он стал лубок лубком – рукава не согнуть, полу не запахнуть. Надевай-ка теперь, попробуй!

Вот покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у Мороза аж сердце взыграло: то-то, думает, потешусь!

Посмотрел мужик и принялся Мороз ругать!
– Ругайся, – думает Мороз Синий нос, – ругайся! А меня все не выживешь! Стал Мороз глубже в полушубок пробираться, все шерстинки проморозил.

А мужик выбрал полено подлиннее да посучковатее да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет да все на мороз ругается. Худо пришлось морозу: ему бы бежать поскорее, а он в шерсти-то завяз, выбраться не может. Насилу ушел! А мужик, знай, колотит, знай, колотит! Все льдинки выколотил, надел полушубок, дрова сложил, сел в сани, да и домой поехал. Едет, погоняет, песни распевает.

Мороз велик –
Стоять не велит,
А я – раз, а я – два,
Нарубил дрова!
Домой привезу –
Жарко печку натоплю!

Тут и солнышко закатилось. Сошлись оба Мороза на чистом поле. Спрашивают друг друга: что?

– То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, – говорит младший Мороз, – а толку, поди, не вышло никакого. Где его было пронять: в шубе медвежьей да шапке лисьей!

Старший посмеивается себе.
– Эх, – говорит, – братец Мороз Синий нос, молод ты и прост! Я его так уважил, что он час будет греться – не отогреется.
– А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то?
– Не помогли, как ни кутался. Ну, а ты, что со своим мужичком сделал?

Гуляли по чистому полю два Мороза, два родных брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали. Говорит один Мороз другому:
– Братец Мороз Багровый нос! Как бы нам позабавиться – людей поморозить?

Отвечает ему другой:
– Братец Мороз Синий нос! Коль людей морозить – не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело: никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к частому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет - да кто-нибудь и встретится по дороге.

Сказано – сделано. Побежали два Мороза, два родных брата, в частый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают.

Ой, вы морозы!
Ой, вы морозы!
Вы морозы трескучие, лютые,
Вы морозы трескучие, лютые!
Ой, сморозили,
Ой, сморозили,
Сморозили сосёночку во бору,
Сморозили сосёночку во бору!..

Старый ельник трещит да потрескивает!.. Молодой сосняк скрипит да поскрипывает!.. По рыхлому ль снегу пробегут – кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает –дунут, словно бисером ее всю унижут!..

Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком – мужичок. Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить. Мороз Синий нос, как был помоложе, говорит:

– Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорей дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, – ничего. Он же никак дрова рубить едет. А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю.
Мороз Багровый нос только подсмеивается.

– Молод еще ты, – говорит, – братец!.. Ну, да уж быть по-твоему! Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест!
– Прощай, братец!

Свистнули, щелкнули, побежали.

Подобрался Мороз Багровый нос к барину, стал дуть да морозить: и в шубу, и в шапку, и в сапоги знобит-задувает! Барин-то ежится, жмется да кутается; думает: «Дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет». Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Едва живой барин к городу приехал!

А Мороз Синий нос за мужиком погнался. Нагнал, начал было его пронимать, вокруг поскакивать. А мужик – не робеет – еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз. Морозу даже обидно стало; принялся он его еще пуще щипать да колоть. Только ненадолго была ему эта забава. Приехал мужик куда знал, вылез из саней, принялся за топор дрова рубить:

Эх, раз, эх, два!
Нарублю дрова!
Дрова нарублю –
В доме печку натоплю!

Мороз Синий нос обрадовался, думает: вот тут и сломлю его. Стал к нему в полушубок дуть, пробираться, да и давай его язвить. А мужик-то топором машет, только щепки кругом летят:

Эх, раз, эх, два!
Нарублю дрова!
Дрова нарублю –
В доме печку натоплю!

Дивится Мороз – жарко мужику, стал его даже пот прошибать. Видит Мороз – дело плохо, не усидеть ему под полушубком. Мужик, знай, работает да работает – даже пар от него повалил. Думает Мороз Синий нос: как быть? Мужику бы зябнуть, а ему жарко стало!

Глядит Мороз: а мужик-то полушубок с себя скидает. Обрадовался Мороз:
– Погоди же, – говорит, – вот я тебе покажу себя!

Полушубок-то у мужика весь мокрёхонек. Вот подобрался к нему Мороз, заморозил полушубок так, что он стал лубок лубком – рукава не согнуть, полу не запахнуть. Надевай-ка теперь, попробуй!

Вот покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у Мороза аж сердце взыграло: то-то, думает, потешусь!

Посмотрел мужик и принялся Мороз ругать!
– Ругайся, – думает Мороз Синий нос, – ругайся! А меня все не выживешь! Стал Мороз глубже в полушубок пробираться, все шерстинки проморозил.

А мужик выбрал полено подлиннее да посучковатее да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет да все на мороз ругается. Худо пришлось морозу: ему бы бежать поскорее, а он в шерсти-то завяз, выбраться не может. Насилу ушел! А мужик, знай, колотит, знай, колотит! Все льдинки выколотил, надел полушубок, дрова сложил, сел в сани, да и домой поехал. Едет, погоняет, песни распевает.

Мороз велик –
Стоять не велит,
А я – раз, а я – два,
Нарубил дрова!
Домой привезу –
Жарко печку натоплю!

Тут и солнышко закатилось. Сошлись оба Мороза на чистом поле. Спрашивают друг друга: что?

– То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, – говорит младший Мороз, – а толку, поди, не вышло никакого. Где его было пронять: в шубе медвежьей да шапке лисьей!

Старший посмеивается себе.
– Эх, – говорит, – братец Мороз Синий нос, молод ты и прост! Я его так уважил, что он час будет греться – не отогреется.
– А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то?
– Не помогли, как ни кутался. Ну, а ты, что со своим мужичком сделал?

– Эх, братец Мороз Багровый нос! Плохую ты со мной шутку сшутил, что вовремя не образумил. Думал, заморожу мужика, а вышло: он же отломал мне бока. Насилу я от него ушел. Думал, костей не соберу. До сих пор бока ноют. Нет, не буду я больше мужиков морозить.

Гуляли по чистому полю два Мороза, два родные брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали.

Говорит один Мороз другому:

— Братец Мороз — Багровый нос! как бы нам позабавиться — людей поморозить?

Отвечает ему другой:

— Братец Мороз — Синий нос! коль людей морозить — не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело; никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к чистому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет да кто-нибудь и встретится по дороге.

Сказано — сделано. Побежали два Мороза, два родные брата, в чистый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают. Старый ельник трещит, молодой сосняк поскрипывает. По рыхлому ль снегу пробегут — кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает — дунут, словно бисером ее всю унижут.

Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком — мужичок.

Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить.

Мороз — Синий нос, как был моложе, говорит:

— Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорее дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, ничего. Он же, никак дрова рубить едет... А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю.

Мороз — Багровый нос только подсмеивается.

— Молод еще ты, — говорит, — братец!.. Ну, да уж быть по-твоему. Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест!

— Прощай, братец!

Свистнули, щелкнули, побежали.

Только солнышко закатилось, сошлись они опять на чистом поле. Спрашивают друг друга:

— То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, — говорит младший, — а толку, глядишь, не вышло никакого. Где его было пронять!

Старший посмеивается себе.

— Эх, — говорит, — братец Мороз — Синий нос, молод ты и прост. Я его так уважил, что он час будет греться — не отогреется.

— А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то?

— Не помогли. Забрался я к нему и в шубу, и в шапку, и в сапоги да как зачал знобить!.. Он-то ежится, он-то жмется да кутается; думает: дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет. Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Как принялся я за него — чуть живого в городе из повозки выпустил. Ну, а ты что со своим мужичком сделал?

— Эх, братец Мороз — Багровый нос! Плохую ты со мною шутку сшутил, что вовремя не образумил. Думал — заморожу мужика, а вышло — он же отломал мне бока.

— Как так?

— Да вот как. Ехал он, сам ты видел, дрова рубить. Дорогой начал было я его пронимать: только он все не робеет — еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз! Совсем даже обидно стало; принялся я его пуще щипать да колоть. Только ненадолго была мне эта забава. Приехал он на место, вылез из саней, принялся за топор. Я-то думаю: «Тут мне сломить его». Забрался к нему под полушубок, давай его язвить. А он-то топором машет, только щепки кругом летят. Стал даже пот его прошибать. Вижу: плохо — не усидеть мне под полушубком. Под конец инда пар от него повалил. Я прочь поскорее. Думаю: «Как быть?» А мужик все работает да работает. Чем бы зябнуть, а ему жарко стало. Гляжу — скидает с себя полушубок. Обрадовался я. «Погоди ж, говорю, вот я тебе покажу себя». Полушубок весь мокрехонек. Я в него — забрался везде, заморозил так, что он стал лубок лубком. Надевай-ка теперь, попробуй! Как покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у меня и сердце взыграло: то-то потешусь! Посмотрел мужик и принялся меня ругать — все слова перебрал, что нет их хуже. «Ругайся! — думаю я себе, — ругайся! А меня все не выживешь!» Так он бранью не удовольствовался. Выбрал полено подлиннее да посучковатее да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет, а меня все ругает. Мне бы бежать поскорее, да уж больно я в шерсти-то завяз — выбраться не могу. А он-то колотит, он-то колотит! Насилу я ушел. Думал, костей не соберу. До сих пор бока ноют. Закаялся я мужиков морозить.

Г уляли по чистому полю два Мороза, два родных брата, с ноги на ногу перескакивали, рукой об руку поколачивали.

Говорит один Мороз другому:

Братец Мороз - Красный нос! Как бы нам позабавиться - людей поморозить?

Отвечает ему другой:

Братец Мороз - Синий нос! Ежели людей морозить - то не в чистом поле нам гулять надобно. Все поля снегом занесло, все дороги проезжие замело. Никто не пройдёт, не проедет. Побежим-ка лучше в чистый бор! Там хоть и поменьше простору, да зато забавы будет побольше. Всё-таки нет-нет да кто-нибудь и встретится по дороге.

Сказано - сделано. Побежали два родных брата, два Мороза, в чистый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу перепрыгивают, по ёлкам, по сосёнкам пощёлкивают. Старый ельник трещит, молодой сосняк поскрипывает. По рыхлому снегу пробегут - корка ледяная появляется. Какая былинка из-под снега выглянет - дунут, словно бисером её всю унижут.

Услышали они, с одной стороны колокольчик звенит, а с другой бубенчик: с колокольчиком-то барин едет, а с бубенчиком - мужичок.

Стали Морозы судить да рядить, кому кого морозить, кому за кем бежать.

Мороз - Синий нос, который был моложе, говорит:

Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорее пройму: полушубок старый, залатанный. Шапка вся в дырках. На ногах, кроме лаптишек, нет ничего. Он же, никак едет дрова рубить… А уж ты, братец, как посильнее меня будешь, беги за барином. Видишь, на нём медвежья шуба, лисья шапка, волчьи сапоги. Где уж мне с ним справиться! Не совладаю я.

Мороз - Красный нос только усмехается.

Молод ты ещё, - говорит, - братец!.. Ну, да так уж и быть, пусть по-твоему будет. Ты беги за мужичком, а я за барином побегу. Как сойдёмся под вечер, узнаем, у кого была лёгкая работа, а у кого тяжёлая. Прощай пока!

Прощай, братец!

Свистнули, щёлкнули, разбежались.

Как только солнышко закатилось, сошлись они в чистом поле опять. Спрашивают друг друга:

Ну что, какие дела?

То-то, я думаю, братец, намаялся ты с барином-то, - говорит младший из Морозов, - а толку, наверное, никакого не вышло. Как его было пронять!

Старший усмехается себе.

Эх, - говорит, - братец Мороз - Синий нос, молодой ты ещё. Я барина так уважил, что он час греться будет- не согреется.

А как же шуба его, да его шапка, да сапоги?

Не помогли они ему. Забрался я и в шубу к нему, и под шапку, и в сапоги, да как начал морозить!.. Уж он-то ёжился, он-то жался да кутался. Думал: я ни одним суставом не пошевелю, авось мороз меня тут не одолеет. Да не тут-то было! Мне-то этого и надо. Как тут принялся я за него - еле живого в городе из повозки выпустил. Ну, а ты со своим мужичком что сделал?

Эх, братец Мороз - Красный нос! Плохую ты со мной шутку пошутил, что вовремя меня не образумил. Я то думал - заморожу мужичка, а вышло по-другому - он же мне все бока обломал.

Как это так?

Да вот как. Сам ты видел, ехал он рубить дрова. Начал я было дорогой его пронимать: только он всё не робеет - а ещё ругается: такой сякой, говорит, этот мороз! Мне совсем даже обидно стало. Припустился я его ещё пуще колоть да щипать. Только недолгой была эта моя забава. Приехал он на место, вылез из саней, взялся за топор. Я-то думаю: «Тут я его и сломлю». Забрался к мужичку под полушубок, давай его язвить. А мужичёк-то топором машет, только щепки вокруг летят. Даже пот стал его прошибать. Вижу: плохо моё дело - не усидеть мне у него под полушубком. Под конец даже пар от мужичка повалил. Я поскорее прочь. Думаю: «Как мне быть?» А мужик всё работает да работает. Ему бы озябнуть, так нет, ему жарко стало. Гляжу - скидывает с себя полушубок.

Я обрадовался. «Погоди ж ты, говорю, вот я тебе сейчас покажу себя». Полушубок весь мокрёхонек. Я в него. Забрался везде, заморозил полушубок так, что он стал лубок лубком. Теперь попробуй, надевай-ка! Как закончил мужик своё дело да подошёл к полушубку, у меня аж сердце взыграло: то-то порадуюсь! Посмотрел мужик на свой полушубок и принялся меня ругать - все слова перебрал, каких нет хуже. «Ругайся! - я себе думаю, - ругайся! А меня всё же не выживешь!» Так он бранью не ограничился. Выбрал полешко посучковатее да подлиннее да как возмётся по полушубку бить! По полушубку бьёт, да меня всё ругает. Мне бы бежать оттуда поскорее, да выбраться не могу — уж больно я в шерсти-то завяз. А мужичёк-то колотит да колотит! Насилу я от него ушёл. Думал, костей своих не соберу. До сих пор все бока ноют. Зарёкся я больше мужиков морозить.

— КОНЕЦ —