Отправляясь в далекие страны отдохнуть и понежиться на берегу моря-океана, будьте предельно осторожны - в глубине воды часто скрывается неизведанный и очень опасный мир. Одним из его самых ярких обитателей по праву может считаться медуза "львиная грива", отличающаяся от других своих собратьев гигантскими размерами и поразительной красотой. Однако ее великолепие заставляет не только восторгаться, но и замирать от ужаса. Чем же может обернуться для человека встреча с таким обитателем подводного царства?

Общее описание

Медуза "львиная грива" считается самым крупным существующим представителем своего подвида. Ее колоритное название обусловлено специфическим внешним видом - длинные спутанные щупальца действительно напоминают гриву Особи имеют весьма яркую окраску, которая напрямую зависит от их размера. Крупные экземпляры отличаются насыщенным малиновым или фиолетовым цветом, а более мелкие имеют оранжевую или золотистую окраску. Щупальца, находящиеся по центру колокола, также имеют очень яркий цвет, а по краям — бледно-серебристый.

Размеры

Какими размерами обладает волосистая цианея, а именно так звучит основное название "львиной гривы"? Самый крупный экземпляр, который довелось наблюдать человеку, был найден в США в конце 19 века (1870 год). Тело этого гиганта имело диаметр порядка 2 метров 29 сантиметров, а щупальца простирались на 37 метров, превосходя по габаритам даже синего кита. Считается, что колокол может достигать 2.5 м, однако чаще всего он не превышает 200 сантиметров. Важный момент: чем южнее живет медуза, тем меньше диаметр ее тела. Что касается щупалец, то они могут протягиваться на целых 30 метров, а вот вес отдельных цианей достигает фантастической отметки в 300 килограмм.

Ареал распространения

Медуза "львиная грива" предпочитает холодную воду, она встречается неподалеку от Австралии, Новой Зеландии и даже арктических берегов. Гигант обитает в Тихом и Атлантическом океане, однако почти никогда не поднимается южнее 40 градусов северной широты. В последнее время встречаются сведения о том, что особи в довольно большом количестве появляются у берегов Японии и Китая.

Образ жизни

Медуза "львиная грива" обитает преимущественно на глубине порядка 20 метров, ведет она спокойный и крайне размеренный образ жизни, перемещаясь под воздействием различных течений. Однако такая медлительность и пассивность не должны вводить вас в заблуждение, цианея может быть весьма опасна. Чем питаются медузы? Ответ на этот вопрос должен расставить все на свои места. "Львиная грива" - настоящая хищница и отлично пожирает мелких морских животных и рыбешек, не брезгует она и планктоном.

Похожие друга на друга как капли воды медузы все же подразделяются по половому признаку. В стенках их желудка имеются особые сумки, в которых зреют и ждут своего часа яйцеклетки и сперматозоиды. Оплодотворение происходит через ротовое отверстие, личинки созревают в щупальцах родителя в спокойных, надежно защищенных условиях. В дальнейшем личинки оседают на дно и становятся полипами, от которых впоследствии отделяются придатки - медузы.

Основная опасность

Уникальный внешний вид и красота такой медузы, безусловно, заставляют восхищаться ею, однако не стоит забывать о том, что подобные особи могут быть и весьма опасными. Основная угроза заключается в наличии особых содержащих значительное количество яда. При контакте с человеком или живым существом капсулы-стрекала выпускают нити, переносящие опасные вещества.

Яд медузы весьма опасен как для морских обитателей, так и для человека. В последнем случае он, конечно, не грозит летальным исходом, однако серьезные неприятности со здоровьем вам будут гарантированы. Последствия общения с ней проявляются в сильной аллергической реакции, зуде, сыпи и других внешних проявлениях. Официально задокументирован лишь один случай смерти человека от контакта с этим гигантским морским представителем.

Другие опасные представители

Безусловно, существуют и другие интересные представители этого подвида. В номинации "Самые вполне могла бы победить и В настоящее время она встречается не только у берегов Австралии, но и на популярных курортах Таиланда, куда ее все чаще заносит попутным течением.

Увидеть ее в воде достаточно тяжело, так как медуза почти полностью прозрачна. Она имеет не такой большой купол (по размеру напоминает и щупальца длиной до трех метров. Чем больше их размер, тем опаснее особь и тем тщательнее необходимо избегать с ней контакта. Большое количество яда в кратчайшие сроки вызывает паралич и смерть, однако при незначительном соприкосновении велик шанс того, что человек сможет отделаться болезненными рубцами и сильной аллергией, оставшись при этом живым.

Конкурент морской осы - "португальский кораблик", медуза весьма приметная и не такая смертоносная. Отличается она насыщенным синим цветом и стремлением плавать непосредственно у поверхности воды. Контакт с таким экземпляром приведет к развитию аллергических реакций и анафилактического шока.

Неприятные ощущения вам могут подарить и оригинальные светящиеся медузы. При сильном волнении моря они начинаются светиться, представляя собой уникальное по красоте зрелище. Кстати, от других обитателей своего вида их отличает не только подобная особенность, но и весьма специфическая форма гриба. Чем питаются медузы этого вида? Рацион их весьма прост, он включает планктон и мелких рыбешек.

Львиная грива (Cyanea capillata) или волосистая Цианея (научное название) является самой крупной из всех известных видов медуз. Эти медузы получили свое название по их эффектным, волочащимся за ними, запутанным щупальцам, напоминающим львиную гриву. Диапазон распространения волосистой Цианеи ограничивается холодными, бореальными водами Арктики, Северного Атлантического и Тихого океана, они редко встречаются южнее 42 ° N широты. Подобные медузы, которые могут быть того же вида, как известно, обитают вблизи Австралии и Новой Зеландии.

Крупнейший экземпляр львиной гривы, который был официально зарегистрирован, выбросило на берег залива Массачусетс в 1870 году. Его колокол (тело) с диаметром 2,29 м и щупальцами 37 м был в длину больше, чем синий кит. Долго цианея числилась в книге рекордов Гиннеса, как самое длинное животное, пока в 1964 году не выбросило на шотландский берег гигантского морского червя (Bootlace), который оказался в длину 55 метров. Хотя черви, могут легко растягиваться, в несколько раз превышая естественную длину, а на самом деле и не быть такими большими.

Красивые и интересные создания эти медузы, но любоваться ими все же лучше в безопасности, например,на борту новой яхты Принцесс. Сейчас многие могут позволить себе купить яхту для морских прогулок и путешествий, а вот какую подобрать модель, всегда зависело от того, для каких целей она предназначалась. Как раз, чтобы наблюдать за морскими обитателями, лучше всего приобрести какую-нибудь просторную яхту Princess, построенную на судоверфи в Великобритании. Тогда вам точно будут не страшны никакие смертоносные жала медуз.

А ведь самое смертоносное оружие у медуз их, так называемые, стрекательные клетки. Они есть практически у всех видов, но вот степень ядовитости у них разная. Стрекательные клетки можно сравнить с ядовитыми капсулами. Внутри таких клеток закручены в спираль длинные полые нити, а снаружи торчат лишь маленькие чувствительные волоски. Стоит прикоснуться к любому из них, и нить выбрасывается из капсулы, вонзаясь в жертву. И сразу по этой нити поступает яд.

Несмотря на то, что колокола вырастают у некоторых особей диаметром до 2,5 метров, эти медузы могут сильно различаться по размерам. Те из них, которые обитают в более низких широтах гораздо меньше, чем их далекие северные коллеги, у них колокольчики около 50 сантиметров в диаметре. Щупальца больших образцов могут тянуться до 30 метров и более.Эти чрезвычайно липкие щупальца сгруппированы в восемь кластеров, а каждый из кластеров содержащт более 100 щупалец.

Колокол разделен на восемь долей, что придает ему внешний вид восьмиконечной звезды. Демонстративно запутанное красочное оружие спрятано в центре колокола, они намного короче, чем серебристые, тонкие щупальца, которые расположены по краям колокола. Размер цианеи также определяет окраску медузы, крупные экземпляры обладают ярким малиновым или темно-фиолетовым цветом, в то время как меньшие образцы этого класса имеют более светлую или оранжевую окраску.

Удивительно, что одна из самых сложных и необычайных задач, с которыми я когда-либо встречался в течение моей долгой жизни сыщика, встала передо мной, когда я уже удалился от дел; все разыгралось чуть ли не на моих глазах. Случилось это после того, как я поселился в своей маленькой Суссекской вилле и целиком погрузился в мир и тишину природы, о которых так мечтал в течение долгих лет, проведенных в туманном, мрачном Лондоне. В описываемый период добряк Уотсон почти совершенно исчез с моего горизонта. Он лишь изредка навещал меня по воскресеньям, так что на этот раз мне приходится быть собственным историографом. Не то как бы он расписал столь редкостное происшествие и все трудности, из которых я вышел победителем! Увы, мне придется попросту и без затей, своими словами рассказать о каждом моем шаге на сложном пути раскрытия тайны Львиной Гривы.

Моя вилла расположена на южном склоне возвышенности Даунз, с которой открывается широкий вид на Ла-Манш. В этом месте берег представляет собой стену из меловых утесов; спуститься к воде можно по единственной длинной извилистой тропке, крутой и скользкой. Внизу тропка обрывается у пляжа шириной примерно в сто ярдов, покрытого галькой и голышом и не заливаемого водой даже в часы прилива. Однако в нескольких местах имеются заливчики и выемки, представляющие великолепные бассейны для плавания и с каждым приливом заполняющиеся свежей водой. Этот чудесный берег тянется на несколько миль в обе стороны и прерывается только в одном месте небольшой бухтой, по берегу которой расположена деревня Фулворт.

Дом мой стоит на отшибе, и в моем маленьком владении хозяйничаем только я с моей экономкой да пчелы. В полумиле отсюда находится знаменитая школа Гарольда Стэкхерста, занимающая довольно обширный дом, в котором размещены человек двадцать учеников, готовящихся к различным специальностям, и небольшой штат педагогов. Сам Стэкхерст, в свое время знаменитый чемпион по гребле, - широко эрудированный ученый. С того времени, как я поселился на побережье, нас с ним связывали самые дружеские отношения, настолько близкие, что мы по вечерам заходили друг к другу, не нуждаясь в особом приглашении.

В конце июля 1907 года был сильный шторм, ветер дул с юго-запада, и прибой докатывался до самого подножия меловых утесов, а когда начинался отлив, на берегу оставались большие лагуны. В то утро, с которого я начну свой рассказ, ветер стих, и все в природе дышало чистотой и свежестью. Работать в такой чудесный день не было никаких сил, и я вышел перед завтраком побродить и подышать изумительным воздухом. Я шел по дорожке, ведущей к крутому спуску на пляж. Вдруг меня кто-то окликнул, и, обернувшись, я увидел Гарольда Стэкхерста, весело машущего мне рукой.

Что за утро, мистер Холмс! Так я и знал, что встречу вас.

Я вижу, вы собрались купаться.

Опять взялись за старые фокусы, - засмеялся он, похлопывая по своему набитому карману. - Макферсон уже вышел спозаранку, я, наверное, встречу его здесь.

Фицрой Макферсон - видный, рослый молодой человек - преподавал в школе естественные науки. Он страдал пороком сердца вследствие перенесенного ревматизма; но, будучи природным атлетом, отличался в любой спортивной игре, если только она не требовала от него чрезмерных физических усилий. Купался он и зимой и летом, а так как я и сам завзятый купальщик, то мы часто встречались с ним на берегу.

В описываемую минуту мы увидели самого Макферсона. Его голова показалась из-за края обрыва, у которого кончалась тропка. Через мгновение он появился во весь рост, пошатываясь, как пьяный. Затем вскинул руки и со страшным воплем упал ничком на землю. Мы со Стэкхерстом бросились к нему - он был от нас ярдах в пятидесяти - и перевернем его на спину. Наш друг был по всем признакам при последнем издыхании. Ничего иного не могли означать остекленевшие, ввалившиеся глаза и посиневшее лицо. На одну секунду в его глазах мелькнуло сознание, он исступленно силился предостеречь нас. Он что-то невнятно, судорожно прокричал, но я расслышал в его вопле всего два слова: «львиная грива». Эти слова ничего мне не говорили, но ослышаться я не мог. В то же мгновение Макферсон приподнялся, вскинул руки и упал на бок. Он был мертв.

Мой спутник остолбенел от неожиданного страшного зрелища; у меня же, разумеется, все чувства мгновенно обострились, и не зря: я сразу понял, что мы оказались свидетелями какого-то совершенно необычайного происшествия. Макферсон был в одних брюках и в накинутом на голое тело макинтоше, а на ногах у него были незашнурованные парусиновые туфли. Когда он упал, пальто соскользнуло, обнажив торс. Мы онемели от удивления. Его спина была располосована темно-багровыми рубцами, словно его исхлестали плетью из тонкой проволоки. Макферсон был, видимо, замучен и убит каким-то необычайно гибким инструментом, потому что длинные, резкие рубцы закруглялись со спины и захватывали плечи и ребра. По подбородку текла кровь из прикушенной от невыносимой боли нижней губы.

Я опустился на колени, а Стэкхерст, стоя, склонился над трупом, когда на нас упала чья-то тень, и, оглянувшись, мы увидели, что к нам подошел Ян Мэрдок. Мэрдок преподавал в школе математику; это был высокий, худощавый брюнет, настолько нелюдимый и замкнутый, что не было человека, который мог бы назвать себя его другом. Казалось, он витал в отвлеченных сферах иррациональных чисел и конических сечений, мало чем интересуясь в повседневной жизни. Он слыл среди учеников чудаком и мог бы легко оказаться посмешищем, не будь в его жилах примеси какой-то чужеземной крови, проявлявшейся не только в черных, как уголь, глазах и смуглой коже, но и во вспышках ярости, которые нельзя было назван иначе, как дикими. Однажды на него набросилась собачонка Макферсона; Мэрдок схватил ее и вышвырнул в окно, разбив зеркальное стекло; за такое поведение Стэкхерст, конечно, не преминул бы его уволить, не дорожи он им как отличным преподавателем. Такова характеристика странного, сложного человека, подошедшего к нам в эту минуту. Казалось, он был вполне искренне потрясен видом мертвого тела, хота случай с собачонкой вряд ли мог свидетельствовать о большой симпатии между ним и покойником.

Бедняга! Бедняга! Не могу ли я что-нибудь сделать? Чем мне помочь вам?

Вы были с ним? Не расскажете ли вы, что здесь произошло?

Советской молодежи хорошо знакомо имя английского писателя Артура Конан-Дойля (1859–1930). Он был неплохим поэтом, довольно известным драматургом, прекрасным публицистом, изобретательным фантастом, но тем не менее с его именем мы всегда связываем иное.

В детстве мы с волнением следили за приключениями «короля сыщиков» Шерлока Холмса, замирали, узнавая о грозившей ему опасности, и радовались удачной развязке тайны. Став постарше, мы начинали видеть за историями раскрытия преступлений жизнь буржуазной Англии на рубеже нынешнего века, картину разложении общества, в котором царят деньги, подлость, ложь. Может быть, даже против желания автора его герой срывал маску с буржуазной добропорядочности, ханжеской морали, обнажая язвы капиталистического общества, подчеркивая закономерность и типичность преступности. Будучи буржуазным писателем, Конан-Дойль не осуждал, он лишь констатировал, и поэтому не следует искать в его рассказах методов лечения этих язв. Однако захватывающая интрига, отличный образный язык многих рассказов о Шердоке Холмсе обусловили долгую жизнь книгам Конан-Дойля.

Большинство рассказов о Шерлоке Холмсе известны нашим читателям, но есть еще и истории, до сих пор не переведенные на русский язык. Одним из таких рассказов является «Львиная грива», с которым мы предлагаем познакомиться читателям «Смены».

Мой дом стоит на южном склоне одного из меловых холмов в Южной Англии, и оттуда открывается великолепный вид на Канал. В этом месте берег состоит из скал, с которых можно спуститься лишь по длинной, извилистой тропинке, крутой и скользкой. У подножия почти на 100 ярдов в длину раскинулось каменистое, покрытое галькой пространство, которое даже во время прилива не скрывалось под водой. Многочисленные излучины и впадины служили прекрасными бассейнами для плавания и во время прилива наполнялись свежей водой. Этот великолепный пляж тянулся в обе стороны на протяжении нескольких миль, и лишь в одном месте его прерывала небольшая бухта с расположившимся в ней небольшим городком Фулвортом.

Мой домик стоял в уединенном месте. Я, старушка экономка и пчелы безраздельно царили в этих владениях. На расстоянии полумили от нас, в большом поместье Гэйблс, находилась известная школа Гарольда Стэкхэрста, в которой несколько десятков молодых людей под руководством педагогов проходили подготовку и различным специальностям. Сам Стэкхэрст, всесторонне развитый ученый, в дни молодости был известным гребцом в университетской команде. С первого же дня своего прибытия на побережье я подружился с ним, и он был единственным человеком, с которым меня связывали взаимоотношения, дававшие право посещать друг друга по вечерам без предварительного предупреждения.

Cтранно то, что самое непонятное и необычное в моей долгой карьере криминалиста дело произошло лишь тогда, когда я уже оставил это занятие. И случилось это чуть ли не у самых дверей моего дома.

Я жил в маленьком коттедже в Сэссэксе и наслаждался спокойной жизнью на лоне природы, о чем так часто мечтал в течение многих лет, проведенных мною в неприветливой атмосфере Лондона. Ватсон почти исчез из поля моего зрения. Я виделся с ним лишь изредка, во время случайных уик-эндов. Поэтому я должен стать собственным хроникером. О, будь он со мной, какой рассказ он сумел бы написать об этой удивительной истории и о том триумфе, который я одержал, несмотря на все трудности. И все же о происшедшем мне придется рассказать самому и в простых словах описать каждый шаг на том тяжелом пути, по которому я шел к развязке тайны «Львиной гривы».

В конце июля 1907 года на побережье разыгрался сильный шторм; ветер, дувший с Канала, так высоко вздыбливал волны, что они докатывались до подножия скал, а отходя, оставляли многочисленные лагуны. В то утро, с которого я начинаю свой рассказ, ветер уже успокоился и природа казалась свежей и вымытой. Работать в такую великолепную погоду не хотелось, и поэтому, желая подышать свежим воздухом, я еще до завтрака решил отправиться на прогулку. Идя вдоль скал по тропинке. которая вела и крутому спуску на пляж, я вдруг услышал, что кто-то меня зовет. Это оказался Гарольд Стэкхэрст, который весело приветствовал меня, помахивая рукой:

Какое утро, мистер Холмс! Я хотел зайти за вами.

Вижу, что вы собираетесь поплавать!

Вы, как всегда, необычайно проницательны, - рассмеялся Стэкхэрст, ударив рукой по оттопыренному карману. - Да, Макферсон уже спозаранку отправился на пляж, и я думаю, что еще его застану.

Магистр естественных наук Фитцрой Макферсон был интересным, хорошо сложенным молодым человеком. Но болезнь сердца на почве ревматизма отравляла все его существование. И все же, будучи прирожденным спортсменом, он всегда шел впереди всех по тем видам спорта, которые не требовали большого физического напряжения. Он плавал в море зимой и летом, а так как и я являюсь неплохим пловцом, то мы часто купались вместе.

И вдруг мы увидели Макферсона. Его голова показалась над краем скалы в том месте, где кончалась тропинка. Потом он сам представ перед нами во весь рост, и мы заметили, что он шатается, как пьяный. Внезапно он вскинул руки вверх и со страшным воплем плашмя рухнул на землю. Мы со Стэкхэрстом подбежали к нему (разделявшее нас расстояние было не менее 50 ярдов) и перевернули его на спину. Не было сомнения: он был в агонии. Об этом говорили неподвижные, ввалившиеся глаза и мертвенно-бледные щеки. На секунду искра жизни оживила его лицо, и он попытался произнести два или три слова, как бы желая нас о чем-то предостеречь. Он пробормотал несколько нечленораздельных звуков, и мне показалось, что последние слова, которые сорвались с его губ, были: «Львиная грива…» Это была совершенная бессмыслица, но именно так я понял его. Затем Макферсон приподнялся, протянул руки вперед и повалился на бок. Он был мертв.

Эта ужасная сцена совершенно парализовала моего приятеля, но, само собою разумеется, я напряг все свое внимание. Было совершенно ясно, что мы являемся свидетелями из ряда вон выходящего случая. На Макферсоне был накинут непромокаемый плащ, брюки и незашнурованные полотняные туфли. Когда он упал, плащ соскользнул и обнажил его спину, В ужасе мы смотрели на нее. Вся она была покрыта темно-красными рубцами, как бы исхлестанная плеткой из тонкой проволоки. Орудие, примененное для этой ужасной пытки, было, видимо, очень гибким, потому что воспаленные полосы охватывали даже плечи и ребра. Из губы, прикушенной в приступе боли, стенала на подбородок струйка крови. Искаженное лицо говорило о том, что страдания молодого человека были ужасны.

Когда я, преклонив колени, склонился над трупом, а Стэкхэрст стоял рядом, на нас вдруг упала тень, и мы увидели подходившего Яна Мэрдока, преподавателя математики в школе Стэкхэрста. Это был высокий, худой, темноволосый человек, нелюдимый, молчаливый и ни с нем не друживший. Казалось, что он постоянно пребывает в далеком, отвлеченном мире цифр и формул и ничто не связывает его с обыденной жизнью. Студенты считали его чудаком и сделали бы его своим козлом отпущения, если бы в его жилах не текла иная кровь, о чем свидетельствовали не только его черные, как уголь, глаза и смуглое лицо, но также и вспышки гнева, очень похожие на приступы бешенства. Однажды, рассердившись на маленькую собачку Макферсона, он схватил несчастное животное и с силой кинул в застекленное окно; Стэкхэрст, несомненно, уволил бы его, если бы Мэрдок не был отличным педагогом. Таким был тот странный человек, который приблизился к нам. Казалось, он был до глубины души потрясен зрелищем, открывшимся ему, хотя, судя по случаю с собакой, между ним и покойником большой симпатии не существовало.

Бедняга, бедняга! Что я могу сделать? Чем я могу помочь?

Вы были вместе с ним? Не можете ли вы сказать нам. что именно произошло?

Очень кратко На пустынном пляже погибает человек, тело которого располосовано так, будто бы его кто-то отхлестал. Шерлок Холмс догадывается, что человека убила ядовитая медуза.

Отошедший от дел великий сыщик Шерлок Холмс живёт на маленькой вилле в Суссексе, расположенной на склоне возвышенности, с которой открывается вид на Ла-Манш. Недалеко от его дома находится знаменитая школа. Как-то утром, по дороге на пляж, Холмс встречает директора школы мистера Стэкхерста. Оба видят под обрывом учителя Фицроя Макферсона, страдающего пороком сердца. Пошатываясь как пьяный, он падает и перед смертью успевает произнести: «львиная грива». Тело учителя располосовано, словно его кто-то отхлестал. Тут подходит учитель математики Ян Мердок, нелюдимый, замкнутый человек, подверженный приступам ярости.

Великий сыщик обследует обстановку. Макферсон пробыл на пляже четверть часа. Придя, он разделся, собрался окунуться, но не успел, быстро одел на голое тело макинтош и стал подниматься в гору. Никого на пляже в этот момент не было. В кармане умершего обнаружена записка от женщины. Мистер Стэкхерст сообщает, что между Макферсоном и мисс Мод Беллами были близкие отношения.

Холмс вместе с мистером Стэкхерстом навещают девушку и видят, как из её дома уходит Мердок. На вопрос директора школы, что он там делал, Мердок не отвечает, между ними вспыхивает ссора, и директор увольняет Мердока.

Мод Беллами живёт с отцом и старшим братом. Она готова помочь великому сыщику найти убийцу, несмотря на недовольство родных. Девушка рассказывает, что они с Фицроем хотели пожениться, но скрывали свою помолвку из-за его дяди. Старик мог лишить Фицроя наследства, если бы он женился против его воли. Мердок ухаживал за Мод, но после её помолвки с Фицроем, его отношение изменилось.

Проходит неделя. Великий сыщик теряется в догадках, наводит справки о Мердоке, но никаких результатов не получает. К Холмсу приходит инспектор полиции, который подозревает в убийстве Мердока. Но у великого сыщика появляется идея. Он вспоминает рубцы на теле Макферсона, словно кто-то положил ему на спину раскалённую проволочную сетку.

Разговор прерывают Мердок с Стэкхерстом. Спина Мердока точно в таких же рубцах. Оставив раненного на попечении своей экономки, Холмс ведёт инспектора и Стэкхерста на берег и называет имя убийцы: цианея, или «львиная грива»- медуза, которую принесло течением.

Припомнив последние слова Макферсона, Холмс вспоминает, что когда-то читал о ней. Мердок, который был лишь посредником между Мод и Фицроем, полностью оправдан. Великий сыщик признаётся: из-за сухого полотенца он решил, что Фицрой не купался, и не догадался, что опасность была не на берегу, а в воде. Ему часто приходилось подтрунивать над полицией, а теперь цианея отомстила за Скотланд-Ярд.