Это только теперь, милый мой мальчик, у Слона есть хобот. А прежде, давным-давно, никакого хобота не было у Слона. Был только нос, вроде как лепёшка, чёрненький и величиною с башмак. Этот нос болтался во все стороны, но всё же никуда не годился: разве можно таким носом поднять что-нибудь с земли?

Но вот в то самое время, давным-давно, жил один такой Слон, или, лучше сказать, Слонёнок, который был страшно любопытен, и кого, бывало, ни увидит, ко всем пристаёт с расспросами. Жил он в Африке, и ко всей Африке приставал он с расспросами.

Он приставал к Страусихе, своей долговязой тётке, и спрашивал её, отчего у неё на хвосте перья растут так, а не этак, и долговязая тётка Страусиха давала ему за то тумака своей твёрдой-претвёрдой ногой. Он приставал к своему длинноногому дяде Жирафу и спрашивал его, отчего у него на шкуре пятна, и длинноногий дядя Жираф давал ему за то тумака своим твёрдым-претвёрдым копытом.

И он спрашивал свою толстую тётку Бегемотиху, отчего у неё такие красные глазки, и толстая тётка Бегемотиха давала ему за то тумака своим толстым- претолстым копытом.

Но и это не отбивало у него любопытства.

Он спрашивал своего волосатого дядю Павиана, почему все дыни такие сладкие, и волосатый дядя Павиан давал ему за то тумака своей мохнатой, волосатой лапой.

Но это не отбивало у него любопытства.

Что бы он ни увидел, что бы ни услышал, что бы ни понюхал, до чего бы ни дотронулся, — он тотчас же спрашивал обо всём и тотчас же получал тумаки от всех своих дядей и тёток.

Но и это не отбивало у него любопытства.

И случилось так, что в одно прекрасное утро, незадолго до равноденствия, этот самый Слонёнок — надоеда и приставала — спросил об одной такой вещи, о которой он ещё никогда не спрашивал. Он спросил:

— Что кушает за обедом Крокодил?

Все испуганно и громко закричали:

— Тс-с-с-с!

И тотчас же, без дальних слов, стали сыпать на него тумаки.

Били его долго, без передышки, но, когда кончили бить, он сейчас же подбежал к птичке Колоколо, сидевшей в колючем терновнике, и сказал:

— Мой отец колотил меня, и моя мать колотила меня, и все мои тётки колотили меня, и все мои дяди колотили меня за несносное моё любопытство, и всё же мне страшно хотелось бы знать, что кушает за обедом Крокодил?

И сказала птичка Колоколо печальным и громким голосом:

— Ступай к берегу сонной, зловонной, мутно-зелёной реки Лимпопо; берега её покрыты деревьями, которые нагоняют на всех лихорадку. Там ты узнаешь всё.

На следующее утро, когда от равноденствия у*е ничего не осталось, этот любопытный Слонёнок набрал бананов — целых сто фунтов! — и сахарного тростнику — тоже сто фунтов! — и семнадцать зеленоватых дынь, из тех, что хрустят на зубах, взвалил всё это на плечи и, пожелав своим милым родичам счастливо оставаться, отправился в путь.

— Прощайте! — сказал он им. — Я иду к сонной, зловонной, мутно-зелёной реке Лимпопо; берега её покрыты деревьями, которые нагоняют на всех лихорадку, и там я во что бы то ни стало узнаю, что кушает за обедом Крокодил.

И родичи ещё раз хорошенько вздули его на прощанье, хотя он чрезвычайно учтиво просил их не беспокоиться.

И он ушёл от них, слегка потрёпанный, но не очень удивлённый. Ел по дороге дыни, а корки бросал на землю, так как подбирать эти корки ему было нечем. Из города Грэма он пошёл в Кимберлей, из Кимберлея в Хамову землю, из Хамовой земли на восток и на север и всю дорогу угощался дынями, покуда наконец не пришёл к сонной, зловонной, мутно-зелёной реке Лимпопо, окружённой как раз такими деревьями, о каких говорила ему птичка Колоколо.

А надо тебе знать, мой милый мальчик, что до той самой недели, до того самого дня, до того самого часа, до той самой минуты наш любопытный Слонёнок никогда не видал Крокодила и даже не знал, что это такое. Представь же себе его любопытство!

Первое, что бросилось ему в глаза, был Двуцветный Питон, Скалистый Змей, обвившийся вокруг какой-то скалы.

— Извините, пожалуйста! — сказал Слонёнок чрезвычайно учтиво. — Не встречался ли вам где-нибудь поблизости Крокодил? Здесь так легко заблудиться!

— Не встречался ли мне Крокодил? — презрительно переспросил Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — Нашёл о чём спрашивать!

— Извините, пожалуйста! — продолжал Слонёнок. — Не можете ли вы сообщить мне, что кушает Крокодил за обедом?

Тут Двуцветный Питон, Скалистый Змей, не мог уже больше удержаться, быстро развернулся и огромным хвостом дал Слонёнку тумака. А хвост у него был как молотильный цеп и весь покрыт чешуёю.

— Вот чудеса! — сказал Слонёнок. — Мало того, что мой отец колотил меня, и моя мать колотила меня, и мой дядя колотил меня, и другой мой дядя, Павиан, колотил меня, и моя тётка колотила меня, и другая моя тётка, Бегемотиха, колотила меня, и все как есть колотили меня за ужасное моё любопытство, — здесь, как я вижу, начинается та же история.

И он очень учтиво попрощался с Двуцветным Питоном, Скалистым Змеем, помог ему опять обмотаться вокруг скалы и пошёл себе дальше; его порядком потрепали, но он не очень дивился этому, а снова взялся за дыни и снова бросал корки на землю — потому что, повторяю, чем бы он стал поднимать их? — и скоро набрёл на какое-то бревно, валявшееся у самого берега сонной, зловонной, мутно-зелёной реки Лимпопо, окружённой деревьями, нагоняющими на всех лихорадку.

Но на самом деле, мой милый мальчик, это было не бревно, это был Крокодил. И подмигнул Крокодил одним глазом — вот так!

— Извините, пожалуйста! — обратился к нему Слонёнок чрезвычайно учтиво. — Не случилось ли вам встретить где-нибудь поблизости в этих местах Крокодила?

Крокодил подмигнул другим глазом и высунул наполовину свой хвост из воды. Слонёнок (опять-таки очень учтиво!) отступил назад, потому что ему не хотелось получить нового тумака.

— Подойди-ка сюда, моя крошка! — сказал Крокодил. — Тебе, собственно, зачем это надобно?

— Извините, пожалуйста! — сказал Слонёнок чрезвычайно учтиво. — Мой отец колотил меня, и моя мать колотила меня, моя долговязая тётка Страусиха колотила меня, и мой длинноногий дядя Жираф колотил меня, моя другая тётка, толстая Бегемотиха, колотила меня, и другой мой дядя, мохнатый Павиан, колотил меня, и Питон Двуцветный, Скалистый Змей, вот только что колотил меня больно-пребольно, и теперь — не во гнев будь вам сказано — я не хотел бы, чтобы меня колотили опять.

— Подойди сюда, моя крошка, — сказал Крокодил, — потому что я и есть Крокодил.

И он стал проливать крокодиловы слёзы, чтобы показать, что он и вправду Крокодил.

Слонёнок ужасно обрадовался. У него захватило дух, он упал на колени и крикнул:

— Вас-то мне и нужно! Я столько дней разыскиваю вас! Скажите мне, пожалуйста, скорее, что кушаете вы за обедом?

— Подойди поближе, я шепну тебе на ушко.

Слонёнок нагнул голову близко-близко к зубастой, клыкастой крокодиловой пасти, и Крокодил схватил его за маленький носик, который до этой самой недели, до этого самого дня, до этого самого часа, до этой самой минуты был ничуть не больше башмака.

— Мне кажется, — сказал Крокодил, и сказал сквозь зубы, вот так, — мне кажется, что сегодня на первое блюдо у меня будет Слонёнок.

Слонёнку, мой милый мальчик, это страшно не понравилось, и он проговорил через нос:

— Пусдиде бедя, бде очедь больдо! (Пустите меня, мне очень больно!)

Тут Двуцветный Питон, Скалистый Змей, приблизился к нему и сказал:

— Если ты, о мой юный друг, тотчас же не отпрянешь назад, сколько хватит у тебя твоей силы, то моё мнение таково, что не успеешь ты сказать «раз, два три!», как вследствие твоего разговора с этим кожаным мешком (так он величал Крокодила) ты попадёшь туда, в ту прозрачную водяную струю...

Двуцветные Питоны, Скалистые Змеи, всегда говорят вот так.

Слонёнок сел на задние ножки и стал тянуть назад. Он тянул, и тянул, и тянул, и нос у него начал вытягиваться. А Крокодил отступил подальше в воду, вспенил её, как сбитые сливки, тяжёлыми ударами хвоста и тоже тянул, и тянул, и тянул.

И нос у Слонёнка вытягивался, и Слонёнок растопырил все четыре ноги, такие крошечные слоновьи ножки, и тянул, и тянул, и тянул, и нос у него всё вытягивался. А Крокодил бил хвостом, как веслом, и тоже тянул, и тянул, и чем больше он тянул, тем длиннее вытягивался нос у Слонёнка, и больно было этому носу уж-ж-жас-но!

И вдруг Слонёнок почувствовал, что ножки его заскользили по земле, и он вскрикнул через нос, который сделался у него чуть не в пять футов длиною:

— Довольдо! Осдавьде! Я больше де богу! (Довольно! Оставьте! Я больше не могу!)

Услышав это, Двуцветный Питон, Скалистый Змей, бросился вниз со скалы, обмотался двойным узлом вокруг задних ног Слонёнка и сказал:

— О неопытный и легкомысленный путник! Мы должны понатужиться сколько возможно, ибо впечатление моё таково, что этот военный корабль с живым винтом и бронированной палубой (так величал он Крокодила) хочет загубить твоё будущее...

Двуцветные Питоны, Скалистые Змеи, всегда выражаются так.

И вот тянет Змей, тянет Слонёнок, но тянет и Крокодил. Тянет, тянет, но так как Слонёнок и Двуцветный Питон, Скалистый Змей, тянут сильнее, то Крокодил в конце концов должен выпустить нос Слонёнка, и Крокодил отлетает назад с таким плеском, что слышно по всей Лимпопо.

А Слонёнок как стоял, так и сел и очень больно ударился, но всё же успел сказать Двуцветному Питону, Скалистому Змею, спасибо, а потом принялся ухаживать за своим вытянутым носом: обернул его холодноватыми листьями бананов и опустил в воду сонной, мутно-зелёной реки Лимпопо, чтобы он хоть немного остыл.

— К чему ты это делаешь? — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей.

— Извините, пожалуйста! — сказал Слонёнок. — Нос у меня потерял прежний вид, и я жду, чтобы он опять стал коротеньким.

— Долго же тебе придётся ждать, — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — То есть удивительно, до чего иные не понимают своей собственной выгоды!

Слонёнок просидел над водою три дня и все поджидал, не станет ли нос у него короче. Однако нос не становился короче, и — мало того — из-за этого носа глаза у Слонёнка стали немного косыми.

Потому что, мой милый мальчик, ты, надеюсь, уже догадался, что Крокодил вытянул Слонёнку нос в самый заправдашний хобот — точь-в-точь такой, какие имеются у всех нынешних Слонов.

К концу третьего дня прилетела какая-то муха и Ужалила Слонёнка в плечо, и он, сам не замечая, что делает, приподнял хобот и прихлопнул муху.

— Вот тебе и первая выгода! — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — Ну, рассуди сам: мог бы ты сделать что-нибудь такое своим прежним булавочным носом? Кстати, не хочешь ли ты закусить?

И Слонёнок, сам не зная, как у него это вышло потянулся хоботом к земле, сорвал добрый пучок травы, хлопнул им о передние ноги, чтобы стряхнуть с него пыль, и тотчас же сунул себе в рот.

— Вот тебе и вторая выгода! — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — Попробовал бы ты проделать это своим прежним булавочным носом! Кстати, заметил ли ты, что солнце стало слишком припекать?

— Пожалуй, что и так! — сказал Слонёнок.

И, сам не зная, как у него это вышло, зачерпнул своим хоботом из сонной, зловонной, мутно-зелёной реки Лимпопо немного илу и шлёпнул его себе на голову; мокрый ил расквасился в лепёшку, и за уши Слонёнку потекли целые потоки воды.

— Вот тебе третья выгода! — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — Попробовал бы ты проделать это своим прежним булавочным носом! И, кстати, что ты теперь думаешь насчёт тумаков?

— Извините, пожалуйста, — сказал Слонёнок, — но я, право, не люблю тумаков.

— А вздуть кого-нибудь другого? — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей.

— Это я с радостью! — сказал Слонёнок.

— Ты ещё не знаешь своего носа! — сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. — Это просто клад, а не нос. Вздует кого угодно.

— Благодарю вас, — сказал Слонёнок, — я приму это к сведению. А теперь мне пора домой. Я пойду к милым родичам и проверю мой нос.

И пошёл Слонёнок по Африке, забавляясь и помахивая хоботом.

Захочется ему фруктов — он срывает их прямо с дерева, а не стоит и не ждёт, как прежде, чтобы они свалились на землю. Захочется ему травки — он рвёт её прямо с земли, а не бухается на колени, как бывало. Мухи докучают ему — он сорвёт с дерева ветку и машет ею, как веером. Припекает солнце — он опустит свой хобот в реку, и вот на голове у него холодная, мокрая нашлёпка. Скучно ему одному шататься без дела по Африке — он играет хоботом песни, и хобот у него куда звонче сотни медных труб.

Он нарочно свернул с дороги, чтобы разыскать толстуху Бегемотиху (она даже не была его родственницей), хорошенько отколотить её и проверить, правду ли сказал ему Двуцветный Питон, Скалистый Змей, про его новый нос. Поколотив Бегемотиху, он пошёл по прежней дороге и подбирал с земли те дынные корки, которые разбрасывал по пути к Лимпопо, — потому что он был Чистоплотным Толстокожим.

Стало уже темно, когда в один прекрасный вечер он пришёл домой к своим милым родственникам. Он свернул хобот в кольцо и сказал:

— Здравствуйте! Как поживаете?

Они страшно обрадовались ему и сейчас же в один голос сказали:

— Поди-ка, поди-ка сюда, мы дадим тебе тумаков за несносное твоё любопытство!

— Эх вы! — сказал Слонёнок. — Много смыслите вы в тумаках! Вот я в этом деле кое-что понимаю. Хотите, покажу?

И он развернул свой хобот, и тотчас же два его Милых братца полетели от него вверх тормашками.

— Клянёмся бананами! — закричали они. — Где это ты так навострился и что у тебя с носом?

— Этот нос у меня новый, и дал мне его Крокодил на сонной, зловонной, мутно-зелёной реке Лимпопо, — сказал Слонёнок. — Я завёл с ним разговор о том, что он кушает за обедом, и он подарил мне на память новый нос.

— Безобразный нос! — сказал волосатый, мохнатый дядя Павиан.

— Пожалуй, — сказал Слонёнок. — Но полезный!

И он схватил волосатого дядю Павиана за волосатую ногу и, раскачав, закинул в осиное гнездо.

И так разошелся этот сердитый Слонёнок, что отколотил всех до одного своих милых родных. Бил он их, бил, так что им жарко стало, и они посмотрели на него с изумлением. Он выдернул из хвоста у долговязой тётки Страусихи чуть не все её перья; он ухватил длинноногого дядю Жирафа за заднюю ногу и поволок его по колючим терновым кустам; он разбудил громким криком свою толстую тётку Бегемотиху, когда она спала после обеда, и стал пускать ей прямо в ухо пузыри, но никому не позволял обижать птичку Колоколо.

Дело дошло до того, что все его родичи — кто раньше, кто позже — отправились к сонной, зловонной, мутно-зелёной реке Лимпопо, окружённой деревьями, нагоняющими на всех лихорадку, чтобы и им подарил Крокодил по такому же носу.

Вернувшись, никто уже больше не давал тумаков никому, и с той поры, мой мальчик, у всех Слонов, которых ты когда-нибудь увидишь, да и у тех, которых ты никогда не увидишь, у всех совершенно такой самый хобот, как у этого любопытного Слонёнка.

Слон является одним из самых больших млекопитающих животных, обитающих на суше. Его вес может достигать до 5 тонн, поэтому у него короткие ноги, которые служат мощной опорой. Бивни слона – это на самом деле просто выросшие до огромных размеров верхние зубы, которые играют важную роль в жизни животного. Но самым важным органом слона, является хобот. Некоторые люди думают, что хобот служит только как орган дыхания, но это лишь одна из множества всех его функций.

Что такое хобот?

Первое, что замечает человек при виде , помимо его размеров – это его хобот, который представляет собой верхнюю губу, сросшуюся в результате эволюции с носом . Таким образом у слонов получился достаточно гибкий и длинный нос, состоящий из 500 разнообразных мышц, и в то же время не имеющий ни одной кости (кроме хряща на переносице).

Ноздри, как и у людей разделены на два канала по всей длине. А на кончике хобота расположились небольшие, но очень сильные мышцы, которые служат слону как пальцы. С их помощью слон сможет почувствовать и поднять небольшую пуговицу или другой мелкий предмет.

В первую очередь хобот выполняет функцию носа, но с его помощью слоны дышат, чувствуют запахи, а также могут:

• пить;
• добывать себе пищу;
• общаться с сородичами;
• поднимать небольшие предметы;
• купаться;
• защищаться;
• выражать эмоции.

Из всего этого следует, что хобот – это полезный и уникальный инструмент. В повседневной жизни взрослый слон не сможет обойтись без хобота, как и человек не сможет обойтись без рук. Справка. Детёныш слона не обучен правильно пользоваться хоботом и постоянно наступает на него при ходьбе. Поэтому до того, как полностью обучиться управлять хоботом, слонёнок просто использует его, чтобы держаться за хвост родителя во время движения.

Еда и питьё

Одной из самых главных функций хобота считается добыча еды и воды. При помощи этого органа животное осуществляет поиск и добычу этих жизненно важных продуктов.

Еда

Слон отличается от остальных млекопитающих тем, что употребляет еду преимущественно своим носом, которым он её и добывает . Именно от вида слона зависит рацион питания этого животного. Поскольку слон – это млекопитающее, то и питается он в основном растениями, овощами и фруктами.

Защита от врагов

В условиях дикой природы, помимо бивней, слон использует для защиты и свой хобот. Благодаря гибкости органа, животное может отразить удары с любой стороны, а количество мышц в хоботе придают ему огромную силу. Вес органа делает его отличным оружием: у взрослой особи он достигает 140 кг, а удар подобной силы способен отбить атаку опасного хищника.

Общение

Несмотря на то, что учеными доказана способность слонов общаться при помощи инфразвука, немаловажную роль в общении этих животных занимает хобот. Чаще всего такое общение заключается в следующем:

• приветствие – слоны здороваются друг с другом при помощи хобота;
• помощь потомству.

Слонихи для общения со своими детьми также используют хоботы. Несмотря на то, что маленький слоненок еще достаточно плохо ходит, необходимость в передвижении у него присутствует, и в этом ему помогает мама. Держась хоботами, мать и детеныш понемногу передвигаются, вследствие чего последний постепенно учится ходить.

Также взрослые особи могут использовать хобот, чтобы наказать провинившееся потомство. При этом, конечно, слоны не вкладывают в удар всю силу, а легонько шлепают детей. Что касается общения между слонами, то эти животные очень любят касаться друг друга хоботами, поглаживать «собеседников» по спинам и всячески проявлять свое внимание.

Питаются растительной пищей, а именно плодами и листьями, корой деревьев, травой. Слоны, живущие в , не отказываются от конфет, печенья и хлеба. Этим большим животным необходимо очень много воды, чтобы поддерживать нормальный гидробаланс в организме. За день слон выпивает до 300 литров воды и съедает около 300 кг пищи.

Отличительной особенностью является длинный хобот. Далекие предки слонов жили в и хобот, тогда очень маленький, позволял им дышать под водой. По прошествии миллионов лет эволюции слоны вышли из болот и увеличились в размерах, хобот удлинился как следствие адаптации к жизни.

Хобот – чувствительный орган с хватательными рефлексами, состоящий из множества мышц. Их около 40000, что делает этот длинный отросток очень сильным и гибким. Хобот выполняет большое количество функций, являясь для тем же, что руки, нос, губы и язык .

Хоботом слон срывает листья и плоды и кустов, собирает траву у себя под ногами, набирает воду из водоема, кладет пищу и вливает воду в рот, поливает себя во время жары, ощупывает предметы, издает характерный трубный звук и использует в качестве защиты. Кроме того, малыши- держатся своим хоботком за хвост идущего впереди .

Собирая пищу, слон ощупывает и обнюхивает ее с помощью хобота и лишь потом срывает и отправляет в рот. Великан обожает сладкую еду и выбирает сладкие плоды, например, бананы. В неволе он не отказывается от яблок, моркови и конфет. Существует заблуждение, что слон пьет с помощью хобота, на самом деле он просто набирает воду, а потом направляет ее в рот.

Африканские слоны во время сильной жары или долгого отсутствия дождей освежают себя водой из водоемов, запрокидывая хобот за голову и поливая воду на спину. Когда слон издает трубный звук, он распространяется на несколько километров. Таким образом слоны дают друг другу знать, где они находятся.

Слон использует хобот в качестве защиты себя и от нападения хищников. Одним ударом он может убить противника или переломать ему кости.

Существует неофициальный праздник, День Слона, который отмечается по всему миру 30 ноября. Его иногда называют «Слоноуин», в этот день проводятся различные мероприятия, посвященные слонам. Кроме того, 22 сентября отмечается всемирный День Защиты слонов, в который защитники животных стараются привлечь людей к проблеме исчезновения этого вида.

В Таиланде Слон – священное животное, поэтому праздник Слона отмечается по всей . Проводятся церемонии по буддистским обрядам, а слонам предоставляется праздничный обед. В этот день в страну стекается множество иностранных туристов, что существенно влияет на улучшение экономики.

Так называете сказка английского писателя Киплинга. В ней рассказывается о любопытном слоненке, который надоедал своим родственникам самыми неожиданными вопросами. В те времена, по словам сказки, хобота у слонов не было, а был короткий носик. Любопытный слоненок решил узнать, чем завтракает крокодил, и пошел его об этом спросить. Крокодил хотел съесть слоненка и схватил его за нос, а так как слоненок уперся ногами о берег и оказался сильнее крокодила, то тот только растянул маленький нос слоненка в длинный хобот.

Это, конечно, сказка, и хотя признаки, приобретенные животными при жизни, передаются потомству, для образования у слона такого хобота, каким он стал теперь, потребовалось много миллионов лет.

Изучая черепа современных и давно вымерших слонов, а также видов, родственных слонам, ученые смогли установить происхождение хобота.

Судя по материалам раскопок, в Северной Африке около 40 миллионов лет назад жило животное, получившее теперь научное название меритерий. Оно скорее напоминало свинью, чем слона. У него была длинная морда, вытянутые вперед челюсти с большим количеством зубов, из которых два верхних резца торчали наружу. А подвижный кончик его носа, сросшись с верхней губой, свисал вниз. Ростом меритерий не превышал крупного осла. Подвижный хоботок на его морде был очень удобным органом. Им можно было срывать и направлять в рот растения.

Более развитый хобот мы видим уже у различных видов мастодонтов - прямых предков слона. У них еще длинное рыло и много зубов, но уже верхняя челюсть сильно укорочена, а ее мясистая губа превратилась в хобот. Резцы у мастодонтов исчезли, кроме двух верхних, которые превратились в бивни. Последние мастодонты были уже современниками первых людей.

Еще большее развитие хобота мы видим у ископаемого мамонта. Хобот стал мощным органом и достиг такой длины, что мамонты, не нагибаясь, срывали им траву. Сообразно с этим сильно укоротились челюсти, а бивни стали огромными и в полости рта не умещались.

У современных слонов хобот очень гибкий и подвижный. Его развитие повело к дальнейшему уменьшению длины головы и числа зубов. У слона, кроме бивней, нет резцов, исчезли клыки, а коренных зубов - лишь по одному справа и слева на каждой челюсти. Поверхность этих зубов ребристая, приспособленная для перетирания жесткой растительности.

Интересно, что слоны в течение жизни три раза меняют постоянные коренные зубы: старые вытесняются новыми, растущими с задней стороны челюсти. Благодаря длине и подвижности хобота мамонты и слоны стали массивными и неповоротливыми.

Вся «работа» по доставке в рот пищи легла на хобот. Слоны утратили способность быстро бегать. Да им и нет необходимости спасаться бегством от хищников. Имея такие размеры, хобот, бивни, они легко сразят любого противника.

Ты, конечно же, знаешь, малыш, что в природе выживает тот, кто лучше других приспособлен к трудной, полной опасности жизни. Послушай же исто­рию о том, как у слона появился хобот.

А было все так: давным-давно, миллионы лет назад по земле бродили далёкие предки слонов. Вместо хобота у них были чуть вытянутые сросшие­ся нос и верхняя губа. Таким-то носом – губой слоны захватывали с деревь­ев лакомые ветки. У кого-то из зверей нос-губа оказывался хоть чуточку длин­нее, тому пищи доставалось больше. Эти животные росли крепкими и выносливыми. Но в природе выживает самый приспособленный. Вот так и выживали те слоноподобные, у кого нос-губа был хоть немного длиннее, чем у остальных. Детёнышам, рождённым на свет с более длинными носами-губами, чем у их соб­ратьев, жилось легче. И детёнышам их детёнышей тоже жилось легче. Так из поколения в поколение появлялись животные, хоть ненамного, но всё с более и более длинными носами – губами.

Проходили века. И природа отсеивала, отбирала из всех животных наибо­лее выносливых, наиболее приспособленных к трудностям жизни, в том числе и слонов с длинными носами. Благодаря такому природному отбору нос – губа превратился сперва в нос-коротышку, а потом в настоящий хобот. На кончи­ке хобота сперва получилось что-то вроде пальца, которым слон может под­хватить даже былинку с земли. Раз – и слон сорвал им пучок травы, два – зе­лёную веточку, вкусный плод, три – окатился в жаркий день водой, как из шланга, четыре – обсыпал бока песком. Слон даже трубить хоботом научился.