Писатель-историк и депутат гордумы Краснодара Игорь Коломийцев рассказал «Югополису» о своей новой сенсационной книге, о том, почему он стал оппозиционером, и о сценариях будущего страны.

— Игорь, вы — чуть ли не единственный оппозиционер в местных органах власти. Вы произвели фурор, появившись на заседании городской Думы с белой лентой на лацкане в разгар выступлений оппозиции на Болотной площади. Этот демарш и книга, работу над которой вы заканчиваете, как-то связаны между собой?

— Наверное. Глубокое погружение в историю определяет вектор развития человека. Книга называется «Народ-невидимка», она исследует тайну происхождения славянских народов. Славяне — один из самых поздних народов Европы. Их не могли отыскать многие поколения археологов, лингвистов, историков, топографов, потому что их этногенез протекал очень сложно, и всплыли они достаточно неожиданно в 5-м веке н.э. Найти их можно только одновременно изучая историю и всех остальных народов, в первую очередь, гуннского нашествия.

— Книга будет носить революционный характер?

— Безусловно. Это совершенно неожиданная версия, идущая вразрез с общепринятым представлением о том, что такое славяне и откуда они появились. Это совсем не то, что сейчас любит поднимать на щит «задорновщина», как я ее называю: мол, мы — самые сильные, самые лучшие, сами с усами, нам норманны не нужны.

Появление верхушки иноплеменников — это типичнейшая ситуация для Европы в целом. Наверное, не было ни одного народа в Европе, у которого правящая верхушка не состояла бы из инородцев. Римляне пришли к грекам и стали их правителями. Франки пришли на территорию нынешней Франции, покорили галлов и потомков римлян и образовали свое государство. Викинги и норманны пришли на территорию Англии, образовали свое государство и дали начало англичанам. Все народы Европы пытаются протянуть ниточку к тем завоевателям, которые принесли им государственность.

Игорь Коломийцев

Родился 1 июня 1964 года. Закончил исторический факультет КубГУ. Полтора года служил в Афганистане. Работал в кубанских СМИ: был главным редактором газет «Сочи» и «Кубанский курьер», директором «Молодежного телевидения Кубани». Занимался пиар-деятельностью, работал начальником отдела общественных связей аппарата полномочного представителя президента России в Дальневосточном федеральном округе, первым замом руководителя аппарата губернатора Иркутской области. До недавнего времени работал директором краснодарского парка 30-летия Победы. Занимается научной, общественной деятельностью. Автор научно-исторического романа «Тайны великой Скифии». Депутат городской Думы Краснодара четырёх созывов.

Федор Обмайкин / Югополис

— То есть приходят более продвинутые, развитые и приносят прогрессивную систему управления?

— Нет, совсем не так. В истории очень часто приходят не самые развитые, а наиболее воинственные, агрессивные. То что приходила замкнутая корпорация, - это был первый шаг к образованию государственности. Это было воинское сословие, которое приходило, покоряло и через некоторое время сливалось с местным населением и образовывало правящий слой.

Если говорить о Руси, видимо, мы не избежали тех же самых процессов. В этом нет ничего позорного. И открещиваться от какой-то части своих предков — цинично и глупо. И скифы, и гунны, и сарматы стали частью славян, передали им свои гены.

— Хотелось бы задать вопрос не о научной составляющей этой книги, а о ее политическом подтексте. Читать ее страшновато. Славяне в ней дикие, отсталые, вероломные, жестокие, не признающие законов. Чтобы держать их в узде, надо постоянно стравливать их князьков. Не боитесь ли вы обвинений в экстремизме?

— Славяне — это не только русские, украинцы и белорусы. Это много других, самых разных, народов Европы. И не все они изначально были определены на вечное страдание и жестокость правителей. Но к моменту появления на исторической арене славянам довелось пережить ужасы, поэтому они стали такими. Я изучил множество исторических хроник. Ни один народ Европы не жил так бедно. Славяне не знали своих корней, родословной. У финнов — «Калевала», у германцев — их эпос, «Песнь о нибелунгах», легенды, мифология. У славян существовала проблема с разрывом исторической памяти. И это нельзя было объяснить просто тем, что у них не было письменности.

Обвинения в экстремизме, крики про разжигание в нашей сгущающейся политической атмосфере могут быть. Но кто-то же должен сказать, как на самом деле обстояли дела!»

Славян искали в первую очередь историки славянского происхождения. И мои коллеги всегда приукрашали их прошлое. А значит, не могли правильно оценить ситуацию.

Обвинения в экстремизме, крики про разжигание в нашей сгущающейся политической атмосфере могут быть. Но кто-то же должен сказать, как на самом деле обстояли дела! У славян тяжелая, но очень интересная история. Начиная изучать предмет, я даже не предполагал, через какие этапы развития пришлось пройти этому народу. Сейчас, когда я знаю, откуда мы пришли и что мы пережили, не рассказать это другим — это как отказаться от предков, предать память этих людей.

— Буквально на днях президент Путин потребовал унифицировать учебники истории, исключить различные версии, толкования. Как вам эта инициатива?

— История — это дискуссионная площадка, тут всегда будут разные точки зрения, должно быть место для сомнений и споров. Если все подогнать под одну версию, это не учение. Это даже не Библия, это Талмуд, который надо выучить от сих до сих.

История вседа учила размышлять, видеть, что мир многоплановый и очень сложный. Но мы живем во время, когда даже задумывающийся о чем-то человек становится для власти опасным. Так было в сталинскую эпоху, в застойные годы. Сейчас делается попытка это вернуть. Но, думаю, уже поздно, слишком многие люди знают правду.

Я делаю собственный сайт «Клуб исторических детективов» . В пробном варианте он уже висит в интернете. Здесь я уже начал размещать свою новую книгу. В ближайшее время с ней смогут ознакомиться все желающие.

Федор Обмайкин / Югополис

— Еще одна тема, популярная у отечественных пропагандистов. Мы бы достигли больших высот, если бы России постоянно не мешали: представители других народов, тяжелые обстоятельства. Теория заговора - насколько она справедлива?

— Для меня как человека научного склада ума это просто смешно. В мире существует конкуренция стран, этносов. И никто никому привилегий заранее не дает. Я считаю, что народ ответственен за своих правителей. За свободу надо бороться. Французы много раз поднимались на баррикады — за свою свободу, за нынешний уровень материального благополучия жертвовали жизнью лучших своих представителей. А мы почему-то считаем, что добрый дядя должен приехать и все это нам привезти в готовом виде. Дать нам материальное благополучие, демократические устои, честные суды, полицию, а потом самораствориться и нам не мешать. Так не бывает.

Правители от безнаказанности теряют чувство реальности. Им кажется, что они могут из народа, как из пластилина, лепить все что угодно. Это огромное заблуждение»

Правители от безнаказанности теряют чувство реальности. Им кажется, что они могут из народа, как из пластилина, лепить все что угодно. Это огромное заблуждение. Романовым тоже казалось, что Русь ни на какие европейские революции не поддастся. Цари не думали, что надо проводить реформы, преобразовывать государство на европейский манер, развивать гражданское общество. Закончилось все это для правящего класса печально. Это элита довела страну до такого состояния, что она упала в пучину братоубийственного конфликта, гражданской войны.

Они виноваты — и русские офицеры, и священнослужители, и купцы, и промышленники. Не кучка каких-то засланных шпионов-революционеров произвела революцию, сначала Февральскую, а потом Октябрьскую. Нерешенные вопросы русской жизни прорвались, как гной, который выходит на поверхность. Сейчас такая же ситуация.

Как депутат Думы я общаюсь со многими руководителями. И они, так же, как я, отчетливо понимают: парализована система управления страной. Над каждым человеком, принимающим решения, висит дамоклов меч. И он думает не о деле и не о людях, для которых работает, а о том, что скажут люди в погонах, которые завтра придут в его кабинет.

Наши чиновники сейчас живут так: с одной стороны — огромные соблазны, с другой — стресс. Их загоняют в положение, когда они не думают, не генерируют идеи, а тупо исполняют приказы, идущие сверху. Сейчас главная проблема правящего класса — полное отсутствие идей. Задача — просто выжить.

Федор Обмайкин / Югополис

— Ни для кого не секрет, что мы значительно отстаем от развитых стран, и по уровню жизни, и по развитию технологий. Есть ли у нас шанс их догнать?

— Славяне, которые в 5-м веке появились на границах Византийской империи, отставали от соседей почти на 5 столетий. С тех пор мы копируем с Запада в основном устаревшие технологии, методы и системы. Но история знает много случаев, когда отстающий народ (японцы, китайцы) сделал рывок.

Проблема не в том, чтобы копировать, нужно осознать: бесперспективно строить железный занавес на своих границах (Китай начал развиваться только после того, как сказал себе: мы — в мировой экономике). Япония отставала на 300-400 лет — и где она сейчас? Проблема в заблуждении: мол, эта отсталость — самое лучшее, что у нас есть, и желание эту «самость» не преодолевать, а культивировать.

Так же глупо мы выглядим с Олимпиадой. Но деньги угрохали гигантские. На эти деньги можно было укатать в асфальт полстраны и реально восстановить больницы, детсады, спортивные объекты»

У советских, российских — собственная гордость. Пусть у нас нет дорог, мы провалим всё — но грохнем такую Олимпиаду, что весь мир изумится. А весь мир будет крутить пальцем у виска, потому что нелепо, когда человек, которому нечем прикрыть голый зад, покупает дорогое колье. Так же глупо мы выглядим с Олимпиадой. Но деньги угрохали гигантские. На эти деньги можно было укатать в асфальт полстраны и реально восстановить больницы, детсады, спортивные объекты.

— Есть шутка про медаль «За неоднократную верность». К вам она подходит. Через сколько политических партий вы прошли?

— Первым был Демократический союз Валерии Новодворской. Но это была единственная на тот момент антикоммунистическая партия. Потом я вступил в ЛДПР. Можно сейчас сколько угодно смеяться над выходками старого Жириновского, но многие идеи, которые выдвигал Жириновский молодой: о консерватизме, либерализме, о построении государства без оглядки на других — они актуальны и сейчас. На тот момент это была единственная национально-демократическая сила в России.

Проблема возникла, когда я, в то время руководитель краевой организации ЛДПР, столкнулся с самим Жириновским. И понял, что слова и дела, которые он крутит в партии, - это разные вещи. Я не захотел с этими людьми иметь дело. И долго потом держался в стороне от политических партий.

Федор Обмайкин / Югополис

Затем близкие друзья уговорили меня вступить в «Отечество» Лужкова. Потом возникла ситуация, когда надо было выбирать из четырех зол: «Единая Россия», ЛДПР, коммунисты и «Справедливая Россия». Мне показалось, что «СР» — самая меньшая беда. В ней я видел хоть какую-то легальную альтернативу правящей партии, возможность критиковать власть с умеренных позиций.

Реально все оказалось по-другому. Все эти партии выращены в одной пробирке, управляются из одних кабинетов, и даже доля критики дозируется под микроскопом. Очень быстро стало понятно, что с этими людьми мне не по пути. До сих пор в «СР» находится много честных людей, которые пошли туда просто потому, что больше было некуда. Но не дают им проявить себя. Тот клан, который сейчас рулит этой партией, выполняет обычный кремлевский заказ: удерживает поляну, создает видимость оппозиционности.

— Вернемся к вашему политическому демаршу, . Вы понимали, на что идете?

— Конечно. Я понимал, что последуют санкции, я стану персоной нон грата. Но есть материальное благополучие, карьера, а есть совесть, принципы. Я всю жизнь пытался развивать демократическое гражданское общество. Боролся за то, чтобы люди имели возможность свободно высказывать свою точку зрения, объединяться в политические союзы, влиять на принятие властных решений.

В декабре 2011 года стало понятно, что нынешняя власть не слышит людей, ищет только способы сохраниться во что бы то ни стало, даже абсолютно незаконно. Видя фальсификации на выборах, я должен был либо смириться и молчать, либо честно сказать обо всем. В этой системе много нормальных, порядочных людей, но они вынуждены играть в те игры, которые им навязывают сверху.

— Не жалеете о своем поступке?

— Ни секунды. Самоуважение не купишь ни за какие материальные блага. Я в состоянии прожить без власти. Вот власть без умных людей не проживет. Сейчас вверх ползут подлые и недалекие люди. Но корабль, который ведет такая команда, неизбежно сядет на мель. Управление — сложное искусство. А у нас почему-то считают, что любого агента спецслужб, завлаба или начальника цеха можно посадить в руководящее кресло и он будет нормально управлять государством. Это иллюзия. Сидеть на престоле эти люди в состоянии, а руководить страной не умеют.

Самоуважение не купишь ни за какие материальные блага. Я в состоянии прожить без власти. Вот власть без умных людей не проживет»

— Изменилось ли в последнее время отношение к вам коллег по гордуме?

— Не изменилось. Многие коллеги-единоросы — очень неглупые люди. Это управленцы, прошедшие все ступени лестницы. Они все прекрасно видят и не в восторге от происходящего в стране. Но они боятся попасть под танк. В какой-то мере я в Думе сейчас выступаю в роли шута: только им в самые мрачные времена под видом шутки удавалось говорить правду.

Федор Обмайкин / Югополис

— Были ли угрозы в ваш адрес? Недавнее отстранение от должности директора парка, которую вы занимали, — не следствие ли вашего поступка?

— Не буду это комментировать. Убежден, что без политики здесь не обошлось. Поймите: Советский Союз развалился не потому, что горстка диссидентов вышла на Красную площадь с протестами против введения советских войск в Прагу (хотя это показатель того, что были морально чистые люди, готовые с риском для жизни бороться за свои и наши права). А потому, что накопилось огромное количество внутренних противоречий.

Нынешняя система развалится гораздо быстрее, независимо от того, будут ли люди выходить на Болотную прощадь или не будут до поры, а потом внезапно выплеснется протест. Для меня как историка падение нынешнего политического режима неизбежно. И жизнь после этого не закончится. Стране все равно надо будет что-то строить, и нужны будут грамотные, умные люди. Нормальный человек сейчас должен думать и высказывать свою точку зрения.

Даже просто высказываясь, ты приближаешь свободу.

— Есть ли лидеры, программа, поддержка людей у нынешнего протестного движения?

— Люди пока еще выжидают, но это не значит, что они поддерживают власть. Я как депутат общаюсь с людьми, и вижу, как меняются их настроения. Вера в доброго царя уменьшается, как шагреневая кожа. Многие смотрят на лидеров оппозиции как еще на одних претендентов на престол. Но рано или поздно уровень поддержки оппозиционных движений станет выше, чем уровень поддержки правящих партий. Люди испытывают нужду в новых политдвижениях, они откровенно говорят о своем недоверии к старым. А это и есть главная предпосылка того, что они начнут консолидироваться.

Лидеры есть. Я вижу несколько молодых людей, которые мне очень нравятся по своей позиции, несгибаемости, готовности к самопожертвованию. Власть пытается прессинговать их. Но чем больше она это делает, тем быстрее растет рейтинг этих людей и тем больше у них шансов возглавить протестное движение.

— Российский народ генетически способен к реформам или это классический народ-терпила?

— Не терпила. Ошибаются власти, если думают, что нет предела терпению народа. Русь — не только вечная покорность, но и пугачевщина, и Смутное время...Люди терпят до поры, а потом начинается разнос. Это страшно, плохо. Но я сомневаюсь: способна ли власть на эволюционные шаги?

— Как историк вы знаете: за революцией следует реакция. Ваш прогноз возможного развития событий для России: белорусский вариант, поголовные репрессии, перестройка номер два или что-то еще?

— Мой прогноз — нечто подобное тому, что происходит на Украине. Хотя нас пугают оранжевым жупелом, но давайте реально взглянем на вещи. Были там братоубийственные войны, массовая гибель людей? Нет, люди вышли на площади и потребовали пересчета голосов на выборах. Это нормальный, цивилизованный способ решения проблем, и нам у украинцев не мешало бы ему поучиться.

Федор Обмайкин / Югополис

У нас нормальный средний человек умнее, чем те кадры, которые власть привлекает для своего спасения. И эти люди понимают опасность белорусского, среднеазиатского, египетского пути. Они не хотят этого. Многие страны мира пошли по пути бескровных протестов. Революция — не обязательно означает, что люди должны стрелять друг в друга, а потом тащить друг друга на гильотину. Это было в 18-м, 19-м веке, в России даже в 20-м, но это не значит, что должно повторяться в 21-м.

— Каков, по вашему мнению, на самом деле масштаб фальсификаций на выборах и есть ли способ покончить с подтасовками?

— Фальсификации стали сейчас одной из основ политики власти. По своему избирательному округу я отслеживаю реальную явку людей. И понимаю, что даже теоретической возможности повлиять на исход выборов нет. Власть полностью оторвалась от людей, их мнение ее не интересует. Ей даже не нужны ни идеологи, ни пропаганда.

Считать, что что-то можно изменить с помощью выборов, бессмысленно и бесполезно. В участковых комиссиях сидит простой народ — бюджетники. Информация о том, как рисуются результаты, широко расходится, так что это — секрет полишинеля. Поэтому люди перестают ходить на выборы вообще.

— Среди молодежи популярны идеи: давайте все уедем. Но что будет со страной, если здоровая часть общества начнет «валить»?

— Это огромная беда. Не исключено, что ситуация, когда большая часть российской интеллигенции вынуждена будет уехать, может возникнуть, как это было после октябрьского переворота 1917-го. Но это самая худшая перспектива для страны. Некуда нам ехать, человек должен наводить порядок в своем доме, а не пытаться убежать в благоустроенный дом соседа. Для меня нет альтернативы. Да, если возникнет угроза физического уничтожения, возможно, мне придется уехать. Но во всех остальных случаях — нужно жить и бороться за свою страну.

Некуда нам ехать, человек должен наводить порядок в своем доме, а не пытаться убежать в благоустроенный дом соседа»

Власти пытаются патриотизм приспособить для своих целей. Еще Салтыков-Щедрин говорил: «Заговорили о патриотизме, значит, проворовались». Но на самом деле любой человек связан с языком, историей, культурой, судьбой своего народа. В любом другом месте планеты он будет чувствовать себя изгнанником. Культура, менталитет того народа, среди которого ты живешь, - одно из главных богатств, и от него отказываться нельзя.

— Как вы оцениваете местные политические силы? Кто имеет реальный вес, а кто выполняет роль декорации?

— К сожалению, реальных политических сил в регионах сейчас нет. Даже зачатки политических структур оказались развалены. Основные политические дела вершатся в столице. Столица всегда ближе к Европе, а провинция — к Азии. Есть грамотные люди и на Кубани. Но вначале должны появиться настоящие лидеры в Москве, после возникнут структуры и на местах.

— Какое место в протестном движении, в том числе на Кубани, занимают экологи?

— Cейчас экологические проблемы стали очень серьезными. Краснодар стремительно урбанизируется и наступает на зеленые насаждения семимильными шагами. Наш комитет городской Думы постоянно выносит на заседания проекты зеленых зон, формирования скверов, чтобы придать этим последним кускам зелени статус природоохраняемой территории. Но мы понимаем, что многие участки в них уже розданы. И бои за экологию предстоят еще тяжелые. Но я рад, что люди стали подниматься на протест.— Есть ли шанс победить коррупцию или это наше вечное проклятие и надо научиться с ней жить? Могут ли россияне быть законопослушными?

— Могут. И схемы достаточны просты. Проблема в том, что при нынешнем положении вещей наш чиновник не может не быть коррупционером. Система такова, что любой руководитель вынужден так или иначе нарушать закон, что бы он ни делал. И он знает, что он нарушитель и его при случае могут прищучить. И он знает, что одно из лекарств — просто откупиться. Для этого нужны деньги. Вот и приходится нарушать.

Такую дилемму поставили перед управленцами те, кто нами управляет. Поэтому считать, что при этой системе можно победить коррупцию, невозможно. Смотрите: как только в стране заговорили о борьбе с коррупцией, ее реальный уровень возрос — борцы с коррупцией стали брать больше.

Недавняя — это не прорыв. Даже цари время от времени недовольным стрельцам на копья сбрасывали тех или иных бояр. От этого сущность царского режима не менялась.

— Правящая элита недавно заговорила о духовных скрепах для страны...

— Духовные принципы всегда были и будут: честность, порядочность, человечность, взаимоуважение. В обществе их гораздо больше, чем во власти. И меня поражает, когда о духовных скрепах рассуждают аморальные, насквозь прогнившие люди. Вчера они были атеистами, сегодня стоят в церкви со свечами и учат всех жить.

Духовные скрепы общество давно выработало. Есть чистые, честные, открытые люди, для которых общественное благо выше, чем их личная безопасность и даже жизнь. Сколько их? - сказать невозможно. Они и не могут быть в большинстве. Важно, чтобы они оказались в нужном месте в нужное время.

Что бы я сделал не месте президента России... Наплевал на антиамериканскую, антизападную риторику. Пригласил западных специалистов для разработки и формирования многих структур. Провел полную смену судей и правоохранителей»

Что бы я сделал не месте президента России... Наплевал на антиамериканскую, антизападную риторику. Пригласил западных специалистов для разработки и формирования многих структур. Провел полную смену судей и правоохранителей. Наверное, пострадают и невиновные. Но иначе от коррупции не избавиться. Это нормальный репепт. Грузины пошли этим путем, и создали ГАИ, которое не берет взятки, полицию, которая нормально выполняет свои функции, судебную власть, которая выносит правосудные решения, прокуроров и следователей, которые не преследуют оппозицию, а ищут настоящих преступников.

— Хотелось бы спросить еще об одной, очень болезненной для Кубани проблеме. Миграция — это плюс или минус? Выход из положения или беда?

— Недозированная, широкомасштабная миграция — это беда. Европа столкнулась с этой страшной проблемой и не знает, как с ней справиться. У нас власть, по-моему, сознательно сделала ставку на широкий поток мигрантов. От Европы мы отворачиваемся и рассказываем про азиатские союзы. А эти союзы оборачиваются тем, что у нас возникает открытое таможенное пространство со Средней Азией. Наркотрафик, этническая преступность идет, минуя прозрачные границы, сюда.

— Я не очень одобряю вооружение казаков как способ бороться с миграцией - меняют одну проблему на другую, - но Александр Ткачев как один из губернаторов юга России одним из первых сталкивается с негативными последствиями этих процессов. Посмотрите на соседнее Ставрополье, практически скупленное выходцами с Кавказа.

Менталитет кубанцев такой, что здесь так просто вытеснить русских, как это происходит на Ставрополье, не получится. Желает это видеть власть в Москве, не желает, но если пришлые возьмут под свой контроль основные куски собственности на Кубани (а они уже пытаются это сделать), так просто это не пройдет.

— Как вы оцениваете независимость местных СМИ?

— Независимость СМИ надо оценивать одновременно с масштабами влияния этих СМИ. Некоторые из них пытаются выстраивать независимую линию. Проблема — в мизерности их влияния. По сравнению с государственными телеканалами, мощными средствами пропаганды эти региональные СМИ выглядят цыплятами рядом со слонами. Их реальный вклад в развитие общества мизерный.

Но существует такая вещь, как интернет. Это пространство свободы. Перекрыть его сложно, устанут пыль глотать. Не заткнешь рот всем людям, это физически невозможно. И занавес железный уже не опустишь. Это нашим бабушкам можно было рассказывать про построение социализма в одной отдельно взятой за жопу стране.

31.05.2018

Коломийцев Игорь Павлович

Российский Писатель

Член ОП Краснодара

Член Общественной палаты города Краснодар.

Игорь Коломийцев родился 1 июня 1964 года в станице Выселки, Краснодарский край. Вскоре после рождения родители переехали с сыном в Среднюю Азию. В возрасте 14 лет Коломийцев вернулся в город Кропоткин, закончил школу и поступил на вечерний факультет в Кубанский государственный университет.

С 1982 по 1984 года Игорь Павлович проходил службу в армии. Участвовал в боевых действиях в Афганистане, получил награды.

После армии перевелся на дневное обучение КубГУ. По окончании университета, до 1990 года работал в средней общеобразовательной школе №56 учителем истории. Позднее получил второе высшее образование, по специальности юрист.

В 1990 году возглавил газету «Кубанский курьер». Тогда же начал политическую карьеру: на базе организации «Народный фронт Кубани» создавал региональное отделение Демократического союза Валерии Новодворской.

После «Кубанского курьера», в течение последующих пяти лет Игорь Павлович возглавлял «Молодежное телевидение» - совместный проект с администрацией города Краснодар.

С 1996 года избирался депутатом городской думы города Краснодар I, II, IV созывов.

Временно уехав из Краснодарского края, работал начальником отдела общественных связей аппарата полномочного представителя Президента РФ в Дальневосточном федеральном округе, первым заместителем руководителя аппарата губернатора Иркутской области. Затем вернулся на Кубань, работал в городе Сочи редактором одноименной газеты.

До 2012 года возглавлял МУУП «Парк имени 30-летия Победы» города Краснодар.

... читать ещё >

…Открою всё, что вы хотите знать.

Когда пройдёшь ты реку ту, что делит

Материки, на пламенный Восток

Направишься -

Остерегайся грифов с острым клювом,

Собак безмолвных Зевса; берегись

И войска одноглазых аримаспов,

Что на конях кочуют и живут

У златоструйных вод реки Плутона.

Не приближайся к ним…

Эсхил, «Прикованный Прометей», V век до нашей эры

Родина магогов

«Спи, неслух, а то придут Гога и Магога», - веками на Руси так пугали малых непослушных детей. Ибо сказано в пророчестве Иоанна Богослова: «Когда же кончится тысяча лет, сатана будет освобожден и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань, число их - как песок морской» {21} .

С тех пор всем верующим христианам Европы в любом приближении иноязычных орд мерещились соблазненный Антихристом князь Гога и ведомый им жестокий народ по имени Магога - касалось ли это наступления диких гуннов, шла ли речь о нашествии войск непобедимого Чингисхана или это всего лишь показались за Пиренеями воины ислама - североафриканские мавры.

Меж тем Магоги - это мы. Точнее, так звали наших предков. Древние евреи, занявшие по воле своего вождя Моисея цветущие долины Палестины, этим библейским именем обозначали народы, обитавшие на дальнем от них Севере, где-то за холодным и неприветливым Черным морем, на территории современной России. Именно их нашествия в ходе Армагеддона пророк и мистик Иоанн Богослов более всего опасался.

Появление северных варваров в священных библейских книгах отнюдь не случайно стоит в ряду самых страшных несчастий: мора, землетрясения, падающего с неба огня, железной саранчи с хвостами скорпионов и Зверя, выходящего из Бездны. Для высокоразвитых народов античного Средиземноморья это были равнозначные бедствия.

Ох, уж эти неуемные северяне. В той истории человечества, которая всем нам хорошо знакома со школьной скамьи, им отводилась весьма скромная роль врагов цивилизации и разрушителей культуры. Благословенный Юг - Египет и Вавилон, Китай и государства долины Инда, Персия, Греция и Великий Рим - изобретал и создавал, писал законы, строил пирамиды, рыл каналы, вел летописи, ваял скульптуры и чеканил монету. Суровый Север - широкие степные пространства, плотно обнимающие со всех сторон эту полосу цивилизации, - по мнению многих историков, ничего интересного в плане развития человечеству не дал. Напротив, подобно открытому ящику Пандоры, Великая степь время от времени порождала лишь беды и несчастья в виде киммерийцев и скифов, сарматов и гуннов, готов и славян, аваров и тюрок. Справедлива ли столь строгая оценка, выставленная учеными, древним обитателям Евразии? Так ли мал вклад предков современных народов Европы, Северной и Центральной Азии в общую копилку человечества? Думаю, по ходу повествования мы сумеем получить верные ответы на эти сложные вопросы.

Но вначале позвольте полюбопытствовать: нравятся ли Вам исторические загадки? Видимо, да, раз взяли в руки эту книгу. Кто же может остаться равнодушным к туману тайн тысячелетий и терпкому аромату секретов древних цивилизаций? Просто, подобно подавляющему большинству наших современников, вы, вероятно, убеждены, что тайны, как теплолюбивые птицы, гнездятся в долинах Нила, Тигра и Евфрата, во мраке египетских гробниц, в печальных глазах крылатых каменных быков Вавилонии и на ступенях величественных пирамид майя. Разве могут исторические загадки обитать на пустынных берегах Днепра и Дона, в долинах Сибири или в Алтайских горах, на просторах Монголии или в лесах Финляндии? Что занимательного может быть среди безликого множества племен и народов, получивших от высокомерных греков и римлян презрительную кличку «варвары», то есть говорящие на непонятном языке, чья речь и письменность иногда и до настоящего времени неизвестна ученым.

Но мир прошлого подобен магическому кристаллу из горного хрусталя. Стоит чуть развернуть его, подставив призрачные грани под лучи солнца, и все привычное и знакомое исчезнет, уступив место тому, что казалось сказочным и нереальным. Скифы в одночасье обернутся учителями таинственных египетских жрецов, германцы превратятся в современников древней Ассирии, младая Европа представится старше и мудрее ветхого Китая, а учение прославленных индийских йогов окажется изобретенным в далеких северных горах. Простая и незамысловатая история народов степных и лесных просторов Евразии - тех самых, что превратились со временем в нынешних европейцев, в том числе и русских, вдруг сверкнет великими загадками и удивительными парадоксами, не менее поразительными и странными, чем секреты египтян, ассирийцев, китайцев или жителей Индии.

Если вы способны поверить в это, тогда вперед, за мной, мой читатель! Листая страницы этой книги, вы узнаете, отчего были непобедимы грозные причерноморские скифы, куда они исчезли из этих мест и где спрятали мумии своих царей; как возникли смертельно напугавшие европейцев своей внешностью свирепые сыроеды - гунны, и какие народы ведут от них свою родословную; почему белокурые германцы-готы в пору своего могущества так упорно стремились к берегам Черного моря. Попутно вам предстоит обнаружить прародину фантастических чудовищ - Драконов и Грифонов; познакомиться с амазонками, людоедами и гипербореями, умеющими летать по воздуху и проходить сквозь огонь; увидеть в деле могучих чародеев, способных при помощи колдовства вызывать грозу или снежную бурю. И это далеко не полный перечень чудес и приключений, что ждут нас впереди.

Впрочем, сразу предупреждаю всех любителей «легкой литературы» и околонаучной фантастики: ничего общего с этим, ныне весьма популярным жанром данный труд не имеет. Напротив, книга эта абсолютно и строго научна - любое утверждение автора опирается на сведения древних хронистов, изыскания археологов, антропологов или лингвистов, за каждой версией, как правило, - мысли многих ученых.

Но кто сказал, что исторический труд должен быть непременно скучен и написан тяжелым, кондовым, «наукоподобным» языком? Что в прошлом древних народов Европы и Азии нынче уже не осталось белых пятен? Что наука - лишь сухое изложение старых, покрывшихся мхом академических концепций, что в ней нет места оригинальным версиям и ярким открытиям? Более того, надеюсь, совместно с вами мы сумеем опровергнуть множество устоявшихся представлений о предках нынешних европейцев. Пусть нашим общим девизом будут слова: «Думай сам, не склоняй голову перед авторитетами». Словом, не сотвори себе кумира, хотя бы и из автора этой книги.

Так уж повелось в науке Истории, что надежных, проверенных и достоверных сведений о далеком прошлом многих народов чрезвычайно мало. И напротив, разного рода идей и мнений исследователей - хоть отбавляй. Зачастую эти ученые комментарии прямо противоречат друг другу. Иначе говоря, ситуация, как в хорошем криминальном романе, где причины происшествия не ясны, подозреваются практически все, а истинный виновник иногда выявляется только на последней странице.

Вероятно, именно поэтому мне показалось уместным сотворить нечто вроде исторического или, если хотите, научного детектива. А может быть даже - создать некое общество исторических следопытов, чтобы попытаться, наконец, вместе с вами размотать клубок тайн, опутывающих глубокую древность Евразийского континента. Давайте попробуем отыскать ответы на самые мучительные и неразрешенные вопросы современной науки о прошлом с помощью известных всем приемов частного сыска, включая изобретенный Конан Дойлем метод дедукции. По крайней мере, на этом пути мы окажемся первопроходцами - никто ведь еще не пытался подходить к Истории с позиции Шерлока Холмса.

"Новая газета Кубани" продолжает рубрику "Лица кубанской политики", выбирая из депутатов различных уровней, политических и общественных деятелей Краснодарского края, наиболее яркие, знаковые фигуры. В поиске новых героев "НГК" никак не могла пройти мимо депутата Городской думы, председателя комитета по вопросам местного самоуправления Игоря Коломийцева – политика, журналиста, историка, писателя. Сравнительно недавно ему исполнилось пятьдесят лет

"НГК": Игорь Павлович, вы фигура в крае известная, но подросло уже новое поколение. Так вот, для них расскажите о том, как вы пришли в политику и журналистику
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Ну, возможно, мой приход в политику был предопределен рождением в самой знаковой для нашего края станице Выселки (смеется). Впрочем, вскоре после моего появления на свет родители уехали в Среднюю Азию, где я и жил до четырнадцати лет. Вернулись на Кубань мы уже в Кропоткин, где я закончил школу, после чего решил поступить в Кубанский государственный университет на исторический факультет. С первого раза поступить на дневное отделение не удалось: год я проучился на вечернем факультете, затем с 1982 по 1984 проходил службу в Советской Армии. Участвовал в боевых действиях в Афганистане, имею награды. По возвращении в Краснодар я перевёлся на дневное обучение, по окончании которого стал работать в школе учителем истории. В 1990 году ушел из школы, чтобы возглавить газету "Кубанский курьер". Тогда же я пришел и в политику, на базе организации "Народный фронт Кубани" создавал региональное отделение Демократического союза Валерии Новодворской – на тот момент единственной антикоммунистической партии в СССР.

"НГК": У вас уже тогда были антикоммунистические взгляды?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Скорее, демократические. Примерно в те годы у меня сформировались убеждения, которым я следую и поныне: избираемость властей, частная собственность, свобода слова, политическая конкуренция и так далее. Свобода лучше рабства – без понимания этого, по моему мнению, любая страна обречена на кризис и деградацию, что сейчас и происходит в России. Лучше демократического устройства общества человечество еще ничего не придумало и вряд ли придумает. В те годы демократическую газету было выпускать сложно: все еще была сильна коммунистическая партия, ревниво относившаяся к инакомыслию. "Кубанский курьер" выходил чуть ли не "на коленке" в Кропоткине и лишь потом распространялся в Краснодаре. Тем не менее, с 1990 по 1991 годы мы успели сделать 6 выпусков, еще до ГКЧП.

"НГК": Какие самые жгучие темы тогда вы затрагивали?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Общеполитические, то, что волновало тогда всех в стране, но писали, конечно, и о местных проблемах. После крушения СССР мы некоторое время были чуть ли не в официальном статусе газеты краевой администрации – до назначения губернатором края Николая Егорова. Тогда "Кубанский курьер" стал писать оппозиционные материалы: по незаконной приватизации, по приобретающей все больший размах коррупции в органах власти, по незаконной миграции. Тогда эта проблема стояла так же остро, как и сейчас, разве что сейчас больше говорят о мигрантах из Средней Азии, а тогда – из Закавказья. Нас одно время даже хотели закрыть за "разжигание национальной розни", хотя "Кубанский курьер" никого не оскорблял, мы не были против тех или иных национальностей, просто писали о проблеме.

"НГК": Не тогда ли вы вступили в ЛДПР?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Сейчас я точно не помню дату, но примерно тогда. Одно время я даже являлся руководителем региональной партийной организации. Тут надо отметить, что сегодняшний Жириновский и прежний – это фактически два разных политических деятеля. Идеи, которые выдвигал Жириновский "молодой": о консерватизме, либерализме, о национальной демократии – актуальны и сейчас. Многие из тех, кто приходил в партию, тогда разделяли эти идеи, хотели переменить ситуацию в стране, сделать ее одной из ведущих мировых держав. Другое дело, что слова у Жириновского уже тогда расходились с делами, к тому же в партии все время прокручивались разные финансовые махинации. Я помню те "откаты", которые делались со средств, выделяемых на нужды региональных организаций, этими деньгами распоряжалась сестра Владимира Вольфовича. Партия показала себя не с лучшей стороны и в Городской думе первого созыва, в которой я был депутатом. При том, что ЛДПР являлась, пожалуй, самой крупной фракцией в городском парламенте, в ней были постоянные склоки, при которых легче было найти общий язык с иными депутатами, нежели с однопартийцами. Вскоре я отмежевался от ЛДПР и уже во второй созыв шел как независимый депутат.

"НГК": Вернемся к журналистике. Вы ведь занимались в то время не только газетой, но и телевидением?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Да, после "Кубанского курьера", когда на Кубань вернулся Николай Кондратенко, в течение последующих пяти лет возглавлял "Молодёжное телевидение", это был совместный проект с мэрией Краснодара, которую тогда возглавлял Валерий Самойленко. Тогда же шла достаточно популярная передача "Охота на волков" с острыми темами и актуальными интервью.

"НГК": Что для вас значит "быть журналистом" тогда и сейчас?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Журналист, в идеале, – это нервный импульс, который должен идти от общества к "мозгу", к государству. Если журналистика не собирается выполнять эту функцию донесения правды, а занимается только обслугой власти, значит, это не журналистика, а проституция. Проституция за бюджетные деньги. У нас в России сейчас журналистики нет – есть одна обслуга власти. Впрочем, у нас в стране много чего нет: нет, например, независимых экспертов, нет политиков, как фигур, выражающих ту или иную позицию, свои взгляды.

"НГК": А как бы вы охарактеризовали то время, когда вам приходилось работать?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Это был расцвет политической деятельности в России, период относительной свободы, когда не подтасовывались результаты выборов, когда была подлинная свобода слова, когда люди могли подняться не за счет связей в администрации или органах, а за счет некоего количества "смазки" в голове. То есть именно тогда, пусть и далеко не идеально, но работали социальные лифты.

"НГК": Как вы восприняли приход к власти вашего земляка – нынешнего губернатора Александра Ткачева? Были ли у вас какие-то надежды, связанные с его приходом?
И. КОЛОМИЙЦЕВ : Надежды, конечно, были: не могу сказать, что я был от него в восторге, но по тем временам это назначение казалось настоящим прорывом. Хотя он и считается преемником Николая Кондратенко на посту губернатора, однако тогда было очевидно, что это человек Кремля и он поведет совсем иную политику. Все это я мог только приветствовать, особенно в сравнении с тем, что было раньше. Курс Николая Кондратенко в годы его губернаторства был для меня абсолютно не приемлем по целому ряду позиций. Как не приемлем для меня был и курс сменившего Самойленко на посту главы города Николая Приза. На какое-то время мне пришлось покинуть Кубань: я работал начальником отдела общественных связей аппарата полномочного представителя Президента России в Дальневосточном федеральном округе, первым замом руководителя аппарата губернатора Иркутской области. Потом вернулся на Кубань, работал в Сочи в местной газете.

"НГК": Вскоре после этого, насколько я помню, вы избрались и в Городскую думу Краснодара четвертого созыва. Причем, как говорят, ваше возвращение в политику было чуть ли не инициативой вице-губернаторов Мурата Ахеджака и Галины Золиной?
И. КОЛОМИЙЦЕВ : Вернуться на Кубань меня и вправду попросил Мурат Казбекович, уговорил бросить Иркутск и начать работать в Сочи. Однако, избираясь в четвертый созыв, я работал с вице-мэром Краснодара (уже в администрации Владимира Евланова) Николаем Ермоловым. Тогда я шел по 12-му избирательному округу Краснодара, где моим соперником был бывший заместитель Приза, Сергей Ещенко –кандидат одиозный, многие говорили о его криминальном прошлом. Нужен был человек, который смог бы победить его – и этим человеком видели меня. Тогда же я встречался и с Галиной Золиной, с которой мне доводилось сталкиваться во время избирательных кампаний на побережье. Впрочем, общались мы во время избирательной кампании всего раз и недолго. Она просто дала мне понять, что иду я на выборы под их присмотром. Тогда я шел как независимый депутат. Избираясь же в пятый созыв, я шел уже от "Справедливой России".

"НГК: Почему в этот раз именно от этой партии?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Тогда мне казалось, что это "меньшее зло". Надеялся, что эсеры представляют собой хоть какую-то легальную альтернативу правящей партии, возможность критиковать власть с умеренных позиций. Я вступил в СР, хотя их политические взгляды мне не были близки: это все-таки партия левого толка, близкая к социал-демократии, а я человек правых взглядов. Разумеется, не в том смысле, как это понимается сегодня в России, где "правый" – это синоним мракобеса, шовиниста, фанатика. Я "правый" именно в западном понимании: за максимально возможное ограничение влияния государства, за свободу слова, за низкие налоги и так далее. Жил бы в Англии, голосовал за консерваторов, жил бы в США – за республиканцев. Что же касается "Справедливой России", сейчас очевидно, что это точно такая же марионеточная партия, как и все остальные.

"НГК" : Есть ли сейчас какие-то политические силы или деятели в стране или на Кубани, которым вы симпатизируете?
И. КОЛОМИЙЦЕВ : Пожалуй, наибольшую симпатию у меня вызывает Алексей Навальный: он наиболее яркое воплощение тех молодых политиков, которые близки мне по взглядам. Нравится мне, например, и то, что он не поддался на нагнетаемую в стране шовинистическую истерию "Крым наш", отстаивает свою точку зрения.

"НГК" : Вы не разделяете всеобщего восторга по этому поводу?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Я смотрю как историк. Точно такой же подъем был у народа и в 1905 году, когда мы начинали "маленькую победоносную войну" с Японией, и в 1914, когда мы вступали в Первую мировую.

"НГК": Последнему событию в этом году исполняется как раз сто лет.
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Да. Чем все закончилось, известно: поражение за поражением, падение уровня жизни населения, глубочайшее разочарование, "отрезвление" от первичной эйфории и, как следствие, социальные волнения. Это уже начинается: ознакомьтесь со статистикой и вы узнаете, что ныне доходы физических лиц составляют около восьмидесяти процентов от уровня прошлого года, то есть сократились на 20%. Бизнес в крае фактически уничтожен, а то, что принято называть этим словом, на самом деле является владением тех или иных чиновников. Но весь этот негатив будет замалчиваться, прикрываться этой "крымской" эйфорией. Причем, я еще понимаю, если бы мы реально что-то сделали для тех территорий, которые мы сейчас считаем "нашими": пусть в нарушение всех международных обязательств, пусть мы, воспользовавшись временной слабостью Украины, аннексировали Крым и сейчас засылаем возмутителей спокойствия на Донбасс. Все это бы до известной степени оправдывалось, если бы мы действительно несли туда что-то хорошее. Но ведь этого нет. Крым превращается в новую Абхазию и Южную Осетию, которые мы также фактически отторгли от Грузии, не принеся туда ничего хорошего, законсервировав там нищету, безработицу и ситуацию, когда население оттуда просто разбегается. Во-вторых, Россия будет и дальше изолироваться от Европы, от Запада, в ней будут травить умных людей, делая ставку на "гопников", на шовинистов и мракобесов. Нормально развиваться без свободы слова, без реальной конкуренции разных политических сил, без свободы предпринимательства такая Россия не может.

"НГК": Вы считаете, мы стоим на распутье?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Нет, я считаю, что мы сейчас падаем в пропасть. Некое "перепутье" было в 2012: если бы Путин не пошел на третий срок, если бы он и Медведев возглавили относительно самостоятельные политические силы, которые бы за счет соперничества, конкуренции, выдвижения альтернативных программ двигали бы Россию вперед. Но Путин не захотел пойти по этому пути, испугался терять власть и сделал ставку на нечто совершенно противоположное. Я уже говорил, что для меня был не приемлем курс Николая Кондратенко: изоляция региона от остальной страны. Этакий микс из шовинизма и советской ностальгии в идеологии, отношение к любому иностранцу как к "фашисту" или "сионисту", что сказывалось и на отношениях с иностранными инвесторами. Сейчас повторяется то же самое, только в масштабах всей страны: иностранные инвесторы стремительно уходят из России. Мы сейчас напрасно делаем вид, что можем шантажировать Украину или Европу газом или угрозой применения военной силы: на самом деле мы не может сделать ни того, ни другого.

"НГК": Ну, это в России в целом. А если брать конкретно Кубань?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: А Кубань – впереди России всей. В Краснодарском крае идут ровно те же процессы, может, даже с ускорением. Здесь непомерно разрастается штат чиновников, вынужденных к тому же заниматься массой "общественных нагрузок" в ущерб их основным обязанностям. Государству вообще не нужно столько чиновников. Наших чиновников, как и во всей России, загоняют в положение, когда они не думают, не генерируют идеи, а тупо исполняют приказы, идущие сверху. Другой пример того, что Кубань идет в русле общей российской политики: преследование инакомыслящих, оппозиционных политиков и общественных деятелей. Чем дело Витишко и Газаряна отличается от "Болотного дела"? Чем преследования Михаила Саввы отличается от преследования Алексея Навального? Хотя тут отличие как раз есть – ведь Михаил Савва, при всем моем к нему уважении, никаким оппозиционером не был. Он просто честный эксперт – грамотный, разбирающийся в своем деле. Его арест и последующий приговор – это свидетельство того, что власть начинает уже репрессии просто против умных людей, вне зависимости от их политической принадлежности и степени лояльности к власти.

"НГК": Как вы думаете, много в нашем крае людей, думающих так же, как и вы, но по тем или иным причинам скрывающим свои взгляды?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Процентов десять-пятнадцать. В других регионах, возможно, больше.

"НГК": Вы не боитесь, что вас постигнет судьба Саввы или Витишко?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Нет, не боюсь. Умный человек свободен даже за решеткой, гопник в тюрьме даже – на воле. Я пережил советское время, пережил время правления Кондратенко и надеюсь пережить и нынешнее безумие. У маразма есть один фатальный недостаток – долго его использовать нельзя, рано или поздно он начнет действовать против самого себя. Что же касается моей судьбы… Меня уже наказали за то, что я вышел на улицу с белой лентой: лишили должности директора парка 30-летия Октября, которым я руководил несколько лет. Что же… теперь стало больше времени для того, чтобы писать книгу.

"НГК": Кстати, о ней. Ваша книга "Славяне: народ-невидимка" тоже ведь в некотором роде оказалась "оппозиционной". Во всяком случае, высказанные там мнения о происхождении славян идут в разрез с нынешним мэйнстримом, а-ля Задорнов, пытающимся отыскать у славян более древнюю и величественную историю, нежели говорится в учебниках. А у вас – совсем иной подход, который некоторые даже считают провокационным.
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Если писать честно об истории – это всегда будет выглядеть провокацией. В истории многих народов можно найти периоды, которые выглядят не очень приятно для искателей "великого прошлого". Славянам в этом отношении не повезло, а восточным славянам не повезло особенно.

"НГК": Как у вас возникла идея написания этой книги?
И. КОЛОМИЙЦЕВ: Вообще, я славянами изначально не занимался, моя специализация – кочевники: скифы, сарматы, гунны. Но как издалека порой видятся вещи, которые не увидишь вблизи, так, изучая кочевников, начинаешь видеть то, что не замечают ученые, занимающиеся славянской историей всю жизнь. Конечно, всегда будут споры, будут не согласные с таким видением. Ну и прекрасно, в споре, в дискуссии и рождается истина. Я показывал свою книгу знакомым историкам, археологам, и они отозвались о ней достаточно одобрительно. Сейчас я пишу продолжение: тема оказалась куда обширней, чем мне казалось вначале, не укладывается в объем одной книги. Все мои работы выложены на моем сайте "Клуб исторических детективов", я считаю, что к науке должен быть открытый доступ. Каждый желающий может ознакомиться со сделанными мною выводами и попытаться оспорить их, буду только рад.

Беседовал
Денис ШУЛЬГАТЫЙ

чт, 01/22/2015 - 14:06 -- Администратор

Александр Фомин. О книгах И.П. Коломийцева “Народ-невидимка” и “Славяне: Выход из тени”

Как-то я искал в Интернете материалы по археологии и обнаружил любопытный сайт. Вначале я подумал, что его автор Игорь Павлович Коломийцев решил сделать научно-популярную книгу с целью ознакомить публику с последними открытиями в мире археологии. Но оказалось, что автор намерен предложить читателям кучу своих собственных исторических гипотез. По мере прочтения данного “научного труда” моё мнение об его авторе падало всё ниже и ниже, пока, наконец, я не стал, относиться к его трудам примерно так же, как советский офицер во время войны должен был относиться к листовке, созданной в департаменте доктора Геббельса. Книга пока не выпущена в бумажном виде, и я заранее извиняюсь, если приведённые мной фрагменты книги будут оперативно изменены или удалены, хотя вряд ли автор захочет изменить свои идеи. Если же автор очистит свою книгу от искажений научных фактов и нелепых, оскорбительных измышлений о народах и напишет нормальную научную или научно-популярную работу, я буду это только приветствовать. Сомневаюсь, правда, что он это сделает. Пока же я просто скопировал некоторые фрагменты его книги и проанализировал их. Начну с эпиграфа к книге “Народ-невидимка”. Вот он.

“Мы отыскали корни славян... Но хватит ли у Вас мужества глянуть на них? Посмотреть в Зеркало Истории и сквозь мутную пелену прошедших событий увидеть себя, такими, как мы есть, а не какими хотели бы себе казаться.

Да, это мы, славяне. Народ, не похожий на остальных обитателей нашего континента. Народ, лишённый исторической памяти. "Иваны, родства не помнящие". Но это действительно мы...”.

Судя по эпиграфу, читателя ждёт нечто жуткое или мерзкое, а если он ещё и славянин, то видимо и унизительное. Посмотрим заголовки. Некоторые из них являются характеристиками славян. Вот они.

Глава первая. Народ без памяти

Глава пятая. Незлобные дикари

Глава седьмая. Индейцы Европы

Глава тридцать первая. Трусливые толпы

Не знаю, как вам, а меня больше всего встревожило сравнение славян с индейцами. Сразу пришли на ум колонизаторы, истребление с рабством и ассимиляцией в Латинской Америке и истребление с резервациями в США. Смотрим вступление.

"У славянских летописей слишком короткая память", – жаловались немецкие профессора дочери Петра Великого императрице Елизавете. Реальная российская история, с их точки зрения, началась в девятом веке с призвания новгородцами датского конунга Рёрика, нам более известного под именем князя Рюрика. Такой поворот темы мыслящая общественность страны восприняла как ощутимый удар по национальной гордости великороссов, оскорбление лучших патриотических чувств. В сентябре 1749 года химии адъюнкт Михайло Ломоносов, разгневанный тем, что прародителей тем самым на весь свет объявили "народом подлым" , то есть лишённым сносной родословной и сколь-нибудь славных древностей, подал "репорт" в канцелярию Российской Академии наук. В той памятной записке великий учёный в пух и прах разнёс сочинение профессора Герарда-Фридриха Миллера и в пику ему и прочим иностранцам брался самолично разыскать славянскую старину. Неукротимый Михайло Васильевич на время забросил весьма плодотворные занятия точными науками ради усердных, хотя и порой неуклюжих попыток обрести предков в лице "роксаланов", "пруссов", "ставанов" и прочих летописных племён, чьё имя хотя бы в малейшей степени находило отзвук в русском языке. Доказательства родства употреблялись самые простые. "Роксаланы" – это смешанное племя "россов" (то есть русских) и аланов. Прозвище балтийских "пруссов" или "поруссов", с точки зрения Ломоносова, должно переводиться, как "по Руси живущие". А "ставаны", как полагал новоявленный российский историк, это просто исковерканное в устах римлян самоназвание "славяне".

Комментарий к цитате

В общем-то, понятно, что бывший учитель истории, бывший член Демократического союза (партия Валерии Ильиничны Новодворской), бывший член ЛДПР, бывший член Справедливой России, бывший представитель президента, бывший директор парка культуры и отдыха, нынешний депутат и новоявленный историк Игорь Павлович Коломийцев критикует новоявленного историка и по совместительству великого учёного Михаила Васильевича Ломоносова. Дело обычное. Книга Коломийцева построена в виде диалога между сыщиком Шерлоком Холмсом и доктором Уотсоном, очевидно, для лучшего восприятия материала читателем или для того, чтобы большинство читателей не передумали читать эту книгу после ознакомления с её первыми страницами. Вот, например, в этом месте Холмс отвечает Уотсону на его предположение об азиатских корнях славян.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

– Справедливое замечание. Но заметили ли вы, мой дорогой Уотсон, что те, кого вы так деликатно назвали "племенами азиатского толка", отличаются в своём роде необычной внешностью. В их облике без труда угадывается некая экзотика, непривычная глазу европейца. Взгляните на необычный разрез глаз венгерских женщин, их широкие скулы, а также крючковатые носы или смуглую кожу турок. Не забудьте, к тому же, что венгры и турки говорят на иных, неиндоевропейских наречиях. Что же касается тех, кого мы ищем, то язык славян, как признают все лингвисты, очень напоминает речь древнейших индоариев. Да и внешность славян в Европе выглядит вполне заурядной. Поляка или чеха вы ни за что не отличите от германского крестьянина или норвежского рыбака. Впрочем, и русский мужик, если его вытряхнуть из ужасного овчинного тулупа, хорошенько отмыть, сбрить нелепую бороду, вполне сойдёт за француза или немца.

Комментарий к цитате

Пока ничего особенного, за исключением несвойственной конан-дойлевскому Холмсу русофобии, которая проявляется здесь в непонятной боязни удобного в условиях морозной зимы овчинного тулупа, несправедливых обвинений в нечистоплотности регулярно моющихся в бане русских крестьян и странной уверенности в том, что никто из французов и немцев (даже Карл Маркс!) не носил бороды. Но дальше будет интереснее. Делается попытка описать природные условия места обитания ранних славян.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

– И всё же мне не понятно иное. Отчего данный "народ лесных рек" при первой же возможности покинул привычные места обитания и устремился к Югу? Почему долго живя в лесной глухомани, он так и не смог полюбить окружающий край? Как там у Ключевского: "Лес всегда был тяжёл для него" ? Но разве может родная сторона восприниматься так неоднозначно?

– Вопрос в том, мой дорогой Уотсон, насколько те края на самом деле были родиной славян. Создаётся впечатление, что это племя долгое время как будто не могло найти себе подходящего места на мировой карте. А заметили ли вы, насколько неожиданно жестоким оказалось поведение ранних славян в захваченных областях? Разве так должны поступать, по сути, очень мирные люди, практически не знающие оружия, приветливые и вполне добродушные в своей земле? Каким образом тихая жизнь в лоне речных долин, защищённых со всех сторон густым лесом, могла сформировать подобную агрессивность в отношении соседей?

– Знаете, Холмс, в городе Вене некогда работал один врач-психиатр по имени Зигмунд Фрейд. Так вот, он утверждал, что все отклонения в поведении человека, вплоть до различных маний, возникают ещё в глубоком детстве, как результат серьёзных потрясений психики в этом раннем возрасте. Если б этот специалист решился поставить диагноз не отдельной личности, а целому народу, он, наверняка бы сказал, что древнейшие славяне страдали определённым психическим расстройством. Нечто вроде "синдрома осаждённой крепости". Судите сами: "храбрые в своей земле" , они вдруг обнаруживают удивительную робость, если не сказать – трусость, как только им доводится наступать на врага за её пределами. При этом всех, кто попадал им в руки, даже женщин и детей, они готовы были уничтожить самым зверским образом, без всякой для себя выгоды. Однако стоило захваченному в плен чужаку, случайно не посаженному на кол, добрести до их поселений и этот несчастный имел все шансы со временем стать их другом и даже соплеменником. А если он попадал в страну славян в качестве купца или путешественника, то, более того, пользовался особой защитой и покровительством всего племени. Очевидно, что эти люди соблюдали этические нормы и законы только внутри своего маленького замкнутого мирка. Весь прочий свет был для них зоной войны и бесправия. Обратите внимание: жестокости славян в отношении мирного населения, подмеченные византийскими писателями, характерны лишь для начального период их истории, эпохи прорыва на Дунай. Именно в этот краткий миг соседи называют наших героев "проклятым народом" . Но уже в следующем столетии нравы славян смягчились. О чём это говорит?

– Чрезвычайно любопытно… Уотсон, вы меня просто заинтриговали.

– Их мир почти мгновенно расширился. Они вдруг перестали чувствовать себя защитниками осаждённой врагами крепости и научились нормально воспринимать соседей. Возникает глубокое впечатление, что это племя очень долго обитало абсолютно замкнуто.

– Тем более странно, за что народ, длительное время живущий в изоляции, так ненавидит всех иноплеменников, о которых, по сути, толком ничего не знает. Почему славяне вырвались из ворот своей цитадели обиженными на весь белый свет? Что их могло так разозлить?

– Наш знакомый психиатр Зигмунд Фрейд, наверняка, намекнул бы, что причины подобных отклонений надо искать в событиях глубокого детства. Подобный сдвиг в сознании, мог возникнуть лишь у племени, некогда очень пострадавшего от внешнего врага. Славянам кто-то нанёс почти смертельный удар, столь чувствительный, что он болезненно исковеркал их национальное самосознание. Заставил на каком-то этапе воспринять окружающий мир в качестве абсолютно враждебной среды. Говоря проще, детство такого субъекта, очевидно, прошло в условиях суровых и мрачных, психика его испытала серьёзные потрясения, хотя, по природе своей он, несомненно, достаточно добр и гостеприимен .

– Браво, Уотсон, лучше, пожалуй, не скажешь. Что ж, из высоких сфер духовных спустимся вниз, на грешную землю. Мне бы хотелась ознакомиться с предметами сугубо практичными и даже тривиальными. Как бы не был прост и скуден быт славян, согласно описаниям древних авторов, всё равно некие материальные следы их существования наверняка должны были остаться на поверхности планеты, не так ли? Давайте их осмотрим. Я всегда утверждал – вещи могут рассказать о своих хозяевах гораздо больше, чем сами люди о своих вещах. Уж если продолжить сравнение славян с потерявшим память джентльменом, то мне не терпится взглянуть на то, во что он был одет и какие мелочи находились в его карманах.

Комментарий к цитате

Это действительно интересно. Все славянские народы сравниваются то ли с психически больными людьми, то ли с преступниками, мотивы преступлений которых пытаются установить судебные психиатры. Кроме того, автор считает, что поведение всех славян подчиняется одному алгоритму, заложенному в незапамятные времена. Но есть интересное обещание расследовать прошлое славян по археологическим материалам. Посмотрим, что из этого получится.

Вначале ничего необычного. Интересно, что Коломийцев не желает причислять скифов к ираноязычным народам, а сарматов соглашается считать ираноязычными. При этом, он заявляет, что черепа скифов нордические и ближе всего к черепам германцев. К какому расовому типу следует отнести узколицых, длинноголовых, а, если верить древним источникам, ещё и светловолосых алан, Коломийцев ничего не говорит, также непонятно, сможет ли он отличить череп какого-нибудь узколицего длинноголового славянина от черепа узколицего и длинноголового германца. Затем следует изложение гипотезы зарождения зарубинецкой культуры. По мысли Коломийцева, её создали поселившиеся среди местных жителей Поднепровья дезертиры из армии бастарнского царя Клондика. Тут он вступает в некоторое расхождение с археологами. Те обычно при датировке начала зарубинецкой культуры учитывают клейма на греческих амфорах, найденных на памятниках зарубинецкой культуры. А некоторые из этих клейм относятся к 230 году до н. э., то есть ко времени лет на 50 раньше похода Клондика. Есть ещё проблема. По версии Коломийцева, дезертиры из войска Клондика были легковооружёнными воинами-застрельшиками. Тяжеловооружённые же воины провалились под лёд или задержались при переправе через Дунай и не приняли участия в создании зарубинецкой культуры. Кроме того, дезертиры пришли в Поднепровье без женщин. Однако в зарубинецкой культуре полно керамики имеющей западное поморское или даже ясторфское происхождение. Трудно представить, что у бастарнов женскую работу по производству керамики выполняли мужчины. Даже если предположить, что у них были мужчины, умеющие изготавливать высококачественную керамику, трудно предположить, чтобы среди легковооружённых застрельщиков их было настолько много, что они смогли научить большинство местных днепровских женщин изготавливать керамику по новым образцам. Кроме того, в зарубинецкой металлургии имелись новые для Поднепровья кельтские приёмы. В среднеднепровском варианте зарубинецкой культуры использовалась даже цементация. Железные же орудия труда в основном имеют кельтские прототипы. Следовательно, в составе дезертиров из армии Клондика должны были оказаться квалифицированные металлурги. Трудно представить себе военного вождя, который людей, умеющих изготавливать оружие, будет использовать в качестве легковооружённых застрельщиков, а не поставит в центр войска среди тяжеловооружённой пехоты для снижения потерь ценных специалистов. В общем, есть сомнения в версии Коломийцева о происхождении зарубинецкой культуры. Есть зерно в его сомнениях в правомерности причисления носителей зарубинецкой культуры к бастарнам и германцам. Коломийцев критикует отношение археологов к тексту Страбона. Учитывая то, что Страбон причислил к бастарнам роксоланов, приходится согласиться с необходимостью с осторожностью относиться к данному источнику информации. Имеются ещё существенные различия между зарубинецкой и поянешти-лукашевской культурами в керамическом комплексе, в наборе фибул и в погребальном обряде. Однако то, что Коломийцев отдал полесский вариант зарубинецкой культуры венетам, среднеднепровский скирам, а верхнеднепровский гирам, на мой взгляд, неверно. Плиний Старший, на которого ссылался Коломийцев, производя данное распределение, расселял данные народы вплоть до Вислы, а не один из вариантов зарубинецкой культуры до Вислы не доходит. Кроме того, как Плиний, так и Тацит писали свои труды во времена после гибели зарубинецкой культуры. Название “венеты” употребляется не только в произведениях Плиния и Тацита, датированных второй половиной I века, но и в “Гетике” Иордана, написанной в середине VI века и даже, правда в несколько видоизменённой форме “виниды”, в ещё более поздней хронике Фредегара. Следовательно, с венедами правильнее связывать не зарубинецкую, а какую-то более позднюю археологическую культуру или группу памятников, из которой развивается пражско-корчакская славянская культура. Далее Коломийцев живописует разбойничий, по его мнению, образ жизни зарубинцев, хотя никаких доказательств самого факта разбоя зарубинцев кроме одного сомнительного отрывка из “Германии” Тацита он не приводит. А отрывок этот сомнительный по нескольким причинам. Тацит пишет сильно позже времени разгрома зарубинецкой культуры сарматами. В то время именно сарматы как раз и могли обходить с целью грабежа все леса и горы между бастарнами и фенами. Местное же население указанных областей, часть которого называлась венетами, просто пыталось выжить и их группы активно перемешивались друг с другом. Заподозрить какую-то группу этого населения в занятии разбоем или в уголовном прошлом очень сложно. Если считать, как и Коломийцев, полесских зарубинцев разбойниками, то, согласно логике, в постзарубинецком могильнике Гриневичи Вельке был с почётом похоронен местным населением старый разбойник, банда которого много лет грабила все селения в районе местонахождения этого памятника. Дело в том, что в Гриневичах Вельке на одно захоронение, произведённое по зарубинецкому обряду, приходится 42, сделанных по другим обрядам. Скорее всего, мы имеем дело с простой ошибкой многочисленных переводчиков Тацита, в результате которой венеды и превратились в грабителей. Во всяком случае, готский историк Иордан характеризует венедов такими выражениями, как “презираемые как воины” и “толпа негодных к битве”. Какой уж тут разбой! Финал зарубинецкой культуры описан Коломийцевым в соответствии с версиями археологов. Это сарматский погром с последующей эксплуатацией сарматами уцелевшего зарубинецкого населения, в том числе и на металлургическом производстве. Тут уместно привести такую цитату из книги “Народ-невидимка”.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

Если б, конечно, днепровские венеды были обычными земледельцами, то перемены климата их непременно порадовали бы. Как никак они занимали Полесье – страну болот, где влаги скорее в избытке, чем в недостатке. Стало теплее и суше? Значит, самое время пахать здесь и сеять. Но если мы правильно оценили их образ жизни и перед нами разбойники и речные пираты, то засуха, как подарок природы, а с ней и приближение к их рубежам державы сарматов, сыграли с днепровскими обитателями злую шутку. С одной стороны, царь Фарзой взял под свою опеку как Ольвию, так и нижнеднепровских скифов-пахарей. А ведь венеты именно им досаждали в наибольшей степени. С другой, кочевникам нужны были рабы, причём во множестве. Они помещали пленников в посёлки и превращали их в подневольных ремесленников. Некогда точно так же царские скифы поступили с земледельцами чернолесской культуры. Ныне, возвысившись, по их стопам пошли аланы царя Фарзоя. Участь Днепровской Венетии была предрешена. Засуха открыла дорогу степнякам на Север, в ранее недоступные им болотистые и лесные края. Одним ударом кочевники убивали сразу двух зайцев – избавляли своих подданных от надоедливых речных пиратов, уничтожив их гнездовья, и получали приток свежей рабочей силы.

Первым на то, что поздние зарубинцы, жившие в южной зоне, оказались невольниками сармат обратил внимание Марк Щукин. Его ученики и последователи придумали специальный термин – "лютежское пленение" , по имени одного из новых ремесленных центров на Среднем Днепре, для того, чтобы объяснить положение, в котором оказались потомки зарубинцев на Юге. Действительно, кочевники не могли обходиться без металлургов, кузнецов, плотников, кожевенных дел мастеров и представителей множества иных профессий. Кто-то должен был для них плавить железо, ковать мечи и доспехи, тачать сёдла и сбруи, обеспечивать их всем необходимым. Со времён скифов степнякам пришла в голову простая, но гениальная идея – угонять в полон оседлое население, отбирать среди них мастеров, сажать в специализированные посёлки, надзирать за ними, получая, таким образом, почти бесплатно всё, нужное для беспечного обитания. Если у свободных венетов в каждом селении был свой горн для получения железа, то в новую эпоху сарматского пленения только в одном Лютеже работало более пятнадцати горнов одновременно, железо при этом добывалось более высокого качества. В его обработке использовались самые современные технические приёмы. Венедские разбойники, таким образом, в одночасье превратились в рабов-мастеров. Надо сказать, что труд таких людей в древности был неимоверно тяжким. Тацит, описывая сходную участь одного из подневольных племён, замечает: "Часть податей на них, как на иноплеменников, налагают сарматы, часть – квады, а котины, что ещё унизительней, добывают к тому же железо" .

Кочевники принудительно расселили потомков венедских разбойников по всей лесостепной полосе Скифского квадрата. Самой западной оказалась группа поселений в верховьях Припяти и Западного Буга, где бывшие венеты жили совместно с вандалами. Она названа археологами памятниками типа Гриневичи-Вельки. В верховьях Днестра бывшие обитатели Полесья оказались тоже перемешаны, но на этот раз не только с выходцами из пшеворского ареала, но ещё и с фракийцами, возможно, даже и с бастарнами. Древности, оставленные невольниками, согнанными с самых разных мест, археологи именуют Зубрицкими. На Южном Буге обитала схожая группа людей, но преимущественно, доставленная из страны скиров. Наиболее известны здесь поселения Марьяновка и могильник Рахны. В самих скирских пределах, на Киевщине, ремесленный центр был ещё основательней, это "пятно" получило уже знакомое нам название Лютеж. На Левом берегу Днепра, в верховьях Сейма, Псла, Ворсклы и на реке Орели находился ещё один ремесленный центр – Картамышево-2. Кроме пшеворских элементов здесь обнаружено присутствие юхновцев – геродотовых "черноодежников". Рядом, в верховьях Северского Донца и на Осколе находилась схожая группа памятников – Терновка-2. И далее всех к востоку, на реке Хопёр был ещё один центр – Шапкино. В основном там оказались выходцы из двух предыдущих районов, впрочем, и тут компанию пленным разбойникам составляли потомки восточных германцев. Главными поставщиками работников для сарматских господ стали, таким образом, полесские венеты и среднеднепровские скиры. Почти всё население этих двух пятен оказалось в "лютежском пленении".

Комментарий к цитате

В общем-то, ничего удивительного в том, что сарматы стали эксплуатировать потомков зарубинцев, нет. Логично и то, что всех оседлых лесостепных жителей Коломийцев причислил к сарматским невольникам. Раздражает лишь то, что он непрерывно обзывает зарубинцев разбойниками. И ещё, поскольку скопление металлургических горнов на одном поселении Коломийцев считает достаточным основанием для того, чтобы считать, что эти горны обслуживали рабы, то следует запомнить число горнов на лютежском поселении, а именно 15. Оно ещё нам пригодится.

Далее Коломийцев описывает приход готов и сложение киевской и пражской культуры. Тут он использует все известные археологические работы. Естественно, что готы освободили сарматских невольников из рабства, а несчастных лесных жителей от страха быть угнанным в сарматский плен. Однако, в конце концов, готы, устав драться с сильными народами, заинтересовались и своими более слабыми соседями. Передаю готскому историку Иордану.

“После того как король готов Геберих отошел от дел человеческих, через некоторое время наследовал королевство Германарих, благороднейший из Амалов, который покорил много весьма воинственных северных племен и заставил их повиноваться своим законам. Немало Древних писателей сравнивали его по достоинству с Александром Великим. Покорил же он племена: гольтескифов, тиудов, инаунксов, васинабронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, навего, бубегенов, колдов. Славный подчинением столь многих [племен], он не потерпел, чтобы предводительствуемое Аларихом племя герулов, в большей части перебитое, не подчинилось - в остальной своей части - его власти. По сообщению историка Аблавия, вышеуказанное племя жило близ Мэотииского болота, в топких местах, которое греки называют «ele» , и потому и именовалось элурами. Племя это очень подвижно и еще более - необыкновенно высокомерно. Не было тогда ни одного [другого] племени, которое не подбирало бы из них легковооруженных воинов. Хотя быстрота их часто позволяла им ускользать в сражении от иных противников, однако и она уступила твердости и размеренности готов: по воле судьбы они [элуры] также, наряду с остальными племенами, покорились королю гетов Германариху. После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов, которые, хотя и были достойны презрения из-за [слабости их] оружия, были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Но ничего не стоит великое число негодных для войны, особенно в том случае, когда и бог попускает и множество вооруженных подступает. Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, - именно при перечислении племен, - происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха. Умом своим и доблестью он подчинил себе также племя эстов, которые населяют отдаленнейшее побережье Германского океана. Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью”.

Интересно, что Коломийцев считает неприятности, произошедшие с венетами и их соседями несущественными.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

Готы вообще не слишком вмешивались в дела покорённых народов. Хотя Иордан и утверждает, что Германарих "властвовал над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью" , образно повествует об "обращённых в рабство вождях квадов" или о "лежащих под десницей" вандалах, но в реальности его Империя ни в коем случае не была похожа на типичные восточные деспотии. Для прочих германцев подчинение готам оборачивалось всего лишь выплатой дани и обязанностью выставлять в поддержку войско по первому требованию. Северные народы, не способные к войне, отделывались только податями. Да и внутри государства гнёт верхушки не был велик. Готы, судя по всему, оказались противниками рабства. По крайней мере, рабства ремесленного, связанного с созданием невольничьих центров. Скорее всего, именно ликвидацией последних и объясняется бурный расцвет их державы. Предшественники восточных германцев, как известно, создавали целые рабские фактории, куда сгоняли с разных мест пленников, заставляя их бесплатно трудиться на благо своих хозяев. Разумеется, такой труд обходился владельцам каторжников недорого, но и результаты его оставляли желать лучшего. Всегда требовалось значительное количества надсмотрщиков и надзирателей, а о техническом прогрессе вообще можно было забыть.

Готы принесли с собой в Северное Причерноморье совершенно иную систему отношений, что-то вроде зачаточного феодализма. Готские вожди, завоевав страну, считали себя хозяевами всей пахотной земли и на правах собственников раздавали наделы во владение своим дружинникам. Те селились в деревнях большими семейными общинами, возделывали поля и были обязаны своим "сюзеренам" несением военной службы. Местное население, конечно, земли лишалось, но личную свободу при этом сохраняло. Оно могло либо брать участки в аренду у готских помещиков и фермеров, превращаясь в полузависимых крестьян, либо заняться ремеслом и торговлей. Для потомков "скифов-пахарей", народа, который тысячу лет пребывал в беспросветном рабстве, и который без конца гоняли с одного края Скифии в другой, наступил буквально "Золотой век". Во многом именно усилиями этих людей, внезапно ставших свободными, развитие в Готской державе двинулось вперёд семимильными шагами. Многие из них владели своими мастерскими или занимались торговыми операциями, и по уровню богатства ничем не уступали выходцам с Балтики. Поздние скифы, таким образом, от прихода германцев, скорее приобрели, чем потеряли.

Комментарий к цитате

Что-то мне эти рассуждения Коломийцева напоминают. Вспомнил! Фридрих Энгельс писал о том, что измученное гнётом римской администрации население римской империи ждало германских завоевателей как освободителей. В качестве освободителей народов СССР от большевистского рабства, несущих освобождённым новый порядок и процветание, пытались изобразить солдат и офицеров вермахта гитлеровские пропагандисты. Миф о том, что победа гитлеровской Германии над СССР была бы благом для народов СССР, довольно сильно распространился в России в конце перестройки и начале правления Ельцина. Чего стоит одна шутка про баварское пиво. Призывы же отдать все предприятия и месторождения иностранным хозяевам, которые лучше сумеют ими управлять, из той же оперы. Однако даже Коломийцев признаёт, что проигравшим войну народам необходимо что-то отдавать. Это может быть земля или предприятия, если они есть, часть произведённого продукта, а может быть и личная свобода. Коломийцев же явно путает феодализм и капитализм. Если местное население личную свободу сохраняло, а земли лишалось, то это капитализм, и тогда непонятно заявление Коломийцева о зачаточном феодализме готов. Если же готы установили феодализм, то о какой личной свободе местного населения может идти речь? Об общественном устройстве готов мы ещё поговорим, а пока перейдём к тому, что Коломийцев подразумевает под выражением “Золотой век”. Понятно, что в период, когда сарматы нападали на оседлых соседей и собирали с них дань, а некоторых из них заставляли изготавливать для себя изделия из железа, золотого века не было. Но почему он наступил, когда вместо сарматов готы стали нападать на оседлых соседей и пользоваться результатами труда покорённого оседлого населения? Рискну предположить ход мыслей Коломийцева: потому что готы германцы, а германцы – представители высшей расы, потому, что государственные языки США, Германии и Великобритании относятся к германской группе, а когда господами становятся представители высшей расы - это и есть золотой век. Однако жители уничтоженных готами деревень, которым соответствуют такие памятники киевской археологической культуры, как Глеваха, вряд ли считали, что наступил золотой век. Не думаю, что покорение Германарихом северных народов происходило без гибели представителей последних. Кроме того, непонятен ни размер податей, которыми были обложены северные племена, ни то, как готы поступали с неплательщиками. Рискну предположить, что неплательщиков делали рабами и продавали. Возможно и такое: готы обкладывали целое племя вменённым налогом, а в случае неуплаты попросту хватали столько людей, сколько хотели. Если рабы не нужны были самим готам, то их продавали в Римскую империю, где рабы были очень дороги, или ещё куда-нибудь. Куда, скажу позже. Однако такому своеобразному готскому “золотому веку” пришёл конец. Передаю слово готскому историку Иордану.

“Спустя немного времени, как передает Орозий, взъярилось на готов племя гуннов, самое страшное из всех своей дикостью”.

“Германарих, король готов, хотя, как мы сообщили выше, и был победителем многих племен, призадумался, однако, с приходом гуннов. Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля], ее мужа, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть [готов, которую составляли] остроготы; от них везеготы, следуя какому-то своему намерению, уже отделились. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни. Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остроготами. Везеготы же, т. е. другие их сотоварищи, обитавшие в западной области, напуганные страхом своих родичей, колебались, на что им решиться в отношении племени гуннов; они долго размышляли и наконец, по общему согласию, направили послов в Романию к императору Валенту, брату императора Валентиниана старшего, с тем чтобы подчиниться его законам и жить под его владычеством, если он передаст им для поселения область Фракии или Мезии. Кроме того, чтобы больше было им веры, они обещают стать христианами, если только будут им даны наставники, учащие на их языке”.

Короче готскому рейху пришёл конец, причём быстрый и неожиданный. По идее, лесные племена, которых терроризировали воины Германариха, должны были радоваться. Но не тут-то было! Готы были разбиты гуннами, но не уничтожены. Признав верховенство над собой гуннов, они сохранили некоторое самоуправление. Передаю снова слово готскому историку Иордану.

“Ввиду того что, следуя сказанному старшими писателями, я, насколько сумел, развил [те события], когда оба племени, остроготы и везеготы, составляли еще одно целое, а также с достоверностью проследил [историю] везеготов, уже отделившихся от остроготов придется нам вновь вернуться к древним их скифским поселениям и представить так же последовательно генеалогию и деяния остроготов. Про них известно, что по смерти короля их Германариха они, отделенные от везеготов и подчиненные власти гуннов, остались в той же стране причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования. Подражая доблести деда своего Вультульфа, хотя и был ниже Германариха по счастью и удачам, с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освобождаясь из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных Но с такой свободой повелевал он едва в течение одного года: [этого положения] не потерпел Баламбер, король гуннов; он призвал к себе Гезимунда, сына великого Гуннимунда, который, помня о своей клятве и верности, подчинялся гуннам со значительной частью готов, и, возобновив с ним союз, повел войско на Винитария. Долго они бились; в первом и во втором сражениях победил Винитарий. Едва ли кто в силах припомнить побоище, подобное тому, которое устроил Винитарий в войске гуннов! Но в третьем сражении, когда оба [противника] приблизились один к другому, Баламбер, подкравшись к реке Эрак, пустил стрелу и, ранив Винитария в голову, убил его; затем он взял себе в жены племянницу его Вадамерку и с тех пор властвовал в мире над всем покоренным племенем готов, но однако так, что готским племенем всегда управлял его собственный царек, хотя и [соответственно] решению гуннов”.

Посмотрим, как комментирует эти события Коломийцев. Для начала он отказывает Божу (Бозу) в праве считаться славянином. Затем Коломийцев и вовсе превращает его начальника концлагеря, устроенного гуннами для своих многочисленных военнопленных.

Объявив, что в IV веке ни Пеньковской, ни Пражско-Корчакской культуры ещё не существовало (Для этого ему нужно ещё дискредитировать работу И.О. Гавритухина “Понятие пражской культуры”!), он стал искать, кого бы ему назвать антами. Надо сказать, что Коломийцеву пришлось вспомнить и Вернадского и некие античные источники, упоминающие антов, кисиев и киссиантов. Племянник Германариха Витимир-Винитарий превращается у Коломийцева из врага славян и палача в борца за свободу. Далее я привожу сразу две цитаты из книги “Народ-невидимка”.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

– Но отчего же тогда в донском невольничьем районе не оказалось рабов из числа готов или вандалов? По крайней мере, их присутствие там не ощущается.

– Потому что у германцев нашёлся герой – Винитарий, который напал на Чертовицкое-Замятино, победил "злого короля" Боза, и, разумеется, освободил своих соотечественников. После они смогли уйти вместе с Радагайсом на Запад. Эти люди предпочли смерть неволе, хотя в итоге, многие из них всё же угодили в рабство, только римское. Более покладистые венеды предпочли остаться. Хотя у многих из них тоже был схожий выбор. Но, возможно, германские господа казались им ненамного лучше гуннов. В любом случае, как показало его величество Время, их жребий оказался более удачным. Они выжили, что для тех времён уже неплохо.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

А далее произошло вот что. К великому удивлению гуннов готы Витинария, усиленные согнанными с Севера вандалами и западными балтами, а также понтийско-кавказскими мастерами, вовсе не захотели покорно превращаться в рабов, но подняли бунт против своих господ. Предводитель остготов вздумал вернуть под своё крыло угнанных на Восток венедов, они же "анты" по терминологии гуннов, и напал на донскую базу кочевников. Надзиратели из числа гуннов, аланов и германцев во главе с неким Бозом вооружили подвластных им "антов" и сумели организовать отпор. В первом сражении войска готов терпят поражение, но отступать заговорщиком было некуда, они усилили натиск и сумели разбить импровизированное войско "восточного центра гуннской державы" . Боз и семьдесят его ближайших сподвижников были распяты, вчерашние подданные приведены германцами к лояльности. Предводитель готов получает почётное прозвище "Винитарий", поскольку сами германцы по-прежнему называют покорённых "винитами", то есть венедами. А Иордан уже пользуется новым "гуннским" термином – анты, который со временем стал общеупотребительным, распространившись на ту часть венедов, что оказалась в рабстве у кочевников.

Как видим, война Винитария и Боза – не более чем конфликт из-за подданных между гуннами и готами, а сам легендарный предводитель антов Boz, которому вот уже который век поют осанну все ревнители славянской старины, имеет к нашим пращурам отношение не большее, чем сын Аттилы Эллак к племени акатиров, а золотоордынский хан Мамай к древним русичам. Впрочем, отбросим лишние эмоции, вернёмся к той обстановке, что сложилась на востоке Европы после того, как гунны отомстили за гибель Боза и его сподвижников и подавили бунт Винитария. Казалось бы, как раз после этого регион ожидает период относительной стабильности. Лидер известен – гунны. Они к тому же блестяще подтвердили свои права на господство над остальными обитателями Скифии. Чего же более? Но всё поворачивается самым неожиданным для степняков образом. Готы уходят. Точнее, в бега подаются остготы, вандалы, аланы и прочие остатки державы Германариха, которые пока ещё оставались на территориях Украины и Польши.

Этот второй исход по масштабам был вполне сопоставим с первой волной 375 года, когда за Дунай подались везеготы и часть остготских племён Поднепровья. Парижский археолог Мишель Казанский констатирует: "Черняховская культура в своём классическом виде внезапно исчезает около 400 года" . Что же произошло? Вероятно, гунны, преуспевшие в разрушении, оказались не так искусны в созидании. Построить более-менее внятную империю на обломках державы Германариха им так и не удалось. Те племена, которые они полагали своими рабами, не смирились с предложенной им ролью, и при первом же удобном случае предпочли улизнуть от своих незадачливых господ. А хаос, царивший по всей Европе после вторжения свирепых кентавров, дарил им такую возможность, по крайней мере, манил открывающимися перспективами. "Если наши братья-везеготы сокрушили византийцев, отчего и нам не попробовать свершить подобный подвиг" – подобного рода мысли, несомненно, терзали умы германских вождей, не привыкших находиться в подчинении у иноплеменников.

Комментарий к цитате

В общем-то, версия Коломийцева чем-то похожа на содержимое листовок германских нацистов о евреях комиссарах, поработивших русский народ и заставивших его воевать со своими германскими освободителями. То, что освободители хотят одновременно быть господами и в перспективе должны поглотить освобождённые народы, особенно не афишируется, хотя и не скрывается. Однако, насколько всё же версия Коломийцева близка к истине? Начнём с того, что готский историк Иордан не упоминает никакого кочевого племени антов. Вот фрагмент, где он знакомит своих читателей с антами.

“В Скифии первым с запада живет племя гепидов, окруженное великими и славными реками; на севере и северо-западе [по его области] протекает Тизия; с юга же [эту область] отсекает сам великий Данубий, а с востока Флютавзий; стремительный и полный водоворотов, он, ярясь, катится в воды Истра. Между этими реками лежит Дакия, которую, наподобие короны, ограждают скалистые Альпы. У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами. Склавены живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра, и на север - до Висклы; вместо городов у них болота и леса. Анты же - сильнейшие из обоих [племен] - распространяются от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от другой на расстояние многих переходов”.

Вот и всё. Анты по Иордану - это всего лишь название тех венетов, что живут между Днестром и Днепром. Более того, склавины то же венеты, и очень логично было бы подыскать общую для склавинов и антов венетскую археологическую культуру, которая расположена между Вислой и Днепром. Для того времени, когда писал Иордан, то есть для середины VI века, есть только одна культура, которую можно назвать культурой венетов - это пражско-корчакская культура. Конечно, тут сразу же возникает два вопроса. Первый - как быть со сведениями Прокопия Кесарийского, по которым анты расселяются до Дона? Второй - если антам в IV веке принадлежат памятники пражско-корчакской культуры фазы 0, то где памятники склавинов IV века? Попробую ответить на эти вопросы. То, что часть венетов называли в VI веке антами, не означает, что антами в VI веке не называли ещё кого-нибудь, например, пеньковцев или колочинцев. Создателей Пеньковской и Колочинской культур Иордан к венетам не причислял. Обе эти культуры сформировались, в отличие от пражско-корчакской культуры, только в V веке после смерти Винитария. Назвав венетов IV века антами и описав место современного ему проживания называвшихся антами венетов, Иордан попросту указал, где происходили бои готов Винитария с венетами Божа. В лесистой местности, где располагаются памятники пражско-корчакской культуры фазы 0, даже слабовооружённые венеты при наличии смекалки и боевого настроя могли доставить войскам Винитария много неприятностей. Винитарий стремился, помимо подчинения венетов, обезопасить свою тыловую волынскую группировку от партизанских налётов венетов, сохранить связи с Прибалтикой и возможно эвакуировать часть своих людей в лесную зону, где легче было бы обороняться от гуннов. Возможно, что после победы над Божем (Бусом) Винитарий объявил о независимости от гуннов и попытался поднять на борьбу с гуннами всех готов. В таком случае, Баламбер не заступался за антов-венетов, а просто подавил восстание одного из своих вассалов. После подавления восстания Винитария гуннами и готами Гезимунда волынская группировка вельбарской культуры готов исчезает, а на левобережье Днестра появляется пражско-корчакский памятник фазы 0 Бернашевка.

Похоже, что для славян свирепые гунны были просто благодетелями. Но Коломийцев считает по-другому. Оказывается, что гунны устроили славянам настоящий ад. И нас ждёт ещё один сюрприз.

Цитата из книги Коломийцева “Народ-невидимка”

– Видите ли, Уотсон, речь идёт не о том, что анты и склавины угодили в подчинение к кочевникам, как прочие племена нашего континента. Разговор ведь совсем о другом. Не славяне были рабами гуннов, а гуннские рабы стали основой для образования ранее не существовавших в природе славянских народов . Судите сами. Гунны бесцеремонно вытащили венедов из тех лесов и болот, куда их загнали восточные германцы и собственные распри. Кочевники притянули их на длинном аркане в лесостепи. Вы только представьте, друг мой, как это происходило! Опустели тысячи посёлков по всей бескрайней Северо-восточной Европе. Рыдают над убитыми женщины и дети. Угрюмые всадники с деформированными черепами и жуткими лицами молча наблюдают, как их подручные из числа германцев или западных балтов связывают бесчисленных пленных, выстраивая их в бесконечные колонны. Трагедия многих народов прячется за скупыми словами археологов о "глубоком проникновении в лесную зону немногочисленных, но сильных в военном отношении групп населения" . Но это был не конец людских мучений, а самое их начало. Впереди пленников ждал долгий и трудный путь. Например, с Припяти на Днестр или Южный Буг. Они пойдут в неизвестность, оставив всё нажитое, на руках – лишь малые дети. Слабые и больные по дороге погибнут. Кто-то потеряет близких, поскольку тех поведут иной тропою в другие невольничьи центры. На местах их снова разделят: кого-то отправят к печам, плавить металл, другие станут жечь древесный уголь, третьи обернутся пахарями, некоторые, кому повезёт – пастухами. Многие на всю жизнь потеряют не только близких, но и друзей, дальних родственников, соседей. Вырванные из привычной среды, они окажутся на чужбине, рядом с людьми, которых почти не знают. Это и есть невольничьи центры, Уотсон. Кочевники слепили из венедских масс, как из теста, те формы, которые им требовались, сложив несчастных пленников в определённые новые общности и прикрепив их к конкретным областям обитания. Свирепые кентавры не просто дотла разрушили их прежний мир, но превратили всех выживших в каторжников, посадили под надзор надсмотрщиков, сделали из многих рабов-литейщиков, заставив выполнять самую тяжкую и вредную работу, которая только существовала в раннем Средневековье. Но даже не это оказалось для праславянского этноса самым страшным. Гораздо печальнее было то, что их лишили элиты. А значит, обрекли на положение тела без головы. Готы, аланы, гепиды и прочие племена континента сохранили собственных вождей. У них были люди, которые могли принимать решения. Вокруг лидеров всегда формировалось ядро племени – воины, мудрецы, жрецы, знахари, барды, слагающие песни, а значит, сохраняющие историческую память народа, та прослойка, что имеет отношения к организующему началу. Гунны одним взмахом своего тяжелого меча срубили с венедских плеч все зачатки племенного интеллекта. Почти на столетие они обрекли массу людей на жизнь в беспросветном мраке. Утром встал – тебя гонят на работу, вечером, выбившийся из сил, ты вползаешь в свою землянку. Горсть зерна, сваренного в горшке, из которого тебе и придётся хлебать кашу. И так день за днём, весь твой век. И дети твои будут в кандалах, и внукам достанется схожая доля. Состаришься, станешь немощным, тебя прикончат, дабы не кормить лишний рот, и некому будет рассказать внучатам сказку или сложить легенду.

Комментарий к цитате

Очень похоже на заявление Гитлера и не только его, что большевики обезглавили Россию, лишив её элиты, интеллигенции. А дальше по шаблону, ГУЛАГ, рабы на заводах, рабы в колхозах и так далее по списку. Пишу так ёрнически потому, что считаю, что все описанные Коломийцевым насилия гуннов над предками славян, мягко говоря, сильно преувеличены. Сюрприз же заключается в том, что венеды оказывается не славяне, как мы думали. А то, что в “хрониках Фредегара” западные славяне VII века именуются винидами - это так, совпадение. В следующей своей книге “Славяне: выход из тени” в главе “А был ли остров?” Коломийцев начинает атаку на археологов, пытающихся отыскать следы славян.

“Но позвольте, на поселении Остров, раскопанном Александром Егорейченко, как раз была обнаружена типично вельбаркская подвязная фибула. Тамошние обитатели вообще смотрятся скорее как окраинный вариант гото-гепидского мира. На изолянтов они вовсе не похожи, поскольку практически со всех сторон окружены памятниками восточных германцев. Впрочем, и селение Петриков расположено не так далеко от вельбарских владений. Буквально напротив от него, на другой стороне Припяти находилась гото-гепидская деревня. Что касается последнего из трёх "протопражских поселений" внутри "белого пятна", то оно разыскано вообще на территории колочинской культуры, в непосредственной близости от самого Колочина, и специалисты сомневаются в том, надо ли его вообще отделять от данного сообщества. Уж больно эти люди смахивают на прочих обитателей берегов Десны. Скорее всего, это просто окраиное селение колочинцев, определённо испытавшее влияние со стороны более северных компонентов.

Весьма любопытно также, что белорусские археологи, на труды которых так любят ссылаться их российские коллеги, видят на берегах Припяти вовсе не северных пришельцев типа Абидни, и, уж тем более, не Заозёрья, а, скорее, местный, полесский вариант поздних зарубинцев, так называемый Кутово-Радость или тип Куракино. По их мнению, эти люди – давние аборигены Припяти, позже вытесненные из мест своего прежнего обитания всё теми же гото-гепидами. В сложении изгнанников прослеживается значительное влияние западных пшеворцев-вандалов и северных штриховиков-балтов. Но самое смешное, что ссылаются белорусские исследователи при этом, в основном, на материалы всё тех же поселений Остров и Петриков. Древности получились прямо-таки резиновые – каждый из учёных тянет их в свою сторону.

Казалось бы, ситуацию мог прояснить главный авторитет в протопражском вопросе – Игорь Гавритухин, но на прямой вопрос журналистов об истоках открытого им явления учёный ответил настолько уклончиво и неопределённо, что создалось впечатление – он сам ещё только выбирает, какой вариант ему предпочесть, чтобы не промахнуться: "В формировании пражской культуры участвовали какие-то потомки зарубинецкого населения (полесский вариант зарубинецкой культуры), какие-то группы, связанные с культурой штрихованной керамики и, вероятно, другие. Но говорить конкретно об этом трудно". Какие-то те, какие-то эти, ещё другие, что-либо утверждать довольно сложно. Но ядро находится только здесь, в другом месте даже не ищите!

Меж тем, вполне очевидно, что в нейтральной полосе между цивилизацией восточных германцев и сообществами лесных балтов мы наталкиваемся на присутствие всего-навсего окраиных поселений и остаточных маргинальных групп. Проще говоря, в данной пустыне, на границе ряда культур, могли находится последние из продвинувшихся на Северо-восток колочинцев, а на Юг –"штриховиков", также, видимо, тут скрывались беглецы из самых разных областей лесной зоны Поднепровья. Вот почему учёные оказались не в состоянии элементарно сговориться меж собой относительно происхождения этих древностей. Сюда могли отступить остатки разбитых соседями венедских племён, типа Абидни или Курадово. Кроме того, в те времена тоже встречалось некоторое количество асоциальных элементов: насильников, убийц и прочих извергов, которых за свершённые ими злодеяния порой изгоняли из родных мест . В таком случае тем не оставалось ничего другого, как податься в "зону взаимного страха". Естественно, что боясь показаться на свет Божий, изгои доходили до крайней степени одичания, практически до полной деградации. Маловероятно, чтобы эти малочисленные и разрозненные беглецы, рассеянные к северу от Припяти, образовали какое-либо единое сообщество. Скорее, тут каждый был сам за себя и выживал как мог. Вот почему, кроме "крайней бедности и архаичности керамических форм", учёные не могут указать ни одной другой черты, объединявших этих людей. Даже керамика у них очень разная. Тип Курадово не похож на Абидню, последняя отличается от Колочина, тот, в свою очередь, от Заозёрья, который тоже далеко не точная копия штриховой посуды. И надо обладать достаточно развитым воображением, чтобы в этих, собранных с бора по сосенке, разнородных осколках северного лесного мира разглядеть пражские черты.

В любом случае приходится признать, что пресловутое "единое ядро" оказалось настолько рыхлым, что распадается на куски при первой же попытке взять его в руки. По-настоящему это даже "ядром" назвать сложно, так – горсть пыли”.

Комментарий к цитате

Во-первых, И.О Гавритухин вовсе не обязан иметь то же мнение, что и другие русские учёные. А.Г. Фурасьев пытался выводить пражско-корчакскую культуру из Абидни, но потом стал утверждать, что Прага-Корчак и Абидня не происходили друг от друга, но имели общий исток. Не исключено, что у некоторой части людей, принявших участие в формировании верхнеднепровского варианта киевской культуры, то есть памятников типа Абидня, были те же предки, что и у создателей пражско-корчакской культуры. Взгляды А.Г. Фурасьева на происхождение пражско-корчакской культуры явно сблизились с взглядами И.О. Гавритухина. А вот фрагмент работы “Понятие пражской культуры”, в котором И.О. Гавритухин излагает свою версию происхождения пражско-корчакской культуры.

“Культурно-хронологические группы, на основе которых сложились памятники фазы «0» ПК, во многом только начинают проявляться. Недавние исследования В.Г. Белевца и В.С. Вергей позволяют говорить о памятниках типа Кутова - Радость на западе Полесья и типа Курадов о в его Турово-Пинской части, д атируемых раннеримским и на чалом позднеримского времени и отражающих традиции полесского варианта зарубинецкой культуры во взаимодействии с периферией культуры штрихованной керамики и некоторых других «лесных» групп (Белявец 2004; Белявец, Вяргей 2005; Белевец 2008; Вергей 2008). Причем количество таких (важно, что надежно документированных) памятников увеличивается практически каждый год, а атрибуция их как принадлежащих позднезарубинецкому культурно-хронологическому горизонту едва ли может вызывать возражения”.

Таким образом, оказывается, что утверждение Коломийцева об имеющейся непреодолимой пропасти между российскими и белорусскими археологами есть не что иное, как ложь.

Во-вторых, с каких это пор по одному датирующему предмету определяют этническую принадлежность археологического памятника. На поселении Остров найдена готская фибула IV века, но всё остальное к готам никакого отношения не имеет. Для того, чтобы причислить создателей этого памятника к представителям окраины гото-гепидского мира, нужно чтобы хотя бы найденная в нём керамика, была бы похожа на керамику вельбарской культуры. Увы! Не обязательно быть археологом, чтобы понять, что керамика пражско-корчакской культуры даже самая ранняя совсем не похожа на керамику вельбарской культуры. Достаточно взглянуть на иллюстрации, где приведена керамика этих культур.

В-третьих, какое нам дело до вельбарских (гото-гепидских) памятников, расположенных южнее реки Припять, если на пражско-корчакских поселениях Петриков и Снядин не обнаружено ничего вельбарского?

В-четвертых, какое нам дело до колочинской культуры появившейся в V веке, если пражско-корчакское поселение Мохов относится к IV веку?

В-пятый, с какой стати керамика ранних пражско-корчакских памятников должна совпадать с керамикой Абидни, Колочина или культуры штрихованной керамики?

В-шестых, Коломийцев, пытаясь оспорить принадлежность к пражско-корчакской культуре таких белорусских памятников Остров, Петриков и Мохов (о Снядине и Стругах он не упоминает), начисто забывает о таких украинских памятниках пражско-корчакской культуры фазы 0 как Оболонь, Корчак, Тетеревка и Бернашевка. Конечно, некоторые их них, например, Бернашевка появились позднее белорусских, но всё же такое молчание Коломийцева подозрительно.

В-седьмых, упоминание И.О. Гавритухиным нескольких источников пражско-корчакской культуры свидетельствует не о его растерянности, а о его признании участия всех этих источников в формировании новой пражско-корчакской культуры. Правда, И.О. Гавритухин забыл упомянуть о некотором участии в формировании пражско-корчакской культуры носителей пшеворской культуры. Дело в том, что пряслица, найденные при раскопках пражско-корчакских памятников, в том числе и ранних, похожи не на курадовские или киевские, а именно на пшеворские. Кстати, пряслица пражско-корчакской культуры отличаются от пряслиц соседствующей с ней на севере банцеровской культуры, несмотря на некоторое сходство этих культур по керамическому комплексу. Возможно, какая-то часть пшеворцев Волыни и Побужья во время массового переселения готов Причерноморье покинула привычные места обитания и вместе с создателями памятников типа Курадово и Радость-Кутово приняла участие в создании пражско-корчакской культуры.

В итоге, Коломийцев пытается поднять на смех саму идею того, что какая-то культура могла зародиться в припятском Полесье. Хотя он сам писал в своей книге, что климат в IV веке был более сухой, чем в современности. Даже пинские болота в IV веке были далеко не такие обширные, как сейчас, а такие памятники как Петриков, Снядин, Мохов, Корчак, Тетеревка и Оболонь и вовсе находятся за пределами заболоченных областей. Ареал раннепражских памятников по Гавритухину никак не меньше ареала ранних германских ясторфских памятников в низовьях Эльбы, но для Коломийцева он всё равно слишком маленький. Почему-то Коломийцев, говоря о ранних ясторфских памятниках, не вспоминает об убийцах, насильниках и прочих извергах, бежавших в болотистые и заливаемые морскими наводнениями земли. Это же германцы! Для них Коломийцев придумал затопленные в море острова, германскую Атлантиду. Правда, это он сделал в другой своей книге. Большой заслугой археологов следует признать выделение ранних пражско-корчакских памятников, часть которых находится местностях, затапливаемых ныне паводками или заражённых радиацией. Но Коломийцеву их открытие не нужно. Почему, будет видно дальше. В главе “Эхо большого взрыва он критикует идею возникновения языка в Белорусском полесье, а заодно сравнивает готов с их северными лесными соседями.

Цитата из книги Коломийцева “Славяне: выход из тени”

Давайте прикинем, хотя бы в приблизительном исчислении, как нашествие болотного племени выглядит в конкретных цифрах. До 375 года на просторах Восточной Европы проживало как минимум 11-12 миллионов человек. Из них на долю населения Готского царства приходилась львиная часть – не менее 10 миллионов. Это было сплочённое, высокоразвитое и хорошо организованное сообщество во главе с восточными германцами. Сложные узы родственных этнических связей, соединяли племена, жившие в самых разных краях империи Германариха: в Прибалтике и на Висле, на Волыни и в Карпатах, в Трансильвании и в Крыму, на Днепре и на Дунае. С ещё более отдалённых мест – из Скандинавии и Ютландии, с острова Готланд – приплывали на кораблях молодые отважные витязи, чтобы служить при дворе могучего восточноевропейского владыки.

Необъятные целинные просторы были вздыблены, подняты и облагорожены при помощи готского плуга. Отстроены тысячи посёлков. Блестящие технические достижения: ручные мельницы, собственное стекольное производство, прекрасная гончарная посуда и совершенные орудия труда соседствовали здесь с изящными украшениями и изобилием видов оружия. Полноводная река серебряных монет беспрестанно текла сюда из пределов Империи, в качестве платы за службу готских отрядов в рядах римской армии.

Рядом с этой передовой цивилизацией своего времени, в глухих днепровских лесах проживали отсталые племена балтов: киевляне, штриховики, днепро-двинцы, мощинцы. Сколько их там было? Учитывая невеликие возможности тех мест по прокорму населения, вряд ли последнего было здесь больше миллиона. Причём, как минимум половина из этого числа приходилась на долю южной окраины балтского мира – венедов киевской культуры, значительная часть которых к тому же успела попасть в зависимость от всё тех же германцев. В целом земледельцы Готского царства вели непрерывное наступление на земли своих лесных соседей, они корчевали леса, осушали болота, упорно продвигались всё дальше и дальше на Северо-восток. Исторически балтские племена были обречены на поглощение восточными германцами , как чуть раньше последними оказались ассимилированы народы Центральной Европы: кельты, лужицкие венеды с берегов Вислы, фракийцы Карпатских гор и прочие. Однако, до поры лесные обитатели держались. С германскими властителями Скифии их всё ещё разделяла неширокая "полоса отчуждения", с каждым годом теснее сжимавшаяся вокруг дебрей Верхнего Поднепровья, как веревка на шее приговорённого к повешению .

Комментарий к цитате

Из этого отрывка ясно, что Коломийцев считает исторически предопределенным то, что все земли Украины, Белоруссии, России, Литвы и Латвии должны были войти в состав великого германского рейха, а их коренные обитатели должны были быть либо истреблёнными, либо ассимилированными восточными германцами. Категоричность утверждений Коломийцева похожа на тот отрывок из «Main kampf», где Адольф Гитлер писал о своих планах завоевания России: “Сама судьба указывает нам перстом!”. Однако, в IV веке, как известно, германцам не повезло. Далее Коломийцев вновь возвращается к проблеме происхождения славян.

Цитата из книги Коломийцева “Славяне: выход из тени”

Не знаю, долго ли ещё слависты намерены ломать эту позорную комедию. Однако, рано или поздно, им всё равно придётся признать тот неоспоримый факт, что население корчакской, пеньковской и колочинской археологических культур того времени – всего лишь гуннские невольники, согнанные кочевниками со всей Скифии. И никем другим они даже в принципе быть не могли. Разумеется, среди тогдашних восточных европейцев, оказавшихся на территории бывшей Готии, немало было и выходцев с лесного Севера: из припятских болот, Подесенья и Верхнего Поднепровья, но явились они сюда вовсе не как грозные завоеватели, а в качестве несчастных рабов, ведомых на прочных арканах вслед за медленно ступающими степными лошадьми.

– Вы хотите сказать, Холмс, что всё это время мы с вами искали то, чего в природе никогда не существовало? Когда наше расследование только начиналось, вы надеялись представить всем самых ранних славян, живших в немыслимой глубине веков, докопаться до древнего корня данного народа. А теперь выходит, что до прихода в Европу гуннов никакого "славянского истока" в принципе быть не могло. Его даже в теории не существовало! Поскольку сложились наши герои из тех разрозненных осколков Готского царства и лесных племён Поднепровья, что были согнаны свирепыми кочевниками в многочисленные невольничьи центры. Кто бы мог подумать, что славяне – всего лишь потомки гуннских рабов?! Как покорных, так и беглых. Они – гремучая смесь всех восточноевропейских народов, отлитая в новые формы пришлыми степняками. Именно поэтому бесчисленные попытки найти славянских пращуров, предпринимаемые ранее учёными, неизменно терпели поражения. Предков нигде не могли найти, потому что они обитали буквально везде, жили повсюду сразу. Славяне в древности – это не какое-то одно племя, по случайному недоразумению неизвестное летописцам, а хорошо знакомые античным авторам народы: лесные балты Поднепровья, фракийцы с Карпатских гор, "скифы-пахари" Северного Причерноморья, венеды долины Вислы, могущественные германские завоеватели: готы, гепиды и вандалы, и даже жители Римской империи, обретавшиеся на Балканском полуострове. Ведь многие из них тоже оказались в гуннской неволе.

Комментарий к цитате

Ну вот, наконец, мы c Коломийцевым и пришли к логическому концу. Славяне оказывается – это потомки разноплеменных гуннских рабов, а их языки соответственно – это языки, созданные гуннскими рабами для общения между собой. Далее Коломийцев пытается раскрыть процесс происхождения славянских языков.

Цитата из книги Коломийцева “Славяне: выход из тени”

– Конечно, Уотсон, чертовски соблазнительно всю разницу в языках балтов и славян списать за счёт гуннов. Это, к тому же, весьма удобно, поскольку данный язык никому не известен и мы можем смело воображать о его особенностях всё, что нам заблагорассудится. Не правда ли, доктор? Не смущайтесь, должен признать, что ваша версия выглядит даже несколько правдоподобней балто-бастарнского гибрида Марка Щукина, возникшего, якобы, в дебрях Поднепровья. Соглашусь и с тем соображением, что пока лесные обитатели оставались в родных краях, да ещё в окружении балтских народов, их практически невозможно было заставить отречься от родной речи. Но вырванные из привычной среды и насильно перемещённые гуннами на украинские равнины, они оказывались принципиально в иной ситуации, поскольку, вне всяких сомнений, были обречены на языковые контакты с иноземцами. Ведь этим людям надлежало хоть как-то объясняться со своими господами, которые, в свою очередь, требовали неукоснительного выполнения приказов. Таким образом, мы получаем идеальную площадку для формирования нового языка. Только боюсь, что в подобных условиях возникнуть мог лишь пиджин.

– А что это ещё за "зверь" такой, Холмс?

– Не пугайтесь, доктор, всё очень просто. Данным термином филологи называют упрощённые языки, слепленные на скорую руку, по принципу "моя твоя понимай", из двух и более неродственных наречий. Как правило, пиджины небогаты лексикой – от тысячи до полутора тысяч простейших слов. Там используются самые примитивные формы словообразования, элементарные способы построения предложений, практически отсутствуют сложные правила и какие-либо речевые законы. По сути – это не полноценный язык, а, скорее, экстренное средство межнационального общения, позволяющее хоть как-то преодолеть пропасть полного взаимонепонимания. Те, кто его используют, знают наряду с ним и родной язык. И как только острая необходимость в таком своеобразном "костыле" отпадает, от него почти всегда тут же отказываются. Яркий пример пиджина – это речь, при помощи которой белые плантаторы изъясняются со своими чернокожими рабами где-нибудь в Латинской Америке или на Карибских островах. Основа такого "языка" – ломанный испанский или португальский.

– Насколько я вас понял, Холмс, вы полагаете, что нормальная речь не возникает в общении рабов и их хозяев? И всё, что могло сложиться во взаимодействии гуннских повелителей и балтских подданных – это убогий пиджин? Да и тот должен был умереть с уходом кочевников. А не бывает из этого правила каких-либо исключений? Разве нет случаев, когда речевой "костыль" переживает своих создателей и превращается в нечто более полноценное?

– Отчего же, такая ситуация вполне возможна. Порой пиджин дотягивает до так называемого креольского языка. Тогда он действительно становится почти нормальным наречием. Представьте себе, Уотсон, плантацию сахарного тростника где-нибудь на Барбадосе. На ней с утра до вечера под палящим солнцем в поте лица своего трудятся чернокожие рабы, привезённые из разных частей Африки, которые с трудом понимают даже друг друга. Хозяева и надсмотрщики – испаноязычные европейцы. На базе примитивной испанской лексики и отдельных африканских слов здесь возникает простейший пиджин. С этим, надеюсь, всё понятно? Но проходит пара-тройка десятилетий, подрастают дети чернокожих рабынь, в том числе и от белых господ, и новое поколение невольников начинает воспринимать местный "костыль" в качестве родной речи. Оно на нём думает и говорит, не зная ничего иного. Так, собственно, и возникает креольский язык. Как правило, он, впрочем, богаче первоначального пиджина, поскольку со временем хозяева и рабы начинают лучше понимать друг друга. Следующее поколение надсмотрщиков и невольников добавляет в речь всё новые слова и формы. Креольский язык, по сравнению с пиджином, даёт больше возможностей для нормального общения. Поэтому он полностью вытесняет прежние африканские наречия. Обитатели плантации вскоре их начисто забывают. Однако, даже тогда язык самих плантаторов – в данном случае испанский – всё равно воспринимается как престижный, а креольский, напротив, остаётся уделом невольников, а, следовательно, в глазах обитателей плантации он мало привлекателен. Поэтому сами креолы всеми правдами и неправдами пытаются выучить испанский. Для них это – как пропуск в верхи общества. На острове идёт ползучий процесс декреолизации. То есть, язык низов постепенно сближается с наречием колонистов. И если ничего не менять, то в один прекрасный день все островитяне заговорят на чистом испанском языке. Убогий пиджин через стадию креольского языка дорастёт, наконец, до той речи, к которой он всё время неуклонно стремился. Но, допустим, в некий момент времени, в самый разгар языкового процесса, господа внезапно куда-то исчезают. К примеру, случилась революция, и белые обитатели острова его срочно покинули. Тогда креольский язык, так и недоразвившийся до оригинального испанского, получает все шансы стать господствующим в данной местности. Ведь он оказывается единственным средством общения нового этноса – барбадосцев. Понимаете, Уотсон, к чёму я клоню? Креольский язык – это путник, застрявший на половине дороги от примитивного пиджина к господской речи, из ломанного варианта которой он, собственно, и появился.

– Но, Холмс, разве то, что вы мне сейчас рассказали, один в один не повторяет наш случай? В гуннскую эпоху на Востоке Европы возникают многочисленные невольничьи центры, считайте, те же самые плантации. На них трудятся рабы, говорящие на балтских языках, там же проживают их степные господа. И первые подчинялись вторым довольно короткий промежуток времени, явно недостаточный для того, чтобы полностью усвоить гуннскую речь. Самые первые невольничьи поселения возникают здесь не раньше начала V века. Ведь кочевники не сразу сообразили, что им делать с разбегающимся от них во все стороны населением. А уже к 454 году гунны терпят поражение у реки Недао, и в 469 году отрезанную голову последнего из сыновей Аттилы, решившего вторгнуться в пределы Империи – Денгизиха – выставляют на потеху публике в Константинополе. Самое позднее, в начале 80-х годов того же столетия эти некогда грозные завоеватели навсегда покидают Скифию, поскольку под 475 годом летописи замечают здесь булгарские племена. Всего лишь два поколения бывших лесных балтов пробыло в гуннской неволе. Затем они внезапно освободились. Булгары, которые пришли сюда после гуннов, во-первых, принесли новый язык, во-вторых, в связи со своей малочисленностью, не могли заменить собой грозных завоевателей. Вот и получается, что невольники к моменту избавления от гнёта кочевников находились как раз на стадии креольского языка. Их балто-гуннский гибрид в дальнейшем и стал основой славянской речи!