Lavinia Williams

Lavinia Williams (1916- July 19 , 1989), who sometimes went by the married name Lavinia Williams Yarborough , was an African-American dancer and dance educator who founded national schools of dance in several Caribbean countries.

Biography

Lavinia Williams was born in Philadelphia , grew up in Virginia , and studied in New York City after high school, where she joined the American Negro Ballet , beginning her career in a number of dance companies and stage productions. Her work included classical ballet , folk , modern , musical s, and, most importantly, Caribbean dance , which she mastered in the 1940s while working with Katherine Dunham . She spent nearly the entirety of the years from 1953 through the late 1980s teaching dance and founding and developing national schools of dance in Haiti , Guyana , and the Bahamas . She spent the last years of her life teaching in New York City , but finally died of a heart attack Fact|date=September 2007 in Port-au-Prince , although Beryl Campbell reported it as "some kind of food poisoning". "", written, directed and produced by Steven M. Martin. Orion/MGM, 1994: 26mins Beryl Campbell reports Lavinia"s call; 50mins Lydia Kavina reports Stalin"s award; 51mins Beryl reports Lavinia"s food poisoning]

Marriages and children

Williams married Léon Theremin in the middle 1930s. In 1938, Theremin was abducted and returned to the Soviet Union , where he was imprisoned and later sent to a labor camp. Williams never saw him again.

She married Shannon Yarborough in the late 1940s. Their daughter, Sara Yarborough-Smith, followed in her mother"s footsteps as a professional dancer.

Featured in

* Aschenbrenner, Joyce. "Katherine Dunham: reflections on the social and political contexts of Afro-American dance." New York: CORD : 1981.

References

* Allen, Zita. Thirteen WNET New York. "Lavinia Williams." "Dance In America: Free To Dance" web companion. [ http://www.pbs.org/wnet/freetodance/biographies/lwilliams.html Online. ]

* "The New York Times". "Lavinia Williams Service." November 8, 1989. [ http://query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=950DE6D61231F93BA35752C1A96F948260 Online. ]

* Kisselgoff, Anna. "The New York Times". "Dance: For Alvin Ailey, 25th Anniversary Gala." December 2, 1983. [ http://query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=940CE7DD1E39F931A35751C1A965948260 Online. ]

* cite book
last = Glinsky
first = Albert
title = Theremin: Ether Music and Espionage
location = Urbana, Illinois
publisher = University of Illinois Press
year = 2000
id = ISBN 0-252-02582-2

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Iwadate Station
• Mutsu-Morita Station

Look at other dictionaries:

Lavinia (disambiguation) - Lavinia was the daughter of Latinus and Amata in Roman mythology.Lavinia may also refer to:* Lavínia, São Paulo, Brazil * Lavinia (band), a Virginia musical group * Lavinia (genus) , a genus of cyprinid fish containing the hitches * Lavinia… … Wikipedia

Lavinia Miloșovici - Lavinia Miloșovici … Wikipédia en Français

Infobox person name=Léon Theremin caption=A young Léon Theremin playing a theremin birth date=birth date|1896|08|15 death date=dda|1993|11|03|1896|08|15 known for=Theremin occupation=InventorLéon Theremin (born Lev Sergeyevich Termen, ru. Лев… … Wikipedia

Walter Nicks - (July 26, 1925 in Pittsburgh, Pennsylvania ndash; April 3, 2007 in Brooklyn, NY) was a renowned African American modern dancer, choreographer, and beloved teacher of jazz and modern dance. He was a certified master teacher of Katherine Dunham… … Wikipedia

Katherine Dunham - Infobox actor name = Katherine Dunham imagesize = 250px caption = Katherine Dunham in 1956 birthname = Katherine Mary Dunham birthdate = birth date|1909|06|22|mf=y birthplace = Glen Ellyn, Illinois, United States deathdate = death date and… … Wikipedia

Нет, на самом деле, почему так? Почему один человек живет себе спокойно с женой и домочадцами, дальше, чем на сто верст от своей усадьбы за всю жизнь не выберется и так чинно, так скучно существование свое обставит, что биографам потом хоть стреляйся, хоть вешайся, а писать как бы и нечего.

Зато другого так смачно размажет по полотну истории, по мировой карте, по житейским хитросплетениям, что хватило бы такого жизненного опыта на целый десяток людей. При этом совершенно необязательно обладать авантюрным характером и круглосуточной готовностью к приключениям: роль личности с яркой судьбой вполне может выпасть и людям спокойным, кабинетным ученым, тихим занудам.

Бурная увертюра

Лев Термен играет на музыкальном сентезаторе собственного изобретения (терменвоксе), 1930-е гг.

Вот Левушка Термен с самого детства был именно таким. Вдумчивый спокойный мальчик в три года выучился читать и больше всего любил именно это занятие. С пяти начал обучаться музыке. А с семи лет еще и пристрастился к опытам в домашней физической лаборатории, по совместительству - инженерной мастерской. Лабораторию родители оборудовали специально для Левушки - могли себе позволить поощрить одаренного ребенка. Род Терменов был древний, французских корней, сумевший выдвинуться в России. С XIV века существовавший девиз Терменов звучал как

«Не более, не менее» и вполне отражал умеренность, свойственную избравшей его семье. Термены были богаты, но избегали пышности; знатны, но не стремились вращаться в высшем обществе. Левушка закончил обычную столичную гимназию с серебряной медалью и поступил сразу в два учебных заведения: в консерваторию по классу виолончели и на физико-математический факультет университета. Консерваторию он закончить успел, а вот с наукой не получилось. Начался 1916 год, шла война, и двадцатилетнего студента призвали в армию.

На германский фронт ему посчастливилось не попасть - к началу революции Лев по-прежнему работал на Царскосельской радиостанции, куда был командирован сразу по окончании военного Николаевского инженерного училища. После захвата власти большевиками его вместе со всем штатом служащих радиостанции записали в Красную Армию, не особо интересуясь при этом политическими взглядами новоиспеченных красноармейцев.

Перемены в судьбе юный Лев, как истинный ученый, принимал с достойным похвалы спокойствием. Однако это не спасло его от внимания новой власти, и в 1919 году он был арестован как дворянин, офицер и возможный участник возможного мятежа. Шли годы красного террора, и Льву вполне светила пуля в затылок после минутного фарса на ревтрибунале, но ему повезло. Лотерея смерти попридержала черный билетик Термена, и спустя полгода бюрократически-карательное заведение выплюнуло свою жертву на булыжники питерской мостовой - более-менее свободным и не совсем понявшим, что с ним, собственно говоря, произошло.

Оглядевшись вокруг и оценив масштабы свершившихся в мире изменений, юный технический гений направил свои стопы в единственно доступном ему направлении - к первой попавшейся физической лаборатории. Спустя месяц после освобождения он уже работал в физико-техническом отделе Рентгенологического института.

Терменвокс - диковатый голос эпохи

По заданию своего руководителя, профессора Иоффе, Термен занимался в лаборатории созданием прибора для изучения свойств газов. По условиям опыта газы помещались в электрический конденсатор, и Термена заинтересовал тот факт, что прибор начинал реагировать на приближение к нему рук исследователя - газы внутри конденсатора изменяли свои параметры при приближении массы извне. В конце концов, Термен присоединил конденсатор к микрофону и принялся экспериментировать с получавшимися звуками. Они были очень необычны, ничего похожего в природе он не встречал. Получавшийся гул напоминал одновременно завывание ветра, голос человека и звук виолончели. Термен был не только талантливым физиком, но и прекрасным музыкантом. Он сумел оценить диковатую красоту этого механического звука, рожденного наукой.

Так появился терменвокс - самый первый музыкальный синтезатор.

Хотя еще до того, как первый терменвокс (или этеротон, как сперва Термен окрестил свое детище) был окончательно смоделирован, Рентгенологический институт уже рапортовал о создании аппарата звуковой сигнализации. Термен возглавил группу специалистов, которым было поручено довести охранную систему до ума. Потому что музыка - это лирика, а вот ящик, который ревет, когда к нему приближаются, - политически правильная, архиважная штучка!

Впрочем, музыкальный ящик тоже не был обделен вниманием. По крайней мере, в 1921 году, когда Термена с его изобретением отправили на Всероссийский электротехнический съезд, широкая публика пришла в восторг и газеты не скупились на похвалы. Терменвокс именовали «инструментом пролетариата», «прибором, который сможет сделать музыкантом любого» и «музыкальным трактором». (Слово «трактор» значило тогда не совсем то, что сейчас. Чтобы понять, как его воспринимал советский человек 20-х годов, попробуй несколько раз произнести вслух: «Процессор на 500 гигов, оперативки на 50, вайрлесс, хай технолоджи...» Да, примерно вот так.) А в твоем айфоне терменвокс озвучил рингтон под названием Sci-fi.

Как это работает?

Основой этого музыкального инструмента являются два электрогенератора. Один из них создает электрический сигнал постоянной (или опорной) частоты Ч1 - около 100 кГц. Частота сигнала второго генератора Ч2 может колебаться в зависимости от того, воздействует что-нибудь на торчащую из него антенну или нет.

Оба сигнала подаются на преобразователь частоты, который сличает их параметры. Когда прибор тихо пылится в углу, Ч1 равна Ч2. Преобразователь бездействует, и терменвокс молчит. Но если кто-то проводит рукой над антенной, параметры колебательного контура второго генератора изменяются. Ведь человеческое тело обладает своей электроемкостью. Рука в данном случае конденсатор, подносимый к антенне. Преобразователь регистрирует разность между Ч1 и Ч2 и создает новый сигнал частотой Ч3 (Ч1 минус Ч2). Сигнал Ч3 отправляется в усилитель, а после - в динамик. Так получается звук (довольно противный, если руку поднес новичок).

У большинства терменвоксов две антенны. Прямая отвечает за тон звука, дугообразная - за громкость. Для игры на инструменте нужно обладать идеальным слухом, ведь движения рук невозможно «подладить», начав играть. Аппарат реагирует на любые движения и сразу выдает дрожь в руках или фальшь.

А вождь-то рыжий

Изобретение 25-летнего гения так всколыхнуло общественность страны, что желание познакомиться с ученым выразил лично Ленин. Термен был человеком покладистым. Ему и в голову не пришло привинтить к терменвоксу коробку со взрывчаткой или еще как-нибудь намекнуть главе новой власти, что не забыл Лев Термен ни про тюрьму, ни про национализированное имущество семьи. Наоборот, Термен с удовольствием исполнил перед Лениным несколько произведений классики, а потом азартно управлял неуклюжими руками вождя, попытавшегося извлечь из терменвокса нечто мало-мальски гармоничное.

Лев Термен играет на терменвоксе.

Ленин также выразил интерес к бытовой реинкарнации терменвокса - звуковой сигнализации - и вскоре после встречи направил несколько писем в разные организации с предложением приспособить изобретение под нужды революции. Самому же Термену Ильич настоятельно посоветовал вступить в партию. Тот пообещал подумать.

После этой встречи у Термена на всю жизнь остался пиетет перед Лениным. Большим потрясением для ученого стала информация о том, что после смерти вождя его мозг извлекли из черепа и поместили в банку со спиртом. Как раз к тому времени Термен увлекся идеями заморозки живых организмов и умолял заморозить тело Ильича, дабы иметь возможность вскоре воскресить политического гения на общее благо. Но спирт убил мозговые клетки, и это Термен воспринял как факт фатальный (ведь про генетику и клонирование тогда еще почти ничего не знали).

Когда в дряхлом возрасте Термена расспрашивали, что его особенно поразило в вожде, он отвечал: «Самым неожиданным для меня оказалось то, что он был ярко-рыжий. На черно-белых фотографиях этого не видно».

Нет, весь я не умру!

Как раз в 20-е годы Термен стал крепко задумываться о бессмертии. К смерти этот атеист, надо сказать, относился без всякого почтения, считал ее физиологической бессмыслицей, вредной и несправедливой. В глубине души подозревал, что уж его-то она не коснется (впрочем, мы все это подозреваем, не так ли?), но считал разумным заранее принять меры. Гарантию бессмертия Термен видел в замораживании тел умерших до тех времен, когда наука снова сможет вернуть им жизнь. В те годы Лев Сергеевич составил свое первое завещание, в котором просил похоронить себя в вечной мерзлоте. Пусть и есть надежные признаки того, что смерть ему не грозит (например, фамилия «Термен» читается задом наперед как «не мрет»), но мало ли что может случиться!

Термен начал ставить биологические опыты с замораживанием. К сожалению, биологом он не был, и ничем эпохальным это не закончилось. Зато параллельно он продолжал трудиться по месту службы и мимоходом изобрел почти что телевизор - первый в мире. Или «систему дальновидения», по его собственному определению. Работала она примерно так же, как и современный телевизор, только очень-очень плохо. Изображение на экране тряслось и было исключительно нечетким, но в 1926 году «дальновид» Термена представлялся совершенным чудом. Лапу на изобретение первым положило руководство Красной Армии. Лично товарищ Ворошилов долго тряс Термену руку, а потом распорядился установить «дальновид» у себя в кабинете.

Невозвращенец

Изобретатель Лев Термен (слева), дирижер сэр Генри Вуд и ученый сэр Оливер Лодж (справа), на демонстрации вещания музыки в эфире, в отеле Savoy, Лондон, 1927 г.

В 1927 году Термена послали на Франкфуртскую музыкальную выставку презентовать миру советскую музыкальную новацию - терменвокс. Решение об отправке принимало руководство отдела разведки РККА, а перед отъездом ученого лично инструктировал глава военной разведки Ян Берзин. Какие задачи поставили перед Терменом? Он про это никогда не распространялся, но, судя по всему, ему велели немножко пошпионить - за российскими эмигрантами или германскими коллегами. Зная характер Термена, мы можем предложить, что он не стал гневно отказываться от сомнительной роли шпиона, а предпочел тихо-мирно пропустить поручение мимо ушей, для виду почтительно покивав тем, что между этих ушей расположено.

Франкфуртская выставка обернулась грандиозным турне по всей Европе. Термена и его фантастический музыкальный аппарат жаждали видеть в Париже, Марселе, Лондоне, Берлине, Риме... Любой его концерт сопровождался аншлагом, публика падала в обморок от «нечеловеческой музыки высших сфер». Под громадным впечатлением от его выступления в Берлине остался Альберт Эйнштейн, который писал позже, что «на самом деле потрясен этим из пространства вышедшим звуком». Звук, возникавший из пустоты перед совершавшими загадочные пассы руками, представлялся не столько техническим прогрессом, сколько мистической акцией, общением с духами композиторов прошлого, спиритическим сеансом. От образа Термена стало изрядно благоухать святостью и шарлатанством, а посему он стал одним из самых скандальных и желанных героев. Неудивительно, что в один прекрасный момент на него стали сыпаться соблазнительные предложения от импресарио США, которые почувствовали, что Старый Свет, похоже, собирается зажать от них крайне интересную штуку.

Так Термен оказался в Нью-Йорке. Родина никак не высказала своего мнения по этому поводу. Никаких воплей «Вернись, проклятый изменщик!» не последовало, ему исправно присылали необходимые документы из советского консульства. И так же мирно, без скандала, властями США было принято прошение Термена о предоставлении ему иммиграционной визы.

О дивный новый мир!

В Америке на Термена свалилась еще большая слава. Лучшие музыканты страны брали у него уроки игры на терменвоксе. Двери самых респектабельных домов были широко открыты для гения. Компании-производители отчаянно сражались за право приобретать любые его патенты. Рекой хлынули деньги, и в считанные месяцы Термен оказался: а) членом клуба нью-йоркских миллионеров; б) директором акционерного общества; в) владельцем многоэтажного дома в Нью-Йорке.

С ним старались познакомиться самые яркие люди эпохи. Чарли Чаплин захаживал к нему в гости. Эмигрировавший из Германии Альберт Эйнштейн любил помузицировать с Терменом на пару. Гершвин и Бернард Шоу, Рокфеллер и Дуайт Эйзенхауэр гордились знакомством с гениальным русским. Знаменитые красавицы были совсем не против его общества. Последнее особо вдохновляло молодого физика, тем более что приехавшая из Москвы жена, Екатерина Константинова, вдруг неожиданно с ним развелась и вышла замуж за какого-то юного немца, с коим и отбыла в Германию. (Впоследствии Екатерина Константинова стала членом Национал-социалистической партии и убежденной фашисткой - вот такие интересные вещи происходили с людьми в далеком двадцатом столетии). И тут Термен начал совершать ошибки - одну за другой.

Во-первых, он оказался очень плохим бизнесменом: деньги из его рук уплывали со скоростью близкой к световой.
Во-вторых, он поторопился продать патент на терменвоксы компании, которая не справилась с их реализацией.
В-третьих, он женился на мулатке. А в 30-х годах жениться на чернокожей в Америке - примерно равноценно тому, как если бы сегодня публично высказаться там о том, как ты всех черномазых ублюдков презираешь.

Шпионские страсти

Мулатка была изумительно хороша. Звали ее Лавиния Уильямс, и она была танцовщицей. Специально для Лавинии Термен попытался изобрести аппарат, который мог бы «извлекать музыку из движения танцора». Но изобретенный «терпситон» оказался совершенно беспомощным аккомпанемейстером: он либо хрипел, либо пищал, либо безмолвствовал, какие бы головокружительные па ни совершала темнокожая прима. Деньги таяли с исключительной быстротой. Хорошие приятели стали общаться с супругами Термен ледяным голосом. Окончательно Термена добила серия публикаций в газетах о том, что радушные ньюйоркцы пригрели на своей груди советского шпиона. Термена обвинили в том, что он является агентом разведки, собирает о своих великосветских друзьях и видных ученых информацию.

Самое глупое в этой ситуации было то, что на явки Термен действительно ходил. Все эти годы с ним регулярно связывались из советского консульства и приглашали на «беседы». Он послушно ходил. Пил с «консулами» водку. Не пить было невозможно: заставляли в весьма агрессивной манере. Потом были разговоры ни о чем - о женах, спектаклях, европейской политике, успехах социалистического хозяйства и прочий бред. Проще было послать консульских друзей еще давным-давно, но открытая конфронтация никогда не была в характере Льва Сергеевича. Тем более что они всегда охотно помогали ему с документами: развели с Катей, женили на Лавинии. И вообще советское гражданство у Термена никто не отбирал, а сам он не отказывался. Мало ли что?

Шпионские страсти-2

Вот «мало ли что» и наступило. Долги угрожающе щелкали зубами, новых доходов не предвиделось, американские спецслужбы стали нарезать круги вокруг да около. Как будто Термен мало сделал для Америки! Кто, например, установил новейшую звуковую сигнализацию на самые известные тюрьмы США - Синг-Синг и Алькатрас?

Светские знакомые отреклись из-за его жены-негритянки, научные - из-за репутации шпиона. Единственные люди, которые его понимали, ценили как должно, - это «свои». Именно в советском консульстве Льва Сергеевича подбадривали, защищали и оберегали в этот трудный период. Потому что свои - не бросят. Вот примерно такие мысли терзали бедную голову гения и дотерзали до того, что в 1938 году он собственными ногами взошел на борт корабля «Старый большевик» и нелегально (спрятанный в каюте капитана) поехал на родину. Лавиния осталась в США. Консульские ребята обещали доставить ее в СССР сразу же после того, как скандал поутихнет, а Лев Сергеевич заново обустроится на расцветшей и похорошевшей родине. Вот он получит место директора Института акустики, почет и уважение в обществе, а тут и супруга прилетит открыто и достойно - в счастливую страну, где живут свободные люди, которым все равно, у кого какой цвет кожи.

Страшные вещи делают с людским мозгом плохая память, хорошая ностальгия и советская пресса. Всего несколько месяцев американский шпион Термен пробыл на свободе - практически в полной изоляции, ибо «дома» все хорошо понимали, что бывает за общение с перебежчиками, американцами и предателями. В 1939 году он был арестован и получил восемь лет лагерей.

Шарашка

Первый год Термен честно оттрубил на укладке Магаданского тракта и почти выработал отведенный человеку ресурс выживания. Но ему опять повезло: он попал в знаменитую «туполевскую шарашку» - особую зону для зэков-ученых, от которых взамен более-менее приличного кормления требовали продвижения советской науки к новым горизонтам. В «шарашке» Термен провел всю войну и чувствовал себя там после Колымы сравнительно прилично. Работу его бригада выполняла самую благородную - конструировала для НКВД прослушивающие устройства: микроскопические, замаскированные, для радиомаяков, для самолетов, для телефонных линий, для посольств, для учреждений, для квартир граждан. Все эти годы жена Термена атаковала советское консульство с требованием немедленно переправить ее к любимому мужу, но консульство хранило молчание. Лавинии стало известно о судьбе мужа только в конце 50-х годов.

Дело «Белоголовый орел»

В 1947 году Лев Термен был не только освобожден, но даже и награжден Сталинской премией первой степени за блестящую операцию с установлением прослушки в американском посольстве. Бригада Термена разработала уникальный «жучок» совершенно новой модификации. Он представлял собой полый, лишенный какой-либо электронной начинки, металлический цилиндр с мембраной и торчащим из нее штырьком. Секрет заключался в том, что при облучении внешним электромагнитным полем подходящей частоты полость цилиндра вступала с ним в резонанс и радиоволна переизлучалась обратно через антенну-штырек. «Жучок» вмонтировали в американский герб, сделанный из ценных пород дерева. Американскому послу во время визита в Ялту герб подарили пионеры «Артека». Посол был растроган и повесил его у себя в кабинете. «Жучок» почти 20 лет исправно функционировал, информируя органы буквально о каждом слове, сказанном в приемной посла.

Еще одна жизнь

После освобождения Лев Термен остался в «шарашке», уже вольнонаемным, ибо идти было совершенно некуда. Потом ему выделили двухкомнатную квартиру. Термен женился на молоденькой барышне, и у них родились две дочери. В 1956 году Термена полностью реабилитировали, и еще почти сорок лет он продолжал заниматься любимым делом - изобретал. Правда, великих открытий и гениальных изобретений, таких как терменвокс, дальновидение или звуковая сигнализация, он больше не сделал. Для работы Термену требовались серьезные дотации, лаборатории и квалифицированные помощники, но его отряжали заведовать мелкими, незначительными для фигуры такого масштаба объектами. А в лаборатории КГБ он возвращаться не хотел. Почему - успел объяснить в одном из последних своих интервью. «Время от моей изобретательской работы отнимали всякие глупости. Якобы на Западе придумали устройства для определения, где находятся летающие тарелки, и, чтобы узнавать, кто и зачем их запускает, нам тоже надо было биться над подобными устройствами. Потом - якобы американцами создана аппаратура по передаче мысленной энергии (причем агрессивной) на далекие расстояния - и снова бейся! Я понимал, что это жульничество, а отказаться нельзя. И однажды я решил, что лучше не заниматься этим, а уйти на пенсию. Я и ушел - в 1966 году». В конце 80-х внешний мир зачем-то опять вспомнил о Термене: на Западе вышло несколько посвященных ему статей, где он именовался агентом КГБ, осведомителем и доносчиком. Почти в то же время Термен получил приглашения из Франции и США навестить места «боевой славы» - дать серию терменвоксовских концертов там, где он играл 60 лет назад. Сопровождать отца в этом турне взялась дочь - одна из нескольких десятков профессиональных терменвоксистов в мире.

В 1991 году Лев Сергеевич вдруг вспомнил Ленина и пожалел, что обманул его надежды - не вступил в партию. Термен решил загладить свою вину перед вождем и успел стать членом КПСС - аккурат за несколько месяцев до ее закрытия.

А в 1993 году ученый умер, прожив без трех лет целый век. Причем не какой-нибудь там век, а тот самый, двадцатый, живым воплощением которого и довелось стать Льву Термену. Хотя он, строго говоря, не очень на это и напрашивался, а просто покорно шел туда, куда его тащили цепкие лапы судьбы. Журналист и писатель Елена Петрушанская, успевшая взять у Термена несколько интервью в последние годы его жизни, говорит, что он и сам осознавал эту свою покорность: «Жизнь, сколько бы она ни длилась, надо прожить с достоинством до конца. Похоже, Термену это не удалось.

Тим Блейк из группы Hawkwind во время выступления в Лондоне в феврале 2014 г.

Beach Boys «Good Vibrations» (сингл, 1966).
Led Zeppelin «Whole Lotta Love» (фильм-концерт/саундтрек «The Song Remains The Same», 1976).
Pixies «Velouria» («Bossanova», 1990).
Аквариум «Под мостом, как Чкалов» («Территория», 2000).

Фильмы: «Зачарованный» (1945), «День, когда Земля остановилась» (1951), «Эд Вуд» (1994), «Хеллбой: герой из пекла» (2004).

В начале 1990-х в Москве, напротив Черемушкинского рынка, в крохотной комнатушке в коммуналке жил 97-летний старичок. Однажды, в отсутствие старичка, кто-то разгромил его каморку, которая служила ему не только жильем, но и научной лабораторией: разломал инструменты, уничтожил записи. Старичок был вынужден переехать к дочери, а там вскоре умер. Преступление так и осталось нераскрытым. Но вряд ли кто-то мог быть заинтересован в разгроме лаборатории, кроме соседей по коммуналке - кому ж понравится, когда древний старичок комнату занимает, да еще и какие-то опыты непонятные ставит?

Звали этого старичка Лев Термен.

Возможно, не всем из читающих эти строки знакомо это имя. Для начала вкратце о том, что он изобрел. Термен Лев Сергеевич (1896-1993) - изобретатель, физик, музыкант. Создатель первого в мире электронного музыкального инструмента терменвокс (1919-20), одной из первых телевизионных систем дальновидения (1925-26), первой в мире ритм-машины ритмикон (1932), систем охранной сигнализации, автоматических дверей и освещения, первых и самых совершенных подслушивающих устройств и т.п. Принципы работы терменвокса использовались Терменом и при создании охранной системы, реагирующей на приближение человека к охраняемому объекту. Такой системой были оборудованы Кремль и Эрмитаж, а позднее и зарубежные музеи.

Лев Термен родился 15 августа 1896 года в Санкт-Петербурге в дворянской православной семье с французскими гугенотскими корнями, его отец был известным юристом. В 1916 году он окончил Петербургскую консерваторию по классу виолончели. А параллельно - физико-математический факультет Петроградского университета. Революция застала его младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего самую мощную в империи Царскосельскую радиостанцию под Петроградом.

Уже в 1919 году легендарный профессор А.И. Иоффе, у которого Лев учился в университете, приглашает его возглавить лабораторию Физико-технического института. Через год молодой учёный на основе разработанного им же электроизмерительного прибора изобретает знаменитый терменвокс - инструмент, на котором можно было играть просто малейшими движениями руки в воздухе. Музыкант слегка приближает или отводит руки от антенн инструмента - изменяется ёмкость колебательного контура и, как следствие, частота звука.

Всемирно известный виртуоз игры на терменвоксе Клара Рокмор исполняет «Лебедя» Сен-Санса

Вскоре устройство было продемонстрировано Ленину. Молодой ученый объяснял, как на основе терменвокса будет работать охранная сигнализация, а Ленин попытался исполнить на инструменте «Жаворонка» Глинки. Неизвестно, получилось ли у него что-нибудь, ведь для игры на терменвоксе необходимо обладать идеальным музыкальным слухом. Однако работу ученого вождь оценил и Термен продолжил изобретать.

В те годы он изобрел множество различных автоматических систем: автоматические двери, автоматы освещения, системы охранной сигнализации. А в 1925 году он изобретает одну из первых телевизионных систем - «дальновидение».

Лев Термен, дирижёр сэр Генри Вуд и физик сэр Оливер Лодж, Лондон, 1927 г.

В 1927 году Термена приглашают на международную музыкальную выставку во Франкфурт-на-Майне. Его доклад и демонстрация терменвокса вызывают просто оглушительный успех: «виртуоз затрагивает пространство», пишут газеты, его музыка - это «музыка сфер». После этого Термен, оставаясь советским гражданином, переезжает в США: с одной стороны, как великий изобретатель, с другой, конечно же, «по заданию Родины».

В США он запатентовал терменвокс и свою систему охранной сигнализации. Разработал системы сигнализаций для тюрем Синг-Синг и Алькатрас. Организовал компании Teletouch и Theremin Studio и арендовал в Нью-Йорке на 99 лет шестиэтажное здание для музыкально-танцевальной студии. Это дало возможность создать в США торговые представительства СССР, под «крышей» которых могли работать советские разведчики.

Вскоре Термен стал очень популярным человеком в Нью-Йорке. В середине 1930-х он входил в список двадцати пяти знаменитостей мира и был членом клуба миллионеров. В его студии бывали Джордж Гершвин, Морис Равель, Яша Хейфец, Иегуди Менухин, Чарли Чаплин, Альберт Эйнштейн. В круг его знакомых входили финансовый магнат Джон Рокфеллер, будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр.

А еще Термен развелся с женой Анной Константиновой и женился на Лавинии Уильямс, танцовщице первого американского негритянского балета. Очевидно, именно этот шаг вызвал недовольство советских властей - ведь, женившись на чернокожей, Термен лишился стал персоной нон грата во многих домах и лишился значительной части своих информаторов.

Лавиния Уильямс в 1955 году

В 1938-м Термена отозвали в Москву. Жену с собой взять не позволили - сказали, что она приедет позже. Когда за ним пришли, Лавиния случайно оказалась дома, и у неё создалось впечатление, что мужа увели насильно. Больше они никогда не виделись.

Дальше события разворачиваются и вовсе непредсказуемым для Термена образом. В Ленинграде он пытается устроиться на работу - безуспешно. Переезжает в Москву - и там для него, ученого с мировым именем, работы нет. В марте 1939 года его арестовали.

Есть две версии того, какое обвинение ему было предъявлено. Согласно первой, он обвинялся в причастности к фашистской организации, по другой - в подготовке убийства Кирова. Его вынудили дать показания, что группа астрономов из Пулковской обсерватории готовилась поместить фугас в маятник Фуко, а Термен должен был послать из США радиосигнал и взорвать фугас, как только к маятнику подойдёт Киров.

Следователя не смутило даже то, что маятник Фуко находился не в Пулковской обсерватории, а в Исаакиевском соборе. Особое Совещание при НКВД СССР приговорило Термена к восьми годам лагерей, и его отправили на Колыму.

Первое время Термен отбывал срок в Магадане, работая бригадиром строительной бригады. Однако его многочисленные рационализаторские предложения привлекли к нему внимание администрации лагеря, и уже в 1940 году он был переведён в туполевское конструкторское бюро ЦКБ-29 (в так называемую «туполевскую шарагу»), где проработал около восьми лет. Его ассистентом здесь был Сергей Павлович Королёв, который впоследствии стал знаменитым конструктором космической техники. Одним из направлений деятельности Термена и Королёва была разработка беспилотных летательных аппаратов, управляемых по радио - прообразов современных крылатых ракет.

Другая разработка Термена - подслушивающая система «Буран», считывающая с помощью отражённого инфракрасного луча вибрации стекла в окнах прослушиваемого помещения. Именно это изобретение Термена было отмечено Сталинской премией первой степени в 1947 году. Но из-за того, что лауреат на момент представления к премии был заключённым, и закрытого характера его работ, о награждении нигде публично не сообщалось.

Советский эндовибратор внутри копии Большой печати США, Национальный музей криптографии при Агентстве национальной безопасности США. Фото: Wikipedia

Наконец, здесь он создал эндовибратор «Златоуст», подслушивающее устройство без элементов питания и электроники на основе высокочастотного резонанса. Такое устройство было установлено в кабинете американских послов (его спрятали в деревянном панно, которое подарили посольству советские пионеры) и проработало незамеченным в течение восьми лет. Причем принцип действия устройства неразгаданным еще несколько лет после обнаружения «жучка».

В 1947 году Термен был реабилитирован, но продолжил работу в закрытых конструкторских бюро в системе НКВД СССР, где занимался, в частности, разработкой подслушивающих систем. Тогда же он женился в третий раз, на Марии Гущиной. У них родились две дочери, Наталья и Елена. Наталья сегодня - одна из известнейших в мире исполнителей музыки на терменвоксе.

Лев Термен играет на терменвоксе. 1954 г.

В 1964 г. Термен устраивается на работу в лабораторию Московской консерватории. Здесь он посвящает себя целиком разработке электромузыкальных инструментов. Однако в 1967 году его узнаёт оказавшийся в консерватории музыкальный критик Гарольд Шонберг. Он пишет о нем статью в «Нью-Йорк Таймс». В США статья становится сенсацией - ведь там все давно уверены, что Термена расстреляли еще в 1938 году. А он, оказывается, жив-здоров, только вот работает величайший ученый в каком-то забытом богом месте. В СССР эта статья тоже привлекла внимание - и Термена из консерватории увольняют.

После этого Термен, уже очень пожилой человек, не без труда устроился на работу в лабораторию при Физическом факультете МГУ. Формально числясь механиком факультета, в главном здании МГУ он проводил семинары для желающих послушать о его работах, изучить терменвокс. Но теперь его выступления, которые когда-то вызывали трепет публики в Европе и США, собирали лишь нескольких чудаков.

Термен не унывал, он продолжал работать и вообще отличался редкостным жизнелюбием. Когда в 1970-е его вторая жена Лавиния, узнав, что её Леон еще жив, начала с ним переписку, он даже предлагал ей выйти за него еще раз. Шутил о собственном бессмертии - и в доказательство предлагал прочитать его фамилию задом наперёд: «Термен - не мрёт!». И в мире о нем не забывали. В конце 80-х - начале 90-х он наконец получил возможность выезжать за границу, его приглашали на фестиваль в Бурже (Франция) и в Стэнфордский университет.

Лев Термен в Стэнфордском университете. 1991 год

На родине же ему с трудом, при помощи Героя Советского Союза, легендарной летчицы Валентины Гризодубовой, удалось выбить крохотную комнатушку под лабораторию для исследований. Ту самую, которую разгромили неизвестные вандалы. Умер Термен 3 ноября 1993 года. Позднее газеты писали: «В девяносто семь лет Лев Термен ушел к тем, кто составлял лицо эпохи - но за гробом, кроме дочерей с семьями и нескольких мужчин, несущих гроб, никого не было...»

К своим 24-м годам Лев Сергеевич успел навоеваться вдосталь. Сначала Первая мировая война, а потом и октябрьский переворот... Командование Красной армии отправило молодого радиоспециалиста сначала на Детскосельскую радиостанцию под Петроградом, а потом — в военную радиолабораторию в Москве.

Но к 1920 году войны наконец-то поутихли. Лев Сергеевич получил возможность вернуться в Петроград и снова надеть гражданскую одежду. Впереди была потрясающе долгая жизнь, в которой его ждали и громкая слава, и сотрудничество с ОГПУ, и ГУЛАГ...

Но помнят его, в первую очередь, не за разведдеятельность, а за его инструмент — терменвокс. Если среди электронных музыкальных инструментов и могут быть свои аристократы, то терменвокс (он же эфирофон), безусловно, относится к таковым.

Аристократизм его проявляется и в безусловной уникальности — это единственный музыкальный инструмент, играть на котором можно, не прикасаясь к нему, — и в сложности освоения, и в звучании.

Впрочем, практически везде, где мы нашли какие-либо сведения о Термене и его изобретениях, говорится и о «двуличности» терменвокса.

Ведь этот аппарат, сконструированный в 1920 году, мог работать не только как музыкальный инструмент, но и как... охранный сигнализатор для особо важных объектов.

А почему бы и нет? Если музыкальный звук возникает из ничего, «по мановению руки», то почему бы и сирене не заводиться от взмаха злоумышленной лапы в дырявой перчатке?

Одна из самых знаменитых фотографий Льва Термена, сделанная во время его гастролей в 1927-м году.

Сам Ленин пришёл в полный восторг, когда изобретатель продемонстрировал ему обе функции своего прибора. Как раз в это время проходил VШ Всероссийский электротехнический съезд, на котором был принят знаменитый план ГОЭЛРО (Государственная электрификация России).

Не раздумывая, Партия дала Термену карт-бланш на дальнейшие разработки — в обоих направлениях, естественно, а заодно — и задание пропагандировать этот инструмент везде, где только можно, в том числе за границей.

Главной частью терменвокса являются два высокочастотных колебательных контура, настроенные на общую частоту.

Электрические колебания звуковых частот возбуждаются генератором на электронных лампах, сигнал пропускается через усилитель и преобразуется громкоговорителем в звук.

Наружу «выглядывают» антеннообразный стержень и дуга — они-то и выполняют роль колебательной системы устройства.

Согласно Большой Советской Энциклопедии, исполнитель управляет работой Терменвокса, изменяя положение ладоней. Двигая рукой вблизи стержня, исполнитель регулирует высоту звука. «Жестикуляция» в воздухе около дуги позволяет повышать или понижать громкость звучания.

«Терменвокс может звучать как скрипка, виолончель, флейта и так далее (тембр звука определяется режимом работы генератора)», — гласит БЭС.

Играть на таком инструменте чисто, без фальши, было неимоверно трудно. Гораздо труднее, чем при игре на скрипке и, тем более, на клавишных инструментах.

У фортепиано, органа, аккордеона или, на худой конец, современного синтезатора, каждой отдельной клавише соответствует звук чётко установленной высоты. «Смазать» можно, конечно, но только если промахнёшься по нужной клавише.

На скрипичном грифе, равно как и на грифе альта, виолончели, контрабаса и безладовой бас-гитары, например, чётких обозначений, в каком месте следует зажимать струну, чтобы получить нужный звук, нет.

Потому-то эти инструменты настолько тяжело осваивать: нужны долгие годы усердных тренировок (не говоря уже о прекрасном слухе), чтобы «автоматически» попадать в нужную точку на грифе.

Но и то, рука исполнителя движется здесь в одной плоскости — вверх или вниз. А при игре на терменвоксе движения осуществляются в пространстве без контакта с антенной. Представляете, насколько трудно играть на таком инструменте?

Надо сказать, что Термен, кстати, выпускник петербургской консерватории по классу виолончели (1916), не успел ещё стать виртуозом своего инструмента к тому времени, как Наркомпрос командировал его в Европу и США.

А потому в Америке, после восторженного признания последовало громкое «фе»: дескать, нельзя так безбожно фальшивить. Обвиняли, кстати, инструмент...

Клара Рокмор в зените славы.

Но, как оказалось, всё это были временные неприятности. За освоение инструмента берётся молодая эмигрантка из России Клара Рейзенберг.

По образованию она была скрипачкой, но голодные годы в России настолько ослабили её руки, что играть на скрипке она уже не могла.

А терменвокс не требовал приложения физических усилий. И вот под присмотром изобретателя, Клара за шесть лет стала подлинным виртуозом.

По некоторым сведениям, между Львом Терменом и Кларой Рейзенберг существовал длительный и бурный роман. Но увы, закончился он тем, что Клара Рейзенберг сменила фамилию на Рокмор...

Её супруг, Роберт Рокмор, имел определённое влияние и известность в сфере музыкального шоу-бизнеса, потому злые языки поговаривают, что Клара вышла за Рокмора исключительно из карьерных соображений.

Для Термена это был, конечно, удар. Но, тем не менее, он продолжал свою изобретательскую, коммерческую и разведывательную деятельность.

Собственно, по некоторым сведениям, он не шпионил против США. Его задачей было поставлять информацию о настроениях американской элиты, в частности, в отношении Германии.

Что касается коммерческой деятельности, то с разрешения советских властей Термен даже основал в Штатах фирму Teletouch, занимавшуюся производством электронных музыкальных инструментов.

Кроме того, корпорация RCA покупает лицензию на производство «Theremins» — такое название получили произведения «Леона Термена» (Leon Theremin).

Если же говорить об изобретательской деятельности, то это время, пожалуй, можно назвать самым славным периодом его работы. Создаётся клавишный вариант терменвокса (кстати, почему-то он так и не получил особого признания, даром что играть на нём было не в пример легче).

Электронная виолончель, столь порадовавшая Леопольда Стоковского.

Появляется электронная виолончель (!), которую приобрёл сам Леопольд Стоковски. Кроме того Лев Термен создал инструмент под названием «Ритмикон», который воспроизводил звучание разных частот при взаимодействии вращающихся колёс со световыми лучами, и «музыкальную платформу» — «Терпситон».

Звуки Терпситона генерировались при движениях находившихся на нём танцоров. Из области фантастики? — нет, всего лишь физики...

Но за этими светлыми годами последовала серия ударов судьбы, в которых Лев Сергеевич Термен был если и виноват сам, то лишь отчасти.

Он женился на балерине-мулатке Лавинии Вильямс (Lavinia Williams). Приезжему из России (или СССР), какое ему было дело до идиотской предвзятости американской элиты к смешанным бракам?

Однако перед ним немедленно закрылись многие двери, а потому стало меньше источников информации, что сильно не понравилось ОГПУ и НКВД.

Кроме того, по некоторым сведениям, он посмел обратиться в немецкое представительство в Нью-Йорке за финансовой помощью, что чрезвычайно разозлило Москву.

Не исключено, что какой-нибудь лейтенантик НКВД получил орден за «блестящую операцию» по похищению «заговорщика» Льва Термена и вывозу его обратно в СССР.

Минимальные знания данной исторической эпохи и нравов НКВД позволяют также предположить, что на тёплое место Термена претендовали многие «бойцы невидимого фронта», и кто-то из них только спал и видел, как бы извести мешавшего ему изобретателя.

В 1938 году агенты НКВД забирают Льва Термена из центра Нью-Йорка и увозят в Советский Союз. Для его супруги исчезновение мужа так и осталось навсегда загадкой.

Лавиния Уильямс, первая супруга Термена.

Даже страшно представить, что она чувствовала, тем более, что на Западе активно муссировались слухи о том, что Термена попросту убили.

Кстати, его вполне могли расстрелять, причём даже не по приговору «суда», а просто так, по решению начальника колымского лагеря, в который попал Термен.

Тем не менее, Термену посчастливилось уцелеть. Б. М. Галеев, один из близких знакомых самого Льва Сергеевича, писал :

"1939 год. Бутырская тюрьма в Москве, где он «пишет отчёт по командировке в США». Затем Сибирь, Колыма, край Земли. Гётевский Фауст, как известно, завершает свою жизнь на мелиоративных работах. Друг Стоковского и Чаплина работает в каменном карьере.

Он бы тоже погиб, наверняка, если бы и здесь не проявил изобретательность, придумав способ более лёгкой транспортировки тяжёлого груза — тачку с деревянным монорельсом.

Приближалась война, там «наверху» вспомнили о ценных кадрах. У Мефистофелей хорошая память — особенно, когда припрёт. Перевели изобретателя в Омск, затем в Москву.

Он работает в закрытом КБ, за колючей проволокой, вместе с авиаконструктором А.Туполевым и будущим проектировщиком космических кораблей С. Королёвым. Придумывает радиомаяки для самолётов, аппаратуру для управления беспилотными самолётами.

Чекисты, как известно, очень «покровительствовали» тогда новой технике, новейшим научным исследованиям, любовно пестуя кадры ВПК в разного рода «шарашках».

Беспилотные самолёты, Королёв и Туполев. Не больше и не меньше.

Уже после войны, в 1947 году за изобретение подслушивающего устройства «Буран» Термен был удостоен Сталинской премии первой степени.

«Буран» позволял с расстояния 300-500 метров регистрировать колебания оконного стекла в помещениях, в которых разговаривали люди, и преобразовывать эти колебания в звуки.

Таким образом, с большого расстояния можно было услышать всё, о чём говорили за стеклом.

Этот жучок использовался для прослушивания американского и французского посольств. Говорят, Лаврентий Берия любил тайком послушать и самого товарища Сталина. Видно, очень ему речи вождя нравились.

«Термен, по-видимому, и выжил тогда лишь потому, что его ум и талант были очень нужны сильным мира сего, — пишет Галеев. — В приложение к Сталинской премии полагалась свобода и квартира в престижном Доме чекистов на Ленинском проспекте.

Но свобода тяготит его [Термена] своей безысходностью. „Вначале было Дело!“, а на воле заниматься делом трудно и тягомотно. И — что ж, не нам его судить, Бог ему судья, — Термен возвращается к чекистам, уже вольнонаемным. Фауст снова на службе у Мефистофеля, причём прямо в его логове, в закрытом НИИ КГБ».

Сколько это продолжалось, непонятно. По одним сведениям, его «отпустили» в 1964 году, и тогда он получил работу в лаборатории Московской консерватории.

По другим сведениям он получил полное «прощение» и реабилитацию в 1958 году. В любом случае, в период работы на советские спецслужбы он успел сделать «немало полезных вещей», и сам говорил об этом.

В частности, его прослушивающее устройство оказалось в золочёной статуе орла, которую подарили советские пионеры американскому послу Гарриману (Garriman) в 1945 году. «Жучка» отыскали только в 1950-х годах...

С 1964 по 1967 год Термен трудится в Московской консерватории. Но в 1967 году над его головой снова грянул гром: корреспондент газеты New York Times узнал о том, что на самом деле Термен жив, и написал об этом заметку.

Параноидальные наклонности советской власти мигом дали о себе знать: Термен вылетает из Консерватории, и только благодаря помощи учеников устраивается на работу на физическом факультете МГУ.

Формально — рабочим, но по некоторым сведениям, он до самого конца продолжал заниматься научными исследованиями, в том числе и военного назначения.

Лев Сергеевич Термен в Стэнфордском Университете за два года до кончины.

Эхо американских лет раздалось уже в самом конце 1980-х и начале 1990-х. Термена приглашают посетить Европу и США, его выпускают за границу.

В 1991 году он даёт концерты в Стэнфордском университете и... встречается с Кларой Рокмор.

Ей к этому времени было уже 80 лет. Она с трудом согласилась на эту встречу. Как пишет В. П. Борисов, она не хотела, чтобы некогда столь дорогой ей человек увидел её в непривычном облике.

В том же году, одновременно с падением Советского Союза, 95-летний Термен... вступает в Коммунистическую партию.

На вопрос «зачем», он отвечает, что такое обещание дал когда-то Ленину.

Собственно, он пытался вступить и раньше, но за его «страшные преступления» ему попросту не давали партийного билета. Глупость и неблагодарность — отличительная черта советских чиновников.

Лев Сергеевич Термен, великий изобретатель и музыкант, ушёл из жизни в 1993 году, прожив 97 лет. Про него говорят, что он — один из многих «Фаустов» ушедшего века. Но едва ли найдётся теперь на Земле человек, который имеет моральное право осуждать Льва Сергеевича за его «полезные» изобретения.

А что же его музыкальный инструмент? Судьба терменвокса куда счастливее и Телармониума , и даже органа Хаммонда . Да и судьбы изобретателя тоже.

Достаточно сказать, что многочисленные модификации терменвоксов активно производятся и продаются, и концерты с участием этих инструментов — не редкость. Характерно, что среди многочисленных производителей терменвоксов и аксессуаров к ним является компания Moog Music .

Боб Муг, или Мог (Bob Moog), изобретатель аналогового синтезатора имени себя, искренне считал Термена гением. Недавно «муги» снова начали производить и продавать, и терменвоксы тоже. И стоят эти инструменты, надо сказать, относительно недорого — $400-500.

Есть, правда, и исключительно навороченный вариант с возможностью MIDI-управления. Но он стоит около $5 тысяч.

По этому адресу можно посмотреть на нынешние терменвоксы и даже послушать их звучание: звуковые фрагменты прилагаются.

Причём, как ни странно, на некоторых моделях красуется автограф господина Муга. О синтезаторе Moog читайте в следующей части цикла «Музыка и электричество».

Лев Сергеевич Термен родился 28 августа 1896 г. в Петербурге в русской дворянской православной семье с немецкими и французскими корнями (по-французски родовая фамилия писалась как Theremin).

Первые самостоятельные опыты по электротехнике Лев Термен осуществил ещё в годы обучения в Петербургской первой мужской гимназии, которую окончил с серебряной медалью в 1914 году.
Юный Термен поступил одновременно в консерваторию и на физико-математический и астрономический факультеты университета. Однако его учебе помешала начавшаяся мировая война: он успел окончить только консерваторию по классу виолончели с дипломом "свободного художника". В 1916 году его призвали в армию и направили на ускоренную подготовку в Николаевское инженерное училище, а затем на офицерские электротехнические курсы.
К счастью для Термена, его миновала отправка на фронт, и революция застала его младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего самую мощную в империи Царскосельскую радиостанцию под Петроградом.

После Октябрьской революции 1917 года был направлен для работы на Детскосельскую радиостанцию под Петроградом (тогда - самую мощную радиостанцию в России), позже - в военную радиолабораторию в городе Москве. С 1919 года Термен стал заведующим лабораторией Физико-технического института в Петрограде. В начале того же 1919 года его арестовали по делу белогвардейского заговора. К счастью, до ревтрибунала дело не дошло. Весной 1920 года Льва Сергеевича освободили.
Однажды утром будущий отец советской физики Абрам Иоффе спешил на работу, в Радиологический институт. "Абрам Федорович!" - раздалось у него за спиной. Он повернулся и увидел длинную фигуру в рваном вязаном кашне и офицерской шинели без погон. Солдатские ботинки на ногах юноши явно требовали ремонта.
"Здравствуйте, я Лев Термен", - представился офицерик. Термен рассказал о своих злоключениях: как заведовал электротехнической лабораторией и как в начале 1919 года был арестован по обвинению в белом заговоре. "Неужели выпустили?" - удивился Иоффе. "Самому не верится", - отвечал Лев Термен. "И что теперь?" - "Да вот, на работу не берет никто. Говорят, контра недобитая" - весело пожаловался Термен. "Ну, этому горю легко помочь, - засмеялся Иоффе. - Мне много о вас рассказывали. Хотите лабораторию?". Термен согласился не раздумывая.

Термен получает задание - заняться радиоизмерением диэлектрической постоянной газов при переменных температуре и давлении. При испытаниях оказалось, что прибор издавал звук, высота и сила которого зависела от положения руки между обкладками конденсатора. Так в этом же году был изобретён первый в мире электронный музыкальный инструмент, первоначально названный им этеротон (звук из воздуха, эфира). Вскоре он был переименован в его честь и стал называться терменвокс. Изюминкой инструмента было то, что музыка из него извлекается без прикосновения рук. Главной частью терменвокса являются два высокочастотных колебательных контура, настроенные на общую частоту. Электрические колебания звуковых частот возбуждаются генератором на электронных лампах, сигнал пропускается через усилитель и преобразуется громкоговорителем в звук. Наружу "выглядывают" антеннообразный стержень и дуга - они-то и выполняют роль колебательной системы устройства. Исполнитель управляет работой Терменвокса, изменяя положение ладоней. Двигая рукой вблизи стержня, исполнитель регулирует высоту звука. "Жестикуляция" в воздухе около дуги позволяет повышать или понижать громкость звучания.
В том же 1920 году на II съезде Всероссийского астрономического союза Термен был избран в члены Ассоциации астрономов РСФСР. Он выступил перед членами союза с докладом по проблемам радиофизики и фотометрических свойств планетных систем. Награжден несколькими почетными грамотами астрономического общества.

Екатерина Константинова

В 1921 году Лев Термен женился на сестре своего сотрудника Екатерине Константиновой.

С 1923 года Термен стал сотрудничать c Государственным институтом музыкальной науки в Москве.

Термен и Ленин

В 1921 году Термен демонстрирует свое изобретение на VIII Всероссийском электротехническом съезде. Удивлению зрителей не было предела - никаких струн и клавиш, не похожий ни на что тембр. Газета "Правда" напечатала восторженный отзыв, на радио прошли концерты для широкой аудитории. К тому же во время съезда был принят план ГОЭЛРО, и Термен со своим уникальным электроинструментом мог стать прекрасным пропагандистом плана электрификации всей страны. Через несколько месяцев после съезда Термена пригласили в Кремль.
Изобретение терменвокса носило двойной характер – ведь если он издаёт звуки от движения рук, то по такому же принципу может работать охранная сигнализация, реагируя на приближение посторонних.
Через несколько месяцев после съезда Термена пригласили в Кремль.

В кабинете, кроме Ленина, было еще человек десять. Сначала Термен продемонстрировал высокой комиссии охранную сигнализацию. Он присоединил прибор к большой вазе с цветком, и, как только один из присутствующих приблизился к ней, раздался громкий звонок. Лев Сергеевич вспоминал: "Один из военных говорит, что это неправильно. Ленин спросил: "Почему неправильно?" А военный взял шапку теплую, надел ее на голову, обернул руку и ногу шубой и на корточках стал медленно подползать к моей сигнализации. Сигнал снова получился".
И все же главным "героем" аудиенции стал терменвокс. Инструмент настолько понравился Ленину, что он дал "добро" на гастроли Термена и распорядился выдать ему бесплатный железнодорожный билет "для популяризации нового инструмента" по всей стране. Кстати, с Лениным связан еще один впечатляющий штрих жизни Термена.
Лев Сергеевич был увлечен идеей борьбы со смертью. Он штудировал работы по исследованию клеток животных, замороженных в вечной мерзлоте, и размышлял над тем, что будет с людьми, если их заморозить, а потом разморозить. Когда стало известно о смерти вождя, Термен послал своего помощника в Горки с предложением заморозить тело Ленина, чтобы спустя годы, когда технология будет отработана, воскресить его из мертвых. Но помощник вернулся с печальным известием: внутренние органы уже изъяты, тело подготовлено к бальзамированию. С тем Термен и оставил исследования по оживлению человека. А спустя десятилетия его идея получила воплощение в Америке, и ныне десятки замороженных после смерти ждут воскрешения.

Термен и телевидение

В 1924 году директор Физико-технического института профессор А. Ф. Иоффе предложил Л. С. Термену заняться разработкой техники для беспроводного "дальновидения". Телесценарист Александр Рохлин в книге «Так рождалось дальновидение» пишет, что в апреле 1963 года маршал Буденный рассказывал ему, как в 1926-м году смотрел «телевизор». Было это устройство строжайше засекречено и предназначалось для пограничных войск. Прежде чем отправить его на границу, решено было установить его в кабинете наркома обороны. Нарком пригласил к себе Буденного, и у них началась своеобразная игра. Техник-оператор наводил передающую камеру на посетителя, проходившего по двору наркомата, а они пытались угадать, кого показывают на экране. «Мы так возбудились, - вспоминал маршал, - что на первых порах не узнавали даже хорошо знакомых людей. Но так было только в первые минуты, а потом мы почти безошибочно стали узнавать, кого показывает оператор». Это устройство изобрёл Лев Термен.

Он разработал и изготовил четыре варианта телевизионной системы, включающей в себя передающее и приемное устройства. Первый вариант, демонстрационный, созданный в конце 1925 года, был рассчитан на 16-строчное разложение изображения. На этой установке можно было «увидеть» элементы, например, лица человека, но узнать, кого именно показывают, было невозможно. Во втором, также демонстрационном варианте использовалась уже чересстрочная развертка на 32 строки.
Весной 1926 года был сделан третий вариант, положенный в основу дипломной работы Термена. В нем использовалась чересстрочная развертка на 32 и на 64 строки, изображение воспроизводилось на экране размером 1,5х1,5 м.

От этой электромеханической установки оставался один шаг до настоящего электронного ТВ. Но до армии она не дошла: слишком бедной была техническая база страны. В итоге изобретателем телевидения считается эмигрировавший из России инженер Владимир Зворыкин, который изобрёл кинескоп, сделавший возможным массовое телевидение.

Заграница

Летом 1927 года во Франкфурте-на-Майне собиралась международная конференция по физике и электронике. Молодой Стране Советов нужно было достойно себя представить. И Термен со своим инструментом стал козырной картой российской делегации.
В Четвертом управлении штаба РККА (разведка) решили, что талантливый инженер мог бы в Германии многое увидеть и услышать. Термена пригласили на беседу к главе военной разведки Яну Берзину, который представился ему Петерисом. Берзин объяснил собеседнику, что Германия представляет наибольшую опасность для СССР, и поставил вопросы, на которые после возвращения Термена хотел бы получить ответы.

Лев Термен сразил европейцев и докладом о терменвоксе, и концертами классической музыки для широкой публики: "небесная музыка", "голоса ангелов" - захлебывались газеты от восторга.
Одно за другим последовали приглашения из Берлина, Лондона, Парижа.

В декабре 1927 года знаменитая парижская «Гранд-Опера», отменив вечерний спектакль, предоставила Льву Термену. Сама по себе такая отмена – случай исключительный. Но впервые в истории театра даже места на галерке были распроданы за месяц вперед. Желающих послушать концерт было столько, что администрация была вынуждена вызывать дополнительные наряды полиции. Причиной такого нарушения традиций, несомненно, был успех предыдущих выступлений Термена в концертных залах Германии, включая Берлинскую филармонию, и в чопорном зале лондонского Альберт-Холла.

Тем временем Иоффе, который в это время находился в США, получил заказы от нескольких фирм на изготовление 2000 терменвоксов с тем условием, что Термен приедет в Америку курировать работы.

Жизнь в Америке

И вот молодой красавец Лев Термен плывет на океанском лайнере "Мажестик" в Америку.
Поработать на советскую разведку в Германии у Льва Термена так и не получилось.

Мировая знаменитость скрипач Йожеф Сигетти, плывший на том же теплоходе, обзавидовался гонорарам, которые предлагали Термену крупнейшие коммерсанты Америки за честь первыми услышать терменвокс. Но первый концерт изобретатель дал для прессы, ученых и известных музыкантов. Успех был впечатляющий, и с разрешения советских властей Термен основал в Нью-Йорке фирму-студию Teletouch по производству терменвоксов.
Дела пошли блестяще. Концерты Термена прошли в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Кливленде, Бостоне. Тысячи американцев с энтузиазмом принялись учиться игре на терменвоксе.
Первое время доходы от выступлений позволяли Термену жить на широкую ногу. Он даже арендовал на 99 лет помещение в шестиэтажном доме на Западной 54-й улице в центре Нью-Йорка. Помимо личных апартаментов в нем разместились мастерская и студия. Здесь частенько Лев Сергеевич музицировал с Альбертом Эйнштейном: физик - на скрипке, изобретатель - на терменвоксе.

Термен продал лицензию на изготовление терменвоксов корпорации «Дженерал электрик» и RCA (Radio Corporation of America), и с разрешения советских властей основал в Нью-Йорке фирму-студию Teletouch Corporation по производству терменвоксов.
Терменвоксы, однако, не могли обеспечить большую прибыль: играть на них мог только профессиональный музыкант, да и то лишь после долгих упражнений (даже Термена регулярно обвиняли в том, что он безбожно фальшивит). Соответственно, в Штатах было продано лишь порядка трехсот терменвоксов, а Teletouch Corporation переключилась на второе терменовское изобретение - емкостную сигнализацию. Только за металлодетекторы для знаменитой тюрьмы Алькатрас компания Термена получила около $10 тыс. Были заказы на подобные устройства для не менее известной тюрьмы Синг-Синг и хранилища американского золотого запаса в Форт-Ноксе, а также на разработку охранной сигнализации для оборудования американо-мексиканской границы. Береговая охрана предложила Термену разработать систему дистанционного подрыва группы мин с помощью одного кабеля. Именно это направление позволило Teletouch Corporation пережить Великую Депрессию, разразившуюся на рубеже 1930-х.

Термен за терменвоксом

В США Термен продолжает заниматься изобретательством, развивая и совершенствуя свои ранние изобретения. Как развитие идеи терменвокса, появляется терпситрон - устройство для прямого преобразования танца в музыку; ведутся эксперименты с цветомузыкальными системами. Продолжаются работы по дальновидению: камера безопасности стоит в нью-йоркском доме изобретателя, Термен успешно занимается опытами по передаче на расстояние цветного изображения. Совершенствовались и системы сигнализации. Тем не менее, по признанию самого Термена, он рассчитывал, что своими изобретениями приобретет мировую известность, положение и деньги, но этого достичь не сумел и, по сути, до дня своего отъезда в Советский Союз оставался владельцем кустарной мастерской. В старости Термен не возражал, когда его называли американским миллионером. Но это сказка. Во всех основанных с его участием фирмах он был отнюдь не главным акционером. Американцы неплохо покупали его охранные системы, но львиную долю прибыли получали фирмы-производители и партнеры Термена.

Дела амурные

Взять в Германию молодую жену Термену не разрешили, и она выбралась к мужу в США вместе с братом, которого командировали за рубеж как специалиста по телевидению. Но в Нью-Йорке жена Льва Термена Екатерина смогла найти работу лишь в пригороде и приезжала домой раз в неделю. Через полгода такой "семейной" жизни к Термену пришел молодой человек и сообщил, что они с Катей любят друг друга. А тут еще стало известно, что визитер состоит в фашистской организации. И в советском посольстве потребовали, чтобы Термен со своей женой развелся. Что он и сделал.
Между тем, в восторженном хоре поклонников Термена стали раздаваться голоса недовольных: на концертах он безбожно фальшивит. Дело в том, что чисто играть на терменвоксе неимоверно трудно: у исполнителя нет никаких ориентиров (как, например, клавиши у рояля или струны у скрипки) и полагаться приходится исключительно на слух и мышечную память.
Исполнительского мастерства Термену явно не хватало. Здесь нужен был виртуоз. И тут судьба свела его с юной эмигранткой из России Кларой Рейзенберг. В детстве она слыла чудо-ребенком, скрипачкой с великим будущим. Но то ли переиграла руки, то ли из-за голодного детства со скрипкой ей пришлось расстаться: мышцы не выдерживали нагрузок. А вот терменвокс оказался по рукам, и Клара быстро научилась играть на нем. Не обошлось и без бурного романа, тем более что Термен к тому времени был свободен.
Ему 38 лет, ей - 18. Они были роскошной парой, любили бывать в кафе и ресторанах. Лев Сергеевич очень красиво ухаживал и любил удивлять подругу разными чудесами. Например, на день рождения он подарил ей торт, который вращался вокруг своей оси и был украшен свечой, загоравшейся при приближении к нему.
Красивому роману не суждено было завершиться свадьбой. Клара выбрала другого - Роберта Рокмора, адвоката и успешного импресарио, так что ее музыкальная карьера была обеспечена.

Шпионская деятельность

В 1933 году Соединенные Штаты установили дипотношения с СССР. В Вашингтоне появилось советское посольство, а в Нью-Йорке - консульство. И обосновавшиеся под их крышей сотрудники советских спецслужб начали проявлять интерес к знаменитому соотечественнику.

Методы принуждения к сотрудничеству с разведкой не отличались изысканностью и остроумием, но оказались вполне эффективными. В том же году в газетах американской компартии Daily Worker и Daily Freiheit было опубликовано письмо, якобы направленное из профашистской американской организации "Друзья новой Германии" в Берлин. Это была очевидная липа, но Термен дрогнул. Он согласился раз в неделю встречаться с "людьми в серых шляпах".
Вот текст этого письма(перевод из уголовного дела Льва Термена 1939 года):

По заданию вождя нового руководства
Гайнца Шпанкнабеля
Совершенно секретно
23 сентября 1933 года
Берлин, Александровская площадь, #8/2
На Ваше письмо от 5 сентября

Организация специального отделения не может идти так быстро, как Вы желаете, потому что обстановка труднее, чем Вы предполагаете. За нами следят, и мы должны быть предусмотрительны и осторожны. Граф Зауерман не годится на предложенный ему пост, потому что у него нет опыта... Граф Норман возвратился из Берлина и привез с собой брата. Доктор Шпанер просит настойчиво пронаблюдать находящегося в Германии представителя Генерала Електрика (General Electric), потому что он намеревается заниматься там шпионажем. Генерал Електрик украл у него его изобретение и хочет теперь идти против Вас. Так как его брат сделал для нас очень многое в Медикал Генжер, например завербовал двух тамошних профессоров, а потому просим Вас ускорить помощь по делу доктора Шпанера.
Пришлите нам молодую даму, интересную, очень надежную. Лучше если у нее отец или брат являются штурмовиками. Она должна уметь говорить немного на английском языке и хорошо владеть русским языком и должна заменить наших агентов при Амторге...
Ван дер Любе я не могу здесь прикончить, и его лучше сбросить с парохода при поездке в другую страну. Кого же Вы хотите вместо него повесить в Германии? Я с Вами вполне согласен, что было бы хорошо впрыснуть сифилис проклятым коммунистам из Лейпцига. Тогда можно было бы сказать, что коммунизм происходит от сифилиса мозга некоторых дураков.
Пришлите нам новый ключ. Мы думаем, что старый код можно оставлять под стеной.
В комнату входит Шпанкнабель и передает Вам лучшие приветствия. Он хотел из бюро обмена взять надежного студента-физика, чтобы поручать ему небольшие подобные задания.
Термен очень ленив и желает много иметь денег, и при этом он кажется полуеврейской свиньей. Он изменил своей стране, и потому мы не можем доверять ему, несмотря на все уверения. Маленькая Катя, как называет граф Зауерман Константинову, очень глупая и много воображающая девчурка, но работает хорошо. Хотя теперь поминутно плачет, а поэтому я думаю, что было бы лучше взять ее отсюда. Ее можно использовать для русского перевода.
Сообщите нам, как обстоят дела с книгой Гитлера. Мы будем иметь успех при ее распространении. Из американцев делать антисемитов - это детская игра.
Пожалуйста, работайте быстро по делу Шпанера, это связано с большими деньгами.
Хайль Гитлер.
В. Хааг,
Адъютант национального управления.

Позднее Термен вспоминал о своей работе на разведку:

Для этих целей у меня была придумана своя тактика: чтобы вызнать что-нибудь новое, тайное, нужно предлагать что-то новое собственное. Когда показываешь свое новое изобретение, легче узнать о том, над чем они работают. Конечно, удавалось узнавать требуемое, однако, задания казались мне простыми: например, имеется самолет номер такой-то, говорят, нужно узнать диаметр глушителя. Зачем это нужно, мне было непонятно. Большинство вопросов, которые мне поручались, были несущественными.
Раз в неделю два-три юноши одновременно приглашали меня в маленький ресторанчик, мы садились вместе за стол, и там я должен был им рассказывать всякие секретные вещи. Чтобы я не скрыл чего-нибудь, я обязательно должен был выпивать, сразу, по крайней мере, два стакана водки. Мне совсем не хотелось пить, и я стал выяснять: как же тут быть. И выяснил, что если съесть примерно 200 граммов масла, после этого спирт не будет действовать. И вот, когда мне надо было на встречу с ними идти, утром в этот день я съедал меньше, чем полкило, но все ж много масла. Сначала это было очень трудно проглотить, потом привык.

Для создания концертной программы Термен пригласил группу танцоров Афроамериканской балетной компании. Увы, добиться от них гармонии и точности не удалось, проект пришлось отложить. Но в этой труппе танцевала красавица-мулатка Лавиния Вильямс, которая покорила Льва Сергеевича не только как балерина, но и как женщина. Термен решил жениться.
Ему и в голову не могло прийти, что брак с темнокожей женщиной в корне изменит его жизнь. Но, как только влюбленные зарегистрировали свой брак, перед Терменом закрылись двери многих домов в Нью-Йорке: Америка тогда еще не знала политкорректности. Долги Термена начали расти как на дрожжах. Он вспоминал, что, несмотря на все усилия, был постоянно должен от $20 тыс. до $40 тыс.
Он потерял информаторов, что вызвало серьезное недовольство советской разведки.

Вдобавок скандальный брак привлек к нему внимание иммиграционной службы США. И там задались вопросом: почему Термен живет в стране больше десяти лет и остается советским гражданином, хотя без проблем мог бы стать американцем? В 1938 году Термен почувствовал очень пристальное внимание властей к своей персоне. "Серые шляпы" посоветовали возвращаться на родину.
Какое-то время Термен колебался. Он помнил о судьбе своего шурина Константинова, который в 1936 году поддался на уговоры, вернулся в Ленинград и пробыл на свободе ровно месяц. Термен говорил, что должен сделать для родины важное изобретение, которое оправдывало бы его долгое отсутствие, что должен расплатиться с долгами. Но решающим стало другое. Как признавался он впоследствии: "По приезде за границу я думал, что я своими изобретениями... приобрету мировую известность, положение и деньги, но этого достичь не сумел. По сути, до дня моего отъезда в Советский Союз я оставался мелким хозяйчиком кустарной мастерской. В таком положении мне в дальнейшем оставаться не хотелось". Последним препятствием к отъезду была Лавиния: он говорил, что не может ехать без нее. Но потом поверил обещаниям чекистов доставить ее в СССР и согласился пропасть без вести.
15 сентября 1938 года, заранее оформив доверенность на имя совладельца компании Teletouch Inc. Боба Зинмана распоряжаться его имуществом, патентными и финансовыми делами "в связи с тем, что я намерен уехать из штата Нью-Йорк". Термен исчезает. Под видом помощника капитана он поднялся на советское судно "Старый большевик". Трюмы корабля были набитыми лабораторными приборами Термена общим весом три тонны.
В то время это был стандартный способ переброски людей. В каюте капитана была потайная дверь в каморку, где умещалась только узкая койка. Еду капитану приносили в каюту, и солидных порций вполне хватало на двоих. На время пограничного и таможенного досмотра потайных пассажиров перемещали в более укромные места вроде угольных ям.
Лавинию следующим рейсом к нему не привезли. Больше супруги друг друга не видели.
А Термен до конца дней хранил свидетельство о браке, выданное российским посольством в Америке.
Лавиния Уильямс неустанно добивалась разрешения на въезд к мужу в СССР. В 1944 году она подала официальное прошение в советское консульство в Нью-Йорке. Консульство ее просьбу поддержало, не было возражений и у разведки. Однако на пути Термен-Пул Грейс Вильямовны, как ее именовали в советских документах, стеной стал МИД СССР. Член коллегии министерства Петр Струнников вынес следующее решение: "Министерство иностранных дел Союза ССР считает целесообразным ходатайство о приеме в гражданство СССР Термен Грейс отклонить ввиду того, что она родственно с Советским Союзом не связана и полезной для нашей страны быть не может".

Термен не нашел работы в Ленинграде. Стал часто ездить в Москву, обивать пороги разных организаций, в том числе, подписавших ему в свое время командировку. Быстро надоел чиновникам: без жилья, с кораблем у причала, груженым какими-то приборами. Да еще с никому не нужными зарубежными контактами за плечами. В очередной его приезд в Москву, без всяких объяснений, 10 марта 1939 года сотрудники НКВД отвезли Термена в Бутырскую тюрьму.

Очевидно, Термену помог его первый тюремный опыт. Он все отрицал, не путался в показаниях и стойко перенес пытку бессонницей, когда допросы продолжались без перерыва более суток, и, что удивительно, не дал обличительных показаний ни на кого из знакомых в СССР. Сами следователи ничего существенного собрать на него не смогли, и в итоге он был обвинён в причастности к фашистской организации – пригодилось сфабрикованное советской разведкой письмо, процитированное выше. Лев Термен получил 8 лет лагерей, которые ему предстояло отбывать на золотых приисках.

Из обвинительного заключения по делу Льва Термена

Имевшимися материалами Термен Лев Сергеевич изобличался как участник фашистской организации, на основании чего 10 марта 1939 года он был арестован... В причастности к фашистской организации виновным себя не признал, но изобличается показаниями Константинова А. П. и материалами, помещенными в коммунистической американской газете "Дейли Вокер".
На основании изложенного Термен Лев Сергеевич, 1895 года рождения, уроженец г. Ленинграда, русский, бывший дворянин, беспартийный, инженер-физик, ранее не судим, обвиняется в том, что:
- в 1927 году выехал в заграничную командировку в Германию и, не желая возвращаться в СССР, с помощью представителей немецкой фирмы "Мигос" получил визу на въезд в САСШ, куда переехал на жительство в 1928 году;
- будучи в Америке, Термен для реализации своих изобретений организовал ряд акционерных обществ с привлечением в них американских капиталистов Моргенштерна, Зинмана, Ашера и Зукермана, сам же занимал в них пост вице-президента;
- за время пребывания в Америке Термен продал ряд своих изобретений американской полиции и департаменту юстиции;
- имел тесную связь с немецким разведчиком Маркусом, пользовался его поддержкой при продвижении своих изобретений.
Показаниями Константинова А. П. и материалами, помещенными в американской коммунистической газете "Деле Вокер" (так в документе. ), изобличается как участник фашистской организации, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 п. 1а, 58 п. 4 УК РСФСР.
Настоящее дело следственным производством закончено и подлежит рассмотрению Особым Совещанием при НКВД СССР.

Впрочем, по другой версии, которая фигурирует почти во всех статьях о Термене, и в том числе в интервью его дочери, изобретателя осудили за то, что он якобы планировал убийство Кирова. Согласно этой версии Киров (убитый 1 декабря 1934 года) собирался посетить Пулковскую обсерваторию. Астрономы заложили фугас в маятник Фуко. А Термен радиосигналом из США должен был взорвать его, как только Киров подойдет к маятнику. Пикантность ситуации заключается не только в экзотическом способе убийства, но и в том, что в то время маятник Фуко находился не в Пулково, а в Казанском соборе (в нём располагался музей религии и атеизма, а маятник наглядно доказывал факт вращения Земли).

СССР в то время был закрытой страной, никакой информации о Термене в США не поступало, и там до конца 60-х годов он считался умершим. В энциклопедических справочниках рядом с его фамилией стояли даты (1896-1938).

Термен - заключённый

Лагерный период продолжался где-то год. Как инженер, Термен возглавил бригаду из двадцати уголовников («политические ничего делать не хотели»). Изобретя «деревянный монорельс» (то есть предложив катать тачки не по грунту, а по деревянным желобам-направляющим), Термен зарекомендовал себя с лучшей стороны в глазах лагерного начальства: бригаде в три раза увеличили пайку, а самого Термена вскоре - в 1940 году - перевели в другое место - в Туполевскую авиационную «шарашку» в Москве, которая после начала войны переехала в Омск. Там Термен разрабатывал оборудование для радиоуправления беспилотными самолетами, радиолокационные системы, радиобуи для военно-морских операций. Затем его перевели в специализированную радиотехническую "шарашку".

Подчиненным осужденного Термена оказался сын заместителя наркома внутренних дел Меркулова - Рем. Вот что он рассказывал:

1942 году меня направили на работу в одну из исследовательских организаций НКВД, находившуюся в Свердловске... Это был крупный научно-исследовательский центр с хорошим коллективом, с производством малыми сериями специальной аппаратуры. К примеру, одну из лабораторий возглавлял арестованный Павел Николаевич Куксенко. Он с сотрудниками работал над первым в стране образцом радиолокатора - прибором ночного боя (ПНБ). Специалисты-заключенные свободно перемещались по территории организации, при необходимости выходили за ее пределы - в этом случае их сопровождал охранник. Могли работать - и действительно работали - на рабочем месте, сколько было нужно. Размещалась наша организация в большом новом здании тюремной больницы, которая была освобождена для этих целей. Наверное, единственным строгим ограничением для арестованных были контакты с женщинами. Я помню, что одного из них, замеченного в связи с вольнонаемной сотрудницей, немедленно куда-то перевели.
Моим начальником был Лев Сергеевич Термен - подтянутый, аккуратно одетый, с галстуком и в пиджаке средних лет человек. В большой комнате, заставленной большим количеством аппаратуры, под его началом работало несколько офицеров-радиотехников. Но на службу мы всегда ходили в гражданском.

Работали мы над созданием различных устройств - в первую очередь для целей разведки. Широко использовались наши миниатюрные по тем временам передатчики. Работали мы под иностранцев - все компоненты аппаратуры мы ставили американские, с тем чтобы при провале агентуры нельзя было по аппаратуре определить ее принадлежность. Тут был интересный эпизод. Аккумуляторные батареи часто давали течь. Нужны были специальные резиновые контейнеры, но быстро изготовить их не удалось. Я предложил использовать презервативы, Термен одобрил. В аптеке, где по перечислению закупали презервативы для НКВД, у продавщиц глаза полезли на лоб.
Изготавливали мы радиовзрыватели для совершения терактов в тылу врага. А еще впервые в СССР, а может быть, и в мире был разработан взрыватель для авиационной бомбы, который обеспечивал взрыв на высоте около двух метров над поверхностью земли. При этом существенно увеличивалась поражающая способность бомбы. В этой системе использовался принцип терменвокса: при приближении к земле менялся тон сигнала в головке бомбы, что при определенных условиях приводило к взрыву. К сожалению, интересная идея не вышла в серию: слишком сложной она показалась руководителям производств.
Лев Сергеевич вежливо, но настойчиво требовал от нас выполнения своих указаний. У руководства он пользовался большим авторитетом, и к его мнению всегда прислушивались на заседаниях научно-технического совета. А вообще, он был жизнерадостным человеком, любил пошутить, и, если не знать, что после рабочего дня он не выйдет за ограду, никто бы не подумал, что он осужденный. Помню, как-то мы вместе с Терменом за пару дней собрали терменвокс, и он выступил перед большой аудиторией с концертом. У нас в лаборатории почти всегда работали приемные устройства, принимающие музыкальные передачи. Он любил комментировать то, что слушал, поясняя нам те или иные фрагменты симфоний. Кроме того, он живо интересовался тем, что происходит в мире. Во время войны все радиоприемники у населения были изъяты, но мы могли слушать зарубежные радиостанции, и я даже переводил ему с немецкого.
И вот что важно. Лев Сергеевич никогда ничего не рассчитывал, а просто благодаря своей интуиции выдавал правильные решения. В радиотехнической практике это, пожалуй, правильно, и я практически всегда следовал в дальнейшей работе этому принципу

Работа на спецслужбы

Триумфом Льва Сергеевича на новом поприще стала операция «Златоуст». В День Независимости, 4 июля 1945 года, американский посол в России Аверелл Гарриман получил в подарок от советских пионеров деревянное панно с изображением орла. Панно повесили в рабочем кабинете посла, после чего американские спецслужбы потеряли покой: началась загадочная утечка информации. Только 7 лет спустя они обнаружили внутри подарка пионеров загадочный полый металлический цилиндр с мембраной и торчащим из нее штырьком, после чего еще полтора года разгадывали его тайну. Не было ни источников питания, ни проводов, ни радиопередатчиков.
Секрет заключался в следующем: на панно из дома напротив направлялся высокочастотный импульс. Мембрана цилиндра, колебавшаяся в такт речи, через стержень-антенну отражала его назад, на приемной стороне сигнал демодулировался.

В конце 1946 года с помощью того же микрофона была получена информация, что в Москву едут два видных специалиста по поиску подслушивающих устройств. Во многих подразделениях МГБ началась настоящая паника.
"Товарищ Сталин,- вспоминал ветеран госбезопасности,- высоко ценил объективную информацию - в частности, записи прослушанных разговоров. Еще до войны некоторые помещения иностранных посольств - прежде всего Германии и ее союзников - были оборудованы соответствующей техникой. Осенью 1941 года, когда все дипломатические представительства эвакуировали в Куйбышев, охрану их зданий передали нам. И возникла мысль воспользоваться ситуацией и оснастить микрофонами все диппредставительства разом. В ЦК дали согласие. Все особняки были оснащены микрофонами - под плинтусами и вверху, у потолка. Техника тогда была на грани фантастики! Огромные "шайбы" - убить можно ими, в карман не влезут. Но времени оказалось предостаточно, и микрофонами начинили все абсолютно. Все остались довольны.
После возвращения посольств из Куйбышева повальная микрофонизация некоторое время приносила неплохие результаты. Но в посольствах работали отнюдь не дураки. Они догадывались, что госбезопасность не сидела без дела, пока они были в эвакуации. И вот к нам едут ревизоры.
Министр госбезопасности Абакумов собрал совещание. Количество "шайб" измерялось сотнями, и вытащить их из посольств в несколько дней невозможно, хоть сдохни. Представитель спецслужбы министерства, которая ведала диверсиями и другими деликатными операциями, предложил на некоторое время вывести американцев из рабочего состояния, как он выразился, "плотно посадить их на горшок". Это предложение показалось всем наименьшим злом.
Абакумов поехал за санкцией в Кремль. Дали. Была создана группа из девяти человек. Заготовили хороший инструмент и приступили к очистке посольств. По схеме "разводили" дипломатов и ехали в посольства. Как "разводили"? Контрразведкой. Каждый сотрудник посольства изучался досконально: его привычки, слабости, увлечения... Подавляющее большинство дипломатов имело слабинку, используя которую можно было заставить их немедленно бросить все дела и мчаться на другой конец Москвы. Гурманов приглашали на обеды, тщеславных ребят - на встречи со знаменитостями, для любителей слабого пола тоже кого надо подбирали.
Первым чистили канадское посольство в Староконюшенном переулке. По сохранившимся схемам сняли плинтуса, набрали неподъемный мешок "шайб", навели порядок и отбыли восвояси. Очень нелегко пришлось нам в посольстве США: там и народу было больше, чем в других посольствах, и микрофонов. Но справились и с этим. В это же время прибыли американские специалисты. Врачи подготовили лекарства, и агентура подбросила снадобья им в еду. Как нам и обещали, незваные гости полторы недели покидали отхожие места только для сна.
Мы надеялись закруглиться к намеченному сроку. Но сюрприз ждал нас там, где мы меньше всего могли его предвидеть,- в посольстве Новой Зеландии на Самотеке. Дипломатами с этого "овечьего острова" никто никогда особенно не интересовался, и, как оказалось, у контрразведчиков не существовало даже схемы "развода" сотрудников этого посольства. Начали что-то на ходу импровизировать, но, как ни старались, хотя бы один из дипломатов продолжал бдительно торчать в посольстве. Время идет, американские спецы обследовали свое посольство, перешли на остальные, а мы бьемся с нашими "пастухами". Абакумов был в ярости. Собрал всех и орет: "Да вы что! Баб им красивых найти не можете?! Они что, не люди?! Или они выпить не любят?" Все они любили, но строго по очереди.
День за днем, а у нас никакого результата. Решили посоветоваться с Терменом, нельзя ли придумать что-нибудь, чтобы американцы не нашли микрофоны. Он помозговал и порекомендовал направить на посольство мощное радиоизлучение: оно, мол, заглушит приборы американцев и не позволит найти "шайбы". Он тогда, по-моему, еще заключенным был. Привезли его с аппаратурой, выбрали точки вокруг посольства, установили передатчики, антенны. Но пробный пуск этой системы окончился полным провалом. Термен же ни черта ни считал, все на глазок. Изобретатель, а не ученый, вот и не попал.
Я сам там в этот момент не был, так что пересказываю с чужих слов. Во дворе посольства дворник в это время ломом колол лед. Когда все включили, он лом бросил, скинул шапку, начал креститься, вопить: "Свят, свят, свят!" - и бросился в посольство. Наши его потом расспрашивали, а он говорит: "Лом полетел!" Чепуха, конечно. "Пастухи" ему тоже не поверили, решили, что принял на грудь лишнего, но насторожились и стали присматриваться ко всему, что происходит вокруг посольства. А Термен чуть улыбнулся и говорит: "Наверное, с мощностью переборщили".
Не сносить бы ему головы, если бы он в то время другую очень нужную вещь не придумал. А мы решили отказаться от терменовских чудес. Несколько полегче нам стало, когда мы узнали, что новозеландцы отказались пустить к себе американских спецов. Но радовались мы рано. Два микрофона они нашли сами. А через два дня - совещание четырех министров иностранных дел - СССР, США, Англии и Франции - в Москве, в гостинице "Советская". И Молотов выкрутился. Все-таки новозеландское посольство - плевое дело. И мы остались целы".
Впрочем, мне показалось, что, говоря о каре для Термена, ветеран кривил душой. Он был признанным специалистом по электронике и, если верить другим источникам, мог позволить себе даже шутить с Берией. Говорят, что "лубянский маршал" хотел включить Термена в число участников атомного проекта и спросил изобретателя, что ему нужно для создания атомной бомбы. "Персональную машину с водителем и полторы тонны алюминиевого уголка",- ответил Термен. Берия засмеялся и оставил его в покое.»

В дальнейшем Термен занимался усовершенствованием устройства, использованного в операции "Златоуст". Новое устройство для прослушивания называлось "Буран", за которое в 1947 году он был удостоен Сталинской премии первой степени (говорят, что Сталин собственноручно исправил степень со второй на первую), а также был выпущен на волю - впрочем, 8 лет, на которые его осудили, как раз истекли в 1947 году. Более того, Термен пересидел лишних 4 месяца. Вместо полагавшихся к премии 100 тыс. рублей ему выделили двухкомнатную квартиру в только что отстроенном доме на Калужской площади с полной обстановкой. Его дочь Елена вспоминала, что и много лет спустя на мебели оставались бирочки с инвентарными номерами.
После освобождения Термен продолжал работать в той же «шарашке» уже в качестве вольнонаемного. Он совершенствовал свою систему прослушивания.
"Буран" позволял с расстояния 300-500 метров регистрировать колебания оконного стекла в помещениях, в которых разговаривали люди, и преобразовывать эти колебания в звуки.
Таким образом, с большого расстояния можно было услышать всё, о чём говорили за стеклом, и никаких дополнительных "жучков" в самом помещении, как это было в операции "Златоуст", не требовалось.
"Буран" использовался для прослушивания американского и французского посольств.
Сейчас та же самая идея реализуется на основе сканирования стёкол лазером. Идея использовать для этого лазер принадлежит Петру Леонидовичу Капице, и тоже отмечена, но не Сталинской, а Ленинской премией.
В том же 1947 году Термен женился на Марии Гущиной - самой красивой девушке, работавшей в его организации, которая была моложе его на четверть века. Вскоре родилась двойня - девочки Елена и Наталья. С формальной точки зрения Термен стал двоеженцем. Лавиния Уильямс, ставшая женой Термена во время его жизни в США, продолжала ею оставаться.

Как вспоминает Елена, Термен был заботливым отцом - помогал делать уроки не только детям, но и юной домработнице, учившейся в вечерней школе; проверял успехи в игре на фортепиано, а иногда по настроению устраивал домашние концерты, играя поочередно с детьми на терменвоксе. Никогда по своей инициативе не отдыхавший, он любил, когда к кому-нибудь из домашних приходили друзья, охотно музицировал, танцевал и развлекался.
Единственным камнем преткновения, как вспоминала дочь, были справки с места работы, которые нужно было предоставлять в школу. В справке Термена было написано лишь, что он сотрудник КГБ. "Но нужно же указывать должность,- говорили дочери.- Кем ты работаешь?". Термен отшучивался: "Младшим помощником старшего дворника". "Он вообще,- вспоминала дочь,- если чего-то не хотел говорить, не говорил. При этом не отмалчивался, а принимался накручивать фразу на фразу. Как начнет, Горбачева легче понять".

На пенсии

Кроме стекол, он изучал другие элементы конструкций зданий с целью использования их в качестве своеобразных микрофонных мембран. Здесь у него все шло успешно, пока в электронике не появилась новая элементная база - транзисторы. Так быстро, как требовало начальство, Термен перестроиться не мог. Еще тяжелее ему пришлось, когда при Хрущеве в КГБ началась кадровая чехарда. С новыми начальниками и кураторами технических служб он, как признавался потом, найти общий язык уже не смог.

По его версии, причиной стала входившая в моду околонаучная бесовщина: НЛО, левитация, экстрасенсорика. Ему предложили изучить материалы об этих явлениях и дать свои предложения. Термен немедленно ответил, что все это чушь. Затем его попросили изучить информацию из западной прессы о передаче мыслей на расстоянии и сделать что-то подобное для нашей нелегальной разведки. И он понял, что пришло время уходить на пенсию.

Но Лев Сергеевич, верный своему девизу "Термен - не мрет!" (так читается его фамилия наоборот), устроился на работу в Институт звукозаписи и взялся еще за пару работ по совместительству, чтобы семья не заметила потери в зарплате. А в 1965 году, когда Институт звукозаписи закрыли, Термен перешел на работу в Московскую консерваторию. Он совершенствовал терменвоксы, дорабатывал другие задумки.
В 1967 г. в СССР с культурной делегацией приехала ученица Термена и его бывшая любовь, Клара Рокмор. После репетиции она вышла из консерватории, и вдруг: рядом мелькнул седой человечек в сереньком советском плаще и продуктовой авоськой в руках. Но эту походку, эту безукоризненную осанку ни с чем не перепутаешь. "Лев Сергеевич!" - закричала она, боясь, что он опять исчезнет - на этот раз навсегда. Лев Термен остановился и обернулся. Оба на некоторое время онемели, а потом наперебой начали рассказывать друг другу события последних десятилетий.
Через два месяца после отъезда Клары Термен получил письмо из Штатов - от Лавинии. Она писала, что у нее все хорошо, что она замужем, что у нее две очаровательные дочки. Они тоже танцуют на терпситоне. Переписка между Терменом и Лавинией длилась 30 лет. Но в 1990 году Лавиния вдруг престала писать. В 1991-м Лев Сергеевич поехал в Америку и написал бывшей жене письмо. Он назначил ей встречу в том самом доме, где они когда-то были счастливы. Но тщетно: Лавиния так и не пришла.
До самой своей смерти (в 1993 году) Лев Термен продолжал искать Лавинию - он не мог смириться с мыслью, что пережил ее.
Ничто не нарушало размеренной жизни старика до тех пор, пока в том же 1967 году корреспондент "Нью-Йорк Таймс", готовивший репортаж о Московской консерватории, не узнал, что великий Термен жив.
Это сенсационное известие в Америке восприняли как воскрешение из мертвых: во всех американских энциклопедиях было указано, что Термен умер в 1938 году. На имя Льва Сергеевича хлынул поток писем от его заокеанских друзей, с ним пытались встретиться репортеры из различных газет и телекомпаний. Консерваторское начальство, испугавшись такого интереса к скромной персоне механика, попросту его уволило. А всю аппаратуру выкинули на помойку.
После появления этой статьи он год не мог найти себе службу. Последующие же два года провел в Центральном архиве звукозаписи. И все же проблеск был не за горами. Как-то Лев Сергеевич встретился со своим соучеником по гимназии С. Ржевкиным, заведующим кафедрой акустики МГУ. И Термен снова оказался в лаборатории, имея возможность экспериментировать. Но это длилось недолго. В 1977 году умер Ржевкин и лабораторию сразу отобрали.

Когда открылась вакансия на кафедре физики моря МГУ, Термен в который раз создает новую лабораторию.
Он был очень общительным и жизнерадостным человеком, не потерявшим интереса к людям. В восьмидесятые годы, помимо работы, он читал лекции, выступал со своими инструментами, играл в концертах. В это время о нем было снято несколько документальных фильмов.

Термен продолжал трудиться в прежнем темпе, иногда с ностальгией вспоминая о "шарашке", где работать было лучше всего: хоть круглые сутки, и все под рукой. Не в последнюю очередь его работоспособность базировалась на разработанной им системе питания. Его порции были втрое меньше обычных, и, сколько бы его ни уговаривали дома или в гостях, он непременно отвечал: "Мой желудочек маленький и изящненький". Всю необходимую энергию он черпал из сахарного песка, съедая его до килограмма в день. Посыпал кашу сантиметровым слоем песка, съедал его вместе с верхним слоем каши и насыпал новый слой сахара. На его рабочем столе всегда стояла сахарница, из которой он "подзаряжался".
Проблемы долголетия волновали его и как изобретателя. Он придумал систему для очистки и омоложения крови и отправился в ЦК. То, что случилось на Старой площади, потрясло Термена до глубины души. "Там сказали,- рассказывал он,- что нам нужно прокормить население, а не продлять ему жизнь".
В 1989 году Термен вместе с дочерью Натальей Термен совершил поездку на фестиваль в Бурже (Франция). В 1991 году вместе с дочерью Натальей и внучкой Ольгой Термен посетил США по приглашению Стэнфордского университета. И там встретился с Кларой Рокмор. Клара долго не соглашалась на нее - годы, мол, не красят женщину.
- Ай, Кларенок, ну какой наш возраст! - сказал 95-летний Термен.

Последнее выступление Льва Термена. 1981 г.

В марте 1991 года, в возрасте 95 лет, он вступил в КПСС. На вопрос, зачем он вступает в разваливающуюся партию, Термен отвечал: «Я обещал Ленину».
После Америки он съездил еще в Нидерланды на фестиваль "Шенберг - Кандинский", а, вернувшись в Москву, застал в своей комнате в коммуналке полный разгром - поломанную мебель, разбитую аппаратуру, растоптанные записи. Видимо, кому-то из соседей сильно понадобилась его комната. Дочь забрала Льва Сергеевича к себе. Но жизненные силы его иссякли, и через несколько месяцев, 3 ноября 1993 года, Термен умер.