Лауреат Государственной премии СССР, директор Института востоковедения АН СССР (1977-1985), директор ИМЭМО АН СССР (1985-1989), директор Службы внешней разведки России (1991-1996), министр иностранных дел РФ (1996-1998), председатель правительства РФ (1998-1999),
Президент Торгово-промышленной палаты РФ, академик Российской академии наук.

Мать – Примакова Анна Яковлевна (1896–1972). Первая супруга – Лаура Харадзе (1930–1987). Сын – Примаков Александр Евгеньевич (1954–1981). Дочь – Нана (1962 г. рожд.). Внуки: Евгений (1984 г. рожд.), Александра (1982 г. рожд.), Мария (1997 г. рожд.). Супруга – Примакова Ирина Борисовна(1952 г. рожд.).

Тбилиси, 1937 год. Все вокруг провалилось. Те, с кем моя мама дружила, встречалась, водила знакомство, – все рухнуло. Маминого брата (они оба были врачи-гинекологи) арестовали в Баку и, как стало известно позже, этапировали в Тбилиси, где расстреляли. Он был бесконечно далек от политики. Через много лет мне стало известно, что главным «вещественным доказательством» его принадлежности к «антисоветской группе» стал найденный при обыске юнкерский кортик – Александр Яковлевич действительно несколько месяцев перед революцией служил юнкером.

Своего отца я никогда не видел. У мамы я был единственный ребенок – свет в окошке. Она родила меня уже в достаточно зрелом возрасте и жила мною. Она работала в Железнодорожной больнице и была, как говорили, превосходным акушером-гинекологом. Но ее оттуда попросили, и она не без труда нашла работу в женской консультации Тбилисского прядильно-трикотажного комбината. Оставалась там единственным врачом непрерывно 35 лет. Комбинат находился далеко от центра города, а во время войны мама еще взяла и вторую работу – в другом конце Тбилиси. Приходила домой лишь вечером, загружая себя до предела, чтобы я был накормлен и одет в то нелегкое для всех военное время. Ее любили работницы, уважали и побаивались руководители комбината – она не стеснялась в выражениях, если, к примеру, беременных женщин не отпускали в положенный отпуск или ставили в третью смену. Я узнал обо всем этом из прощальных слов на похоронах матери 19 декабря 1972 года – в последний путь ее провожал почти весь Тбилисский прядильно-трикотажный комбинат.

Мама никогда не состояла в партии, не произносила зажигательных речей, не поддерживала разговоров на политические темы. Но это вовсе не означало ее политической инфантильности. Помню, как уже будучи студентом, в самом начале пятидесятых годов приехал на каникулы в Тбилиси и разговорился с матерью на «сталинскую тему». Сознаюсь, был в ужасе от ее слов о том, что Сталин – «примитивный душегуб». «Да как ты можешь, ты хоть что-нибудь читала из трудов этого “примитивного человека”? – полез я на рожон. Меня сразил спокойный ответ матери: «И читать не буду, а ты пойди и донеси – он это любит». Я никогда больше не возвращался к этой теме.

Евгений с матерью жили в Тбилиси в общей квартире без элементарных удобств, в 14-метровой комнате. Целыми днями Женя с ребятами пропадал на улице. Окончив семь классов, он объявил матери, что хочет поступать в Бакинское военно-морское подготовительное училище. Мать уговаривала передумать, потом – отпустила.

Я провел в училище два, скажем прямо, нелегких года, прошел практику на учебном корабле «Правда». Когда уже казалось, что все трудности адаптации позади, был отчислен по состоянию здоровья – обнаружили начальную стадию туберкулеза легких. Тут же примчалась в Баку моя дорогая мама. Я меньше всего думал о здоровье, в вагоне поезда Баку – Тбилиси стоял у окна, мимо проносились столбы, деревья, здания какие-то, а я ничего не видел. Глаза застилали слезы. В течение двух лет связывал свое будущее с флотом, а тут… Жизнь, считал, кончена.

Приехав в Тбилиси, Евгений заботами матери вылечился и окончил одиннадцатый класс в 14-й мужской средней школе. Учился хорошо, больше всего любил математику, историю, литературу. Преподаватели были очень сильные. Выпускники русских тбилисских школ абсолютно на равных и в то время без всякого блата выдерживали конкурсные экзамены в престижные московские институты. Среди них был и Евгений Примаков , поступивший в 1948 году в Московский институт востоковедения.

Приехали в Москву. Хорошо сдали вступительные экзамены. В тот год замаячила широкая потребность в специалистах по Китаю. Не исключаю, что поддался бы на уговоры и выбрал бы китайское направление, но задели на собеседовании слова профессора Евгения Александровича Беляева: «Вы, должно быть, решили пойти на арабский, так как вам мерещатся караваны в пустыне, миражи, заунывные голоса муэдзинов?» В ответ сказал твердо: прошу зачислить на арабский – баллов для этого у меня достаточно. Так и стал арабистом.

В институте больше всего любил страноведческие и общеобразовательные предметы. Блестящие лекции по исламоведению профессора Беляева, по различным разделам истории – профессоров Турка, Шмидта, по политэкономии – профессора Брегеля были настоящими праздниками. Гораздо меньше интереса я проявлял, к сожалению, к арабскому языку, что и сказалось тогда: по всем предметам, кроме арабского, в дипломе были пятерки, по арабскому на госэкзамене получил удовлетворительно…

Весной 1953 года Евгений Примаков окончил институт и поступил в аспирантуру Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

В марте умер И.В. Сталин. Нас – студентов, аспирантов, преподавателей – захлестнуло горе. На траурном митинге плакали многие. Выступавшие искренне недоумевали: сумеем ли жить без Сталина, не раздавят ли нас враги, уцелеем ли? Я чуть не поплатился жизнью, когда пытался через Трубную площадь пробиться к Колонному залу Дома Союзов, чтобы проститься с вождем. Была настоящая Ходынка, в страшной давке погибли десятки людей. Нас возмутили услышанные по радио абсолютно спокойные голоса Маленкова и Берия, выступавших с трибуны Мавзолея на похоронах Сталина. Наши симпатии были на стороне третьего выступавшего – Молотова, который еле сдерживал рыдания.

Так или иначе, XX съезд нас раскрепостил и оказал сильное влияние на формирование мировоззрения моего поколения. Конечно, впоследствии серьезное воздействие оказывали и другие события, но первым импульсом, заставившим мыслить по-иному, чем в прошлом, нужно считать XX съезд партии.

В аспирантуре экономического факультета МГУ Евгений Примаков учился в течение трех лет. Аспирантура давала очень многое: отличную теоретическую подготовку, учила работе с источниками, аналитическому осмыслению происходящего. Коллектив аспирантов был очень дружный – ходили вместе в театр, совершали вылазки на природу. На 3-м курсе института Евгений женился на тбилисской девушке Лауре Харадзе – студентке 2-го курса Грузинского политехнического института. После замужества она перевелась в Москву, на электромеханический факультет Менделеевского института.

В наше время многие ранние браки распадаются. Я прожил с Лаурой 36 лет. Вначале в житейском смысле нам было очень непросто. Свое собственное жилье, комнату в общей квартире, я получил лишь в 1959 году, уже работая в Гостелерадио. Это было настоящим счастьем: все годы до этого снимали, если повезет – комнату, если нет – угол. Особенно трудно стало, когда в 1954 году родился сын, – многие хозяйки предпочитали сдавать жилье семьям без детей, и поиски места проживания становились настоящей мукой. Мы вынуждены были отправить девятимесячного Сашеньку в Тбилиси, где до двух с половиной лет он жил у моей мамы.

Окончив аспирантуру МГУ в 1956 году, по приглашению Сергея Николаевича Каверина – главного редактора арабской редакции Главного управления радиовещания на зарубежные страны – Евгений Примаков поступил на работу в редакцию, с которой сотрудничал уже несколько лет, и стал профессиональным журналистом. За год он последовательно прошел путь корреспондента, выпускающего редактора, ответственного редактора, заместителя главного редактора. Вскоре после безвременной кончины Сергея Николаевича стал главным редактором.

Работа в иновещании дала очень многое. Прежде всего – умение быстро и при любом шуме подготовить комментарий на происходящие события. Вместе с тем для меня это была первая школа руководителя. В свои 26 лет я возглавил коллектив в 70 человек, среди которых, пожалуй, был самым молодым.

В 1958 году в качестве корреспондента Всесоюзного радио Евгений Примаков удостоился чести сопровождать Генерального секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева, маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского и других членов партийно-правительственной делегации в Албанию. Командировка эта запомнилась ему на всю жизнь.

Или по неопытности, или потому, что ответственность за выполнение порученной мне столь важной миссии – освещать по радио визит советского лидера в Албанию – отодвинула на задний план все формальные моменты, я решил вторгнуться в «святая святых» – в порядок публикования выступлений Генерального секретаря. Подошел к его помощникам и сказал: «Разрешите мне готовить для передачи на Московское радио изложение основных идей, высказываемых Никитой Сергеевичем». – «Если ты такой смелый, – сказал Шуйский, – пиши и передавай под свою ответственность». Я это и сделал.

Выпятив основные идеи речи Хрущева на первый план, продиктовал корреспонденцию по телефону нашим стенографисткам в Москве, а сам, довольный собой, пошел пить пиво. Вдруг подходит ко мне корреспондент «Правды» Ткаченко и говорит: «Иду из резиденции, там переполох, речь Хрущева решили не публиковать, но она улетучилась, и сейчас пошли на нее отклики во всем мире. Ищут, кто виноват в утечке». У меня сердце ушло в пятки. Я на минуту представил себе, как меня срочно отзывают в Москву, снимают с работы. Кстати, все тогда так и могло случиться. Увидев мое побледневшее лицо, Ткаченко ухмыльнулся: «Я пошутил. Напротив, Никите показали зарубежные отклики, и он очень доволен оперативностью». Очевидно, все было именно так, потому что я с этого момента спокойно передавал свои корреспонденции в Москву, и ни Шуйский, ни Лебедев (помощники Хрущева) мне не делали никаких замечаний. Правда, и не хвалили, просто не замечали.

В 1956 году Евгений Примаков стал старшим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО). К этому времени он подготовил диссертацию на тему о получении максимальных прибылей иностранными нефтяными компаниями, оперирующими на Аравийском полуострове. Имел и необходимые публикации на диссертационную тему. Защитить диссертацию до окончания срока аспирантуры не удалось – не мог себе позволить длительную паузу, необходимую для вторичного обсуждения диссертации и выполнения по ней всех формальностей в другом институте, где по правилам должна была проходить защита. Кандидатскую степень получил только четыре года спустя.

Членом КПСС Е.М. Примаков стал в 1959 году. С 1962 года начал работать в газете «Правда» обозревателем отдела стран Азии и Африки, с 1965 года – собственным корреспондентом «Правды» на Ближнем Востоке с постоянным пребыванием в Каире. Здесь он выполнял ответственные поручения Центрального Комитета, Политбюро ЦК КПСС. Много раз посещал север Ирака, где контактировал с руководителем курдских повстанцев Мустафой Барзани с целью сблизить его с Багдадом.

Советский Союз хотел мира в Ираке, симпатизировал освободительной борьбе курдов и в то же время стремился укрепить свои позиции в новом руководстве Ирака, которое пришло к власти в 1968 году. С багдадской стороны ответственным за переговоры с курдами был Саддам Хусейн . Е.М. Примаков встретился с ним в 1969 году, тогда же познакомился с Тариком Азизом – в то время главным редактором газеты «Ас-Саура». До подписания мирного соглашения в 1970 году Евгений Максимович совершил много поездок на север – сначала во время боевых действий к зимней резиденции Барзани по тропам на мулах, затем вертолетом. Он стал первым иностранцем, который встретился в 1966 году с совершившими переворот в Дамаске левыми баосистами – премьер-министром Зуэйном. Был также первым иностранцем, который встретился с генералом Нимейри, возглавившим переворот в Судане в 1969 году.

В 1969 году Е.М. Примаков защищает докторскую диссертацию по теме «Социальное и экономическое развитие Египта» и получает степень доктора экономических наук. В 1970 году принимает предложение директора ИМЭМО академика Н. Иноземцева стать его заместителем. Одновременно продолжает выполнять ответственные миссии по заданию советского руководства. Среди этих миссий – конфиденциальный полет в Оман для установления дипломатических отношений СССР с этим аравийским княжеством. Особое значение имели и строго конфиденциальные встречи с израильскими руководителями – Голдой Меир, Моше Даяном, Шимоном Пересом, Ицхаком Рабином, Менахемом Бегином. Целью всех этих контактов был зондаж возможности установления всеобщего мира с арабами.

С Ясиром Арафатом, Абу Айядом, Абу Мазеном, Ясиром Абдо Раббо и другими палестинцами Евгений Максимович познакомился, много беседовал, спорил, дружил с конца 1960-х – начала 1970-х годов. Многократно встречался и испытывал самые добрые чувства к иорданскому королю Хусейну. Откровенные и доверительные отношения установились у него с президентом Сирии Хафезом Асадом и Египта – Хосни Мубараком. В дальнейшем, являясь одним из ведущих экспертов по внешней политике на Востоке, он издает ряд книг по современной истории Востока.

В 1974 году Е.М. Примаков избирается членом-корреспондентом АН СССР, в 1977-м – становится директором Института востоковедения – важного академического исследовательского центра, сопоставимого по размерам со знаменитым ИМЭМО, в 1979 году – академиком АН СССР.

В самые застойные годы настоящим «островом свободомыслия» была Академия наук СССР. Парадокс заключался в том, что преобладающая часть ученых-естественников, а они задавали тон в академии, была так или иначе, прямо или косвенно связана с «оборонкой». Казалось бы, эта среда меньше всего подходила для политического протеста, больше всего должна была бы способствовать подчинению диктуемой сверху дисциплине. А получилось совсем не так.

Мы понимали, что следует отходить от догматических представлений и во внешнеполитической, и в военно-политической областях. С появлением у двух сторон ракетно-ядерного вооружения, способного уничтожить не только две сверхдержавы, но в случае его применения и весь остальной мир, стали относить мирное сосуществование между двумя системами к категории более или менее постоянной. Но при этом не забывали добавлять, что это отнюдь не притупляет идеологическую борьбу.

В 1970-х и первой половине 1980-х годов происходили только эпизодические контакты СССР с США и другими западными странами по правительственной линии. При этом особое значение приобрели дискуссии по наиболее злободневным внешнеполитическим вопросам на уровне организационно-общественном. По линии ранее созданного Советского комитета защиты мира, где Е.М. Примаков был заместителем председателя, предпринимались попытки разъяснить политику СССР, приобрести друзей и единомышленников за рубежом, апеллируя, как правило, к интеллигенции, деятелям науки, культуры.

Со временем стали возникать и другие каналы. Е.М. Примаков принимал непосредственное участие в закрытых обсуждениях, которые проводил ИМЭМО со Стратегическим центром крупнейшего в США научно-исследовательского института – Стенфордского (SRI). Одной из тем было сопоставление методик подсчетов военных бюджетов двух стран. Эта работа позволяла стать на путь сокращения вооружений. Участвовал в Пагуошском движении, имевшем международный характер, и в советско-американских Дартмутских встречах. Особую роль в организации этих встреч со стороны СССР играли институты ИМЭМО и ИСКАН. Американскую группу политологов возглавлял Дэвид Рокфеллер. Е.М. Примаков вместе со своим партнером Г. Сондерсом – бывшим заместителем госсекретаря США – были сопредседателями рабочей группы по конфликтным ситуациям.

Во время проведения очередной встречи в Тбилиси в 1975 году родилась идея пригласить американцев и наших коллег в грузинскую семью. Я предложил пойти на ужин к тете моей жены Надежде Харадзе. Профессор консерватории, в прошлом примадонна Тбилисского оперного театра, она жила, как все настоящие грузинские интеллигенты, довольно скромно. Чтобы достойно встретить высоких гостей, пришлось одолжить у соседей сервиз.

В результате весь дом, конечно, знал, что в гости приедет «сам Рокфеллер». Вечер удался – прекрасный грузинский стол, русские, грузинские и американские песни. Атмосфера была по-настоящему теплая и раскрепощенная. Д. Рокфеллер отложил вылет своего самолета и ушел вместе со всеми в три часа утра.

Впоследствии он много раз говорил мне, что тот чудесный вечер запомнился ему надолго, хоть вначале явно недооценил искренность хозяев и, может быть, считал все очередной «потемкинской деревней». Даже подошел к портрету Хемингуэя, висевшему на стене над школьным столиком моего племянника, и, отодвинув портрет, убедился, что стена под ним не выцвела – значит, не повесили к его приходу.

Большое значение имели встречи с японским Советом по вопросам безопасности «Анпокен», организованные со стороны СССР ИМЭМО. Инициатором этих встреч был И. Суэцугу. В диалоге с японской стороны активно участвовали лица, пользовавшиеся большим влиянием в либерально-демократической партии Японии. Вначале такие ежегодные «круглые столы» напоминали скорее разговор глухих. Но постепенно лед таял.

С каждым разом все более росло уважительное отношение друг к другу. Я, например, никогда не забуду того, как Суэцугу, узнав, что я потерял – это было в 1981 году – сына, всю ночь каллиграфически выводил иероглифы древнеяпонского изречения и подарил мне эту запись, смысл которой заключался в необходимости смиренно переносить все горести и трагедии, думая о Вечном.

Все большему сближению ИМЭМО с практической деятельностью в международных отношениях способствовало развитие абсолютно нового направления исследовательской работы с прямым выходом на политику – ситуационные анализы. Е.М. Примаков руководил разработкой методики «мозговой атаки» и большинством из таких обсуждений. В результате были спрогнозированы бомбардировки американской авиацией Камбоджи во время вьетнамской войны. После смерти Насера – поворот Садата в сторону Запада при его отходе от тесных отношений с СССР. Наконец, после победы «исламской революции» в Иране – неизбежность войны между этой страной и Ираком, которая и началась через 10 месяцев после проведения ситуационного анализа.

За разработку и осуществление ситуационных анализов группа ученых, которую возглавлял Е.М. Примаков, получила в 1980 году Государственную премию СССР. В 1985 году он стал преемником А.Н. Яковлева на посту директора ИМЭМО и до 1989 года руководил институтом.

В составе группы экспертов Е.М. Примакову довелось присутствовать на встречах М.С. Горбачева и Р. Рейгана в Женеве, Рейкьявике, Вашингтоне, Москве и видеть с близкого расстояния, как трудно начинался диалог и каких усилий стоило отвести мир от опаснейшей черты. Тем не менее сближение сторон продолжалось.

Накануне прихода к власти президента Дж. Буша состоялся визит М.С. Горбачева в Индию. Встреча в КНР с Дэн Сяопином, в которой участвовал Е.М. Примаков, практически открыла дверь для многостороннего сотрудничества СССР с Китаем.

Вскоре Евгению Максимовичу стало известно, что Горбачев планирует его назначение послом в Индию. От этого перспективного назначения он вынужден был отказаться, опасаясь за ухудшившееся здоровье жены.

Я не стал послом в Индии. А вскоре был избран кандидатом в члены ЦК КПСС, затем членом ЦК. Но жену потерял – она скончалась в 1987 году, и кто знает, может быть, индийский климат был бы не столь уж плохим для ее больного сердца?

Потерю жены – Харадзе Лауры Васильевны – переживал очень тяжело. Она была частью всей моей жизни. До сих пор ловлю себя на мысли о том, что она принесла в жертву мне, детям свой разносторонний, незаурядный талант. Широко эрудированная, прекрасно разбиравшаяся в искусстве, сама блестящий пианист, а по образованию инженер-электрохимик, однозначно прямолинейная, никогда не кривящая душой, неспособная соглашаться с ложью или лицемерием, в том числе и в официальной политике, интернационалист по всем своим убеждениям, но в то же время искренне восхищавшаяся лучшими чертами России и Грузии, очаровательная женщина – именно такой видели мою жену и я, и все те, кто был рядом со мной и с ней.

Через семь лет после смерти Лауры женился второй раз. Судьба оказалась ко мне после моих потерь благосклонной. Ирина – прекрасная женщина, друг, блестящий специалист – врач-терапевт. Ее любят и уважают все мои близкие. Во многих чертах своего характера она напоминает Лауру, которую не знала, но с исключительной теплотой относится к ее светлой памяти.

После смерти жены Евгений Максимович с головой ушел в работу в ИМЭМО. В 1988–1989 годах он – академик-секретарь Отделения мировой экономики и международных связей АН СССР, член Президиума АН СССР. Его избирают первым председателем только что созданного Советского национального комитета азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества. Во главе группы экспертов комитета совершил поездку по Приморскому, Хабаровскому краям, Амурской и Сахалинской областям.

Занимался тогда делами интересными и перспективными. Но опять подступали перемены в моей жизни. Хорошо помню тот майский день 1989 года. Сидел за столом в своем кабинете в ИМЭМО на 16 этаже и правил подготовленную сотрудниками записку о малом и среднем бизнесе в США. Вдруг зазвенел «кремлевский телефон» и в трубке раздался совершенно неожиданно для меня – он мне никогда не звонил до этого – голос Горбачева.

–Помнишь наш разговор в Пекине? Я уже тогда сказал, что есть планы в отношении тебя. Теперь предстоит их осуществить. Речь идет о твоей работе в Верховном Совете СССР.

– Ну что ж, Михаил Сергеевич, нужно так нужно, – ответил я, не сомневаясь, что мне как депутату предложат, пожалуй, возглавить комитет по международным делам.

– Хорошо отреагировал, – прозвучало в ответ. – Как ты отнесешься к предложению стать во главе одной из палат Верховного Совета?

Меня это совершенно неожиданное предложение огорошило.

– Но как быть с институтом?

– Обещаю, что ты примешь участие в подборе своего преемника.

Преемником стал мой первый заместитель, впоследствии избранный академиком В.А. Мартынов, который достойно возглавил институт. Что касается меня, то во время представления моей кандидатуры депутатам, и отвечая на вопрос, а как Примаков совместит свою работу Председателя Совета Союза с работой в Академии наук, Горбачев заявил: «Он уходит со всех своих постов в академии». Следует отметить, что такой «поворот» со мной не оговаривался.

Страна в то время буквально жила сессиями Верховного Совета. Все было непривычно. И выступления, в которых звучали острые мотивы, и столкновения мнений, иногда переходящие в нелицеприятный спор. И самое главное – все это транслировалось без всяких купюр. Сначала «живьем», в прямом эфире. Глазок телекамеры был нацелен на трибуну для выступавших, причем ракурс был такой, что державший речь оставался все время на фоне председателя палаты. Сидеть с утра до вечера почти ежедневно, зная, что ты перед глазами многомиллионной аудитории телезрителей, – занятие и неприятное, и очень трудное.

Работа в качестве руководителя Совета Союза Верховного Совета СССР включала в себя содержательную подготовку законов. Евгению Максимовичу так же было поручено курировать работу аппарата Верховного Совета.

Став председателем верхней палаты, Е.М. Примаков показал свою приверженность линии на самостоятельность Верховного Совета, считая, что лишь такой курс сможет превратить его в важный инструмент эволюционного перехода от командно-административной системы к новому обществу.

В сентябре 1989 года Е.М. Примаков избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. В марте–декабре 1990 года, оставив пост Председателя Совета Союза Верховного Совета, вошел в состав Президентского совета, где занимался вопросами внешней политики. В этот период он принял участие в событиях, связанных с глубоким кризисом, а затем и войной в зоне Персидского залива, к которым было приковано внимание всего мира.

Идея направить в Багдад представителя Президента СССР впервые возникла в августе 1990 года. Так в жизнь Е.М. Примакова окончательно вошла глобальная мировая политика. При его участии происходили многие серьезные решения, которые принимались главными игроками в мировой политической игре в связи с развитием опасных событий, ситуаций, конфликтов.

Мое знакомство с Саддамом Хусейном, очевидно, было принято во внимание, когда президент Горбачев, несмотря на позицию МИДа, все-таки поручил мне выехать в Багдад в качестве своего личного представителя. Были поставлены две задачи: во-первых, договориться о беспрепятственном выезде из Ирака наших специалистов, и во-вторых, во время разговора с Саддамом Хусейном показать ему полную бесперспективность отказа подчиниться требованиям Совета Безопасности ООН.

Беседа Е.М. Примакова с Саддамом Хусейном состоялась 5 октября. Углубившись в чтение переданного ему послания президента Горбачева (перевод на арабский язык был сделан в МИДе СССР заблаговременно), С. Хусейн прямо не отреагировал на достаточно жесткие фразы о необходимости незамедлительного ухода из Кувейта и восстановления суверенитета этого государства. Обстановка была натянутой.

Сразу после возвращения, 6 октября Е.М. Примаков доложил М.С. Горбачеву о встречах в Багдаде. Тут же родилась идея ознакомить с его наблюдениями президентов Дж. Буша, Ф. Миттерана, премьеров М. Тетчер, Д. Андреотти, Х.Мубарака, Х. Асада, короля Саудовской Аравии Фахда.

Политическая активность Советского Союза на Ближнем Востоке попала в центр мирового внимания. Но главный вывод от поездок Е.М. Примакова за океан и в Европу сводился к следующему: барометр ситуации явно показывал на военное решение. Е.М. Примаков продолжает миссию и с этой целью вылетает в Каир, Дамаск, Эр-Рияд и Багдад. Это был практически единственный канал прямого выхода на Саддама Хусейна. В конце октября на встречах с Е.М. Примаковым президенты Сирии и Египта – Х. Асад и Х. Мубарак – высказались в поддержку советской инициативы.

28 октября в Багдаде Е.М. Примаков снова встречается с Саддамом Хусейном. Хусейн продемонстрировал свой интерес к идеям арабской активности в деле урегулирования. В качестве главного арабского партнера он выделял Саудовскую Аравию. Но по главному вопросу – готовности вывести иракские войска из Кувейта – он не сказал «да».

Между тем ставка на войну как средство разрешения конфликта в зоне Персидского залива была сделана. 17 января на аэродромы и радиолокационные системы Ирака обрушились ракеты, направленные с американских кораблей, находившихся в Персидском заливе.

Накануне войны С. Хусейн прямо заметил в своем окружении: «Я говорю вам, что Советский Союз запугивает нас неизбежностью войны – события идут по другому сценарию».

В то время как американские бомбардировки набирали силу, в Москве была создана «рабочая кризисная группа», в состав которой вошли министры иностранных дел, обороны, внутренних дел, председатель КГБ, помощник президента по международным делам А.С. Черняев и Е.М. Примаков. С целью прекращения войны было принято решение выступить еще с одной политической инициативой. 9 февраля по поручению Горбачева Е.М. Примаков снова вылетел в Багдад. На его предложение о выводе иракских войск из Кувейта Хусейн ответил предварительным согласием. Ночью 13 февраля в советское посольство Тарик Азис привез письменное заявление, в котором говорилось, что иракское руководство серьезно изучает идеи, изложенные представителем Президента СССР, и даст ответ в ближайшее время.

В последующие дни на переговорах Тарика Азиса с президентом М.С.Горбачевым в Москве готовность Ирака полностью вывести свои войска из Кувейта в 3-недельный срок была подтверждена. Развитие событий показало, что затяжка времени с иракской стороны, неопределенность срока вывода войск оказались фатальными. 22 февраля президент Дж. Буш предъявил ультиматум Ираку с требованием вывести войска с территории Кувейта в недельный срок.

Тем временем в Советском Союзе набирали скорость ставшие необратимыми политические процессы. Е.М. Примаков оказался в эпицентре событий.

Накануне четвертого Съезда народных депутатов мы на даче в Волынском готовили доклад Президента СССР «О положении страны и мерах по преодолению сложившейся кризисной социально-экономической и политической ситуации». Присутствовали А.Н. Яковлев, С.С. Шаталин, В.А. Медведев, А.С. Черняев, Г.Х. Шахназаров, Е.Г. Ясин и другие. Думаю, что большинство из них поддерживали идею о первоначальности экономического договора. Мое предложение на этот счет сначала было воспринято М.С. Горбачевым не скажу что с большим энтузиазмом, но отвергнуто с ходу не было. На следующий день, однако, он сказал:

– Не пойдет.

– Почему? – спросил я. – Ведь это проходной вариант, причем все республики согласны с тем, что при подписании экономического договора они возьмут на себя определенные обязательства, без которых не сможет функционировать единое экономическое пространство.

– Если мы подпишем экономический договор, – ответил Горбачев, – то многие остановятся на нем и не захотят подписать Союзный, который уже готов, и все заявили о своем согласии присоединиться к нему.

– Да, но ведь и экономический договор подразумевает создание наднациональных структур. Нужно начать с экономики, а затем наращивать политические структуры Союза.

М.С. Горбачев отверг эту идею. Думаю, что он искренне верил в реальность Союзного договора и возможность его подписания. Так или иначе, но развести по времени экономический договор, приемлемый для всех, и политический не удалось.

Стало еще сложнее оттого, что вместо создания общесоюзной рыночной инфраструктуры ставку сделали на так называемый «региональный хозрасчет». В республики передавалась государственная собственность. В некоторых из них решалось, отчислять ли средства в союзный бюджет. Провозглашался приоритет республиканских законов над союзными. В общем, дело шло к распаду не только Союза, но и единого экономического пространства.

После XXVIII съезда я всецело сделал упор на работе в Президентском совете. Отношения с Михаилом Сергеевичем считал хорошими и мог ставить перед ним проблемы довольно острые, решение которых, на мой взгляд, было необходимо. Но постановка этих вопросов вызывала определенную напряженность. Сознаюсь, главное, что меня волновало, даже возмущало, – это недостаточная решительность в укреплении власти Закона.

После роспуска Президентского совета в 1991 году Е.М. Примаков стал членом Совета Безопасности СССР, в составе которого занимался главным образом внешнеэкономической деятельностью. 1990-й и первая половина 1991 года знаменовали собой резкое обострение внутрисоюзных отношений, усилились процессы, которые привели в конце концов к развалу Советского Союза. Настроения в пользу суверенитета стали быстро развиваться и в России. Начало приобретать организационные формы движение в пользу создания компартии Российской Федерации. На заседании Политбюро значительная часть его членов, кандидатов и секретарей ЦК, в том числе и Е.М. Примаков, выступили за то, чтобы ЦК КПСС официально поддержал эту идею.

В это время возник другой российский центр – во главе с Б.Н. Ельциным. Ельцин и его окружение поставили своей целью добиваться абсолютного суверенитета Российской Федерации.

В январе 1991 года Е.М. Примаков принял решение подать в отставку, но М.С. Горбачев решительно отказал. Его желание оставить Евгения Примакова в «активной команде» подтвердилось в начале марта во время выборов членов Совета Безопасности, когда он настоял на переголосовании его кандидатуры, и она была принята.

На XXVIII съезде партии Е.М. Примаков, как и некоторые другие члены Политбюро, отказался баллотироваться в ЦК.

Я упорно пытался навести порядок в первую очередь в сфере внешнеэкономической деятельности, за которую нес в Совете Безопасности ответственность. Не приходилось рассчитывать на то, что нам радикально помогут извне обезболить или, во всяком случае, сократить трудности переходного периода. И все-таки…

В своем кабинете в Кремле я обсуждал какую-то проблему с моим старым другом академиком С.А. Ситаряном. Секретарша сказала, что пришел Г.А. Явлинский. Я попросил его войти. Это была первая наша встреча.

Он рассказал, что получил приглашение принять участие в семинаре в Гарвардском университете. По его словам, речь шла о выработке конкретных мер экономической помощи Советскому Союзу размером не менее 30 миллиардов. долларов. Оговаривалось, что помощь строго целевая: каждая ее часть будет ответом на тот или иной наш шаг по пути реформ. Например, мы отпускаем цены – за этим следует товарная интервенция в СССР с Запада; мы делаем свой рубль конвертируемым – Западом создается стабилизационный фонд.

– Можете ли вы со мной подписать письмо о нашем согласии на такую схему? – спросил Явлинский. – Вторая моя просьба – устройте мне встречу с Горбачевым.

Я ответил утвердительно. На следующий день у меня на квартире мы отредактировали письмо. Явлинский был искренне удивлен, что я, не согласовав ни с кем содержание этого письма, подписал его. Затем его принял Горбачев.

Вскоре в США была направлена советская экономическая делегация во главе с Е.М. Примаковым. В состав делегации по просьбе Горбачева включили Г.А. Явлинского, находившегося в это время в Бостоне. Однако в ходе встреч с американским руководством вопрос об экономической поддержке реформ в СССР не был решен. Не дала конкретных результатов и работа советско-американской группы в Бостоне.

В 1991 году Е.М. Примаков становится «шерпой» – помощником главы государства в отношениях с «семеркой». В обязанности «шерпы» входили предварительные встречи с коллегами с целью подготовки участия СССР в саммите «семерки» в Лондоне. Во время встречи руководителей семи государств с Президентом СССР 17 июля Е.М. Примаков был единственным, кто из советского руководства находился в зале рядом с М.С. Горбачевым. Он вел подробную запись выступлений. Почти в каждом из них звучал энтузиазм по поводу «исторической первой встречи “семерки” с главой советского государства». Однако было очевидно, что Запад не собирался масштабно поддержать СССР.

19 августа 1991 года произошел путч. В это время Евгений Максимович находился с внуком в санатории «Южный», километрах в 8–10 от дачи в Форосе, на которой отдыхал М.С. Горбачев с семьей. На следующий день рано утром он приехал в Кремль и вместе с В. Бакатиным выступил против переворота, устроенного ГКЧП.

При прямом участии А.И. Вольского, который возглавлял в то время промышленный союз, в 11.30 утра 20 августа 1991 года по каналам Интерфакса, а затем многократно по радио «Эхо Москвы» было передано за моей и Бакатина подписями следующее: «Считаем антиконституционным введение чрезвычайного положения и передачу власти в стране группе лиц. По имеющимся у нас данным, Президент СССР М.С. Горбачев здоров.

Ответственность, лежащая на нас как на членах Совета Безопасности, обязывает потребовать незамедлительно вывести с улиц городов бронетехнику, сделать все, чтобы не допустить кровопролития. Мы также требуем гарантировать личную безопасность М.С. Горбачева, дать возможность ему незамедлительно выступить публично».

Через некоторое время после августовских событий Е.М. Примаков становится главой внешней разведки сначала Советского Союза, а после распада СССР – России. Инициатором его перехода в разведку был В. Бакатин, ставший председателем КГБ.

Предложение возглавить разведку было настолько неожиданно ошеломляющим, что, каюсь, воспринял его вначале несерьезно. Начисто забыл о нем во время сентябрьской поездки по Ближнему Востоку, куда полетел с большой группой представителей союзных и российских органов власти с целью получить столь необходимые стране кредиты. Нам тогда это неплохо удалось сделать – сумма полученных только несвязанных займов составила более 3 миллиардов долларов. Во время поездок в Саудовскую Аравию, Кувейт, Арабские Эмираты, Египет, Иран, Турцию в полной мере использовал и свои связи, но главное, конечно, было не в них, а в высоком авторитете нашей страны в арабском мире.

Прилетел в Москву окрыленный успехом. Однако для личного доклада меня Горбачев не вызвал. Он позвонил по телефону и, не сказав ни слова о результатах поездки, предложил в условиях ликвидации Совета Безопасности стать его советником по внешнеэкономическим вопросам. Я понимал, что мне «подыскивается место». Может быть, сказалась в какой-то степени обида – предложение делалось как бы мимоходом, по телефону. Так или иначе, я ответил: «Михаил Сергеевич, мне как-то уже надоело советовать».

– Тогда соглашайся на работу руководителем разведки, мне Бакатин говорил об этом.

– Хорошо, – сходу, неожиданно даже для самого себя, ответил я.

Так с сентября 1991 года Е.М. Примаков назначен начальником Первого главного управления (ПГУ) и одновременно первым заместителем председателя КГБ СССР. Далее в период следующей реорганизации он – начальник Центральной службы разведки (ЦСР) (такое название внешняя разведка получила, обретя организационную самостоятельность). Наконец, в ноябре 1991 года Е.М. Примаков назначается директором Службы внешней разведки (СВР) РФ. В этом качестве он работал по январь 1996 года.

Главная моя задача, как я ее понимал, заключалась в сохранении российской разведки. Прежде всего, необходимо было стабилизировать положение в самой СВР. В ней традиционно сосредотачивается цвет офицерского корпуса. В большинстве это интеллигентные, образованные люди, многие из них знают несколько иностранных языков, государственники по своему призванию и профессии. В то же время ряд сотрудников был дезориентирован происходящими переменами, в том числе и разделом на части Комитета государственной безопасности, в котором прослужили уже не один год, а некоторые и не один десяток лет.

В целом офицеры разведки были за демократические преобразования в стране. Однако многих возмущал искусственно раздуваемый настрой против КГБ. Грубо затаптывались традиции, всех мазали одной, черной краской. Некоторые «демократы» вообще предлагали не реорганизовать КГБ, а «закрыть» его, а всех сотрудников без разбора уволить.

В таких условиях нужно было идти в двух направлениях – сделать все для улучшения материального положения сотрудников СВР и последовательно, без кадровой ломки вести дело к тому, чтобы найти и утвердить место российской разведки после окончания «холодной войны».

В своей работе в СВР Е.М. Примаков опирался на поддержку своих старых друзей и знакомых – работников ПГУ, в частности – руководителя группы консультантов, в прошлом первого заместителя начальника В.А. Кирпиченко, В.И. Трубникова – начальника ведущего в политической разведке первого отдела, занимавшегося Соединенными Штатами, В.И. Гургенова – заместителя начальника, в качестве советника, сопро-вождавшего его в поездках в Ирак и другие страны во время кризиса в зоне Персидского залива.

Окончание «холодной войны» диктовало необходи-мость адаптироваться к реалиям, сложившимся в мире. Нужно было отходить от глобализма, тотальности в работе внешней разведки. Как важнейшая ставилась задача отслеживания изменений в подходах к так называемым «критическим технологиям», корректировки их приори-тетности в ведущих инду-стриальных государствах. Изоляционизм угрожал тупиком научно-техническому прогрессу в России.

Несмотря на возрастающее значение научно-технической разведки, приоритетной для СВР оставалась политическая разведка – получение информации о намерениях других государств, особенно в отношении России. Наряду с существовавшими еще в ПГУ аналитическими подразделениями было создано новое управление, работе которого придавался особый смысл. Оно занималось обострившейся проблемой распространения ядерного оружия, других видов оружия массового уничтожения и средств их доставки.

В 1992 году Е.М. Примаков добился принятия закона «О внешней разведке РФ».

Важным направлением работы СВР стало отслеживание экономических и политических процессов, которые могли бы нанести ущерб интересам России. Создано подразделение, в функции которого входили: контроль за выполнением зарубежными странами экономических соглашений, заключенных с Россией, определение объективных и субъективных причин в случае, если такие соглашения не претворяются в жизнь; определение реальной, а не запросной позиции зарубежных партнеров при подготовке соответствующих документов; действия, способствующие возвращению долгов России; проверка истинной дееспособности фирм, предлагающих свои услуги различным российским государственным организациям, и так далее.

Было принято решение периодически публиковать открытые доклады СВР, с тем чтобы знакомить не только руководство, но и широкую общественность – и российскую, и зарубежную – с выводами аналитиков разведки по самым животрепещущим проблемам. Достоянием общественности стали и многие из закрытых ранее эпизодов жизни внешней разведки, возвращены истории неизвестные имена разведчиков – самоотверженных борцов за интересы своего народа. Начался выпуск и многотомных очерков по истории разведки России.

На внутреннем положении разведки, на ее боеспособности не мог не отразиться новый для нее вопрос – участвовать или нет во внутриполитических процессах в своей стране.

В октябре 1993 года, когда произошло прямое столкновение парламента с президентом, мы, естественно, не затыкали уши ватой, следили за происходившим не как посторонние наблюдатели, но непосредственно не вмешивались в события. Я не собирал директорат для вынесения политических вердиктов, как это сделали все остальные российские спецслужбы. Созвал лишь совещание руководителей ряда подразделений СВР, дав указание усилить охрану территории штаб-квартиры, а офицерам не выходить в город с табельным оружием. Любая политическая заангажированность в тот момент нам дорого стоила бы – мы могли потерять значительную часть своего агентурного аппарата.

Новым для внешней разведки России стало развитие контактов и взаимодействие со спецслужбами различных стран, в том числе входящих в НАТО. Речь шла о качественно иных контактах – с теми, кто прежде рассматривался лишь как противник. В октябре 1992 года Москву по приглашению Е.М. Примакова посетил директор ЦРУ Роберт Гейтс. Он встретился также с министром внутренних дел и министром безопасности, начальником Генерального штаба Вооруженных сил России. В июне 1993 года состоялись встречи на «высшем разведывательном уровне» Е.М. Примакова и нового директора ЦРУ Дж. Вулси в США. Обсуждались югославский кризис, положение на Ближнем Востоке, исламский фундаментализм, проблемы борьбы с наркобизнесом, нераспространением оружия массового уничтожения. О многом говорит тот факт, что обсуждения проходили в Лэнгли – штаб-квартире ЦРУ. Ответный визит в Россию директора ЦРУ и его коллег по разведке состоялся в августе 1993 года.

Американцы стремились получить через сотрудничество с СВР достоверную информацию о том, что происходит в России. Это создавало хорошие возможности для доведения непосредственно до высшего руководства США информации, отражающей реальную действительность.

Перелом в отношениях между СВР и ЦРУ произошел в связи с «делом Эймса». Конечно, арест Эймса был пренеприятнейшим событием для нас – мы потеряли важнейший источник в самом ЦРУ, – но и для США: выяснилось, что в течение многих лет он передавал нам важнейшую информацию. Но даже при всем этом можно было «спустить эмоции на тормозах» – ведь никто не застрахован от подобных провалов в то время, когда никто не отказывается от разведдеятельности.

В январе 1996 года в жизни Е.М. Примакова совершается очередной крутой поворот: он назначается министром иностранных дел Российской Федерации.

Я совершенно определенно не хотел переходить в МИД и об этом сразу же сказал Борису Николаевичу. Причем привел, как мне казалось, убедительные доводы, среди которых не последнее место занимала легко прогнозируемая негативная реакция на Западе, где меня не так уж редко называли «другом Саддама Хусейна», считали «аппаратчиком старой школы». Но предложение было слишком настойчивым, и я не мог его отвергнуть.

Через три дня после назначения министром иностранных дел, 12 января 1996 года, состоялась пресс-конференция. Пресс-центр МИД на Зубовской площади был переполнен. Интерес журналистов подогревался и неоднозначными оценками решения о моем переходе в МИД, особенно в США и некоторых других странах. Отклики продолжали поступать и после пресс-конференции. Характерной была статья в «Нью-Йорк Таймс» У. Сафайра, который писал, что мое неожиданное появление в качестве министра иностранных дел России приводит Запад в состояние озноба. По его словам, выбор «дружелюбного змея», который возглавлял шпионское агентство, сигнализирует, что пришел конец «мистера Хорошего Парня» в российской дипломатии.

За годы работы на посту министра иностранных дел РФ Е.М. Примаков объездил весь мир – бывшие республики СССР, Чехию, Венгрию, Словакию, Польшу, всю Югославию, Индию, Сирию, Израиль, Мексику, Кубу, Венесуэлу, Индонезию, Финляндию, Италию, Ватикан, Францию, Германию, Португалию, Японию, США. Откровенные отношения установились у него с министрами иностранных дел Франции – Эрве де Шареттом, Юбером Ведрином, ФРГ – Клаусом Кинкелем, Италии – Ламберто Дини , Канады – Ллойдом Эксуорси, Швеции – Леной Ельм-Валлен, Финляндии – Тарьей Халонен, Швейцарии – Флавио Котти, Мексики – Гурриа, Индии – Гуджралом, Японии – Икэдой и другими. С некоторыми министрами, например Египта, Китая, его связывали многолетние отношения.

Не столь успешно складывались отношения с официальными представителями США. Первая встреча Е.М. Примакова с госсекретарем США У. Кристофером состоялась 9 февраля 1996 года в Хельсинки, где Евгений Максимович сознательно нарушил протокол. Американцами предлагалось: когда У. Кристофер выйдет в плаще из своей машины у резиденции российского министра, Е.М. Примаков пойдет к нему (тоже в плаще) и они перед кинокамерами пожмут друг другу руки. Но Примаков к машине Кристофера не пошел, а остался стоять в костюме на крылечке, чем поставил Кристофера в положение гостя.

В ходе встречи одной из главных проблем разговора стало будущее НАТО.

– Известно, – сказал я Кристоферу, – что Россия не намерена стучать кулаком по столу, как, к сожалению, и вы, и мы делали в эпоху «холодной войны». Но это отнюдь не снимает наших весьма серьезных тревог в связи с расширением Североатлантического альянса. Нам заявляют, что НАТО не собирается вести военные действия против России. Но и вам известно, что российские ракеты не нацелены на США. Однако следует ли из этого, что Вашингтон был бы готов поддержать наращивание Россией ее ракетно-ядерного потенциала, не нацеленного на Соединенные Штаты? Так или иначе, само приближение НАТО к российским границам создает совершенно новую, крайне невыгодную для нас военно-политическую и геополитическую ситуацию.

– Президент Клинтон,– сказал госсекретарь, – ясно заявлял, что начиная с 1993 года НАТО будет расширяться.

Разговор с Кристофером не оставил сомнений в том, что с нами решили не считаться при расширении НАТО.

В первые же дни пребывания на Смоленской площади Е.М. Примаков собрал совещание по НАТО. В сложившейся ситуации было решено не сходить с негативной позиции в отношении расширения НАТО и одновременно вести переговоры с целью минимизировать последствия, в наибольшей степени угрожающие безопасности и не отвечающие интересам страны. Было ясно, что США осуществляют координацию между всеми западными участниками «параллельных» контактов с Россией. Но одновременно далеко не все из них считали безупречной крайнюю позицию, проталкиваемую госсекретарем Соединенных Штатов.

Например, министру иностранных дел Германии К. Кинкелю принадлежала идея создания Совета Россия – НАТО, где Россия была бы представлена на равноправной основе. Президент Франции Ж.Ширак высказал идею «цепочки»: реформирование НАТО, затем диалог между Россией и обновленным Североатлантическим альянсом с целью установления особых отношений Россия – НАТО, а затем уже переговоры о его расширении, включая формы и содержание. Во время встречи «восьмерки» в Лионе Ж. Ширак подчеркнул, что идею такой «цепочки» разделяет и Федеральный канцлер Г. Коль.

У. Кристофера сменила М. Олбрайт – волевая, решительная, неплохо знающая русский язык, активная сторонница продвижения НАТО на Восток и силового решения межнациональных конфликтов. Несмотря на столь сильные противоречия во взглядах, у Е.М. Примакова и М. Олбрайт вскоре сложились не только конструктивные деловые, но и дружеские отношения, основанные на взаимном уважении и даже доверии.

В сентябре 1996 года Е.М.Примакову предстояли важнейшие встречи в Нью-Йорке, куда он должен был вылететь на заседание Генеральной ассамблеи ООН. 24 сентября в здании миссии США при ООН состоялась его встреча с президентом Клинтоном.

«С первых дней пребывания на своем посту, – сказал Б. Клинтон, – я был привержен идее создания демократической России, чтобы она стала надежным и сильным партнером США в XXI веке». При этом Б. Клинтон выделил – признаюсь, тогда неожиданно для меня – особое значение наших совместных, скоординированных действий, так как в течение предстоящих 25 лет, по его словам, вероятно возникновение конфликта между Индией и Пакистаном, с угрозой сползания к опаснейшей перспективе применения ядерного оружия. «То же самое можно сказать и о Ближнем Востоке, – добавил президент, – мирное урегули-рование и здесь невозможно без совместного участия России и Соединенных Штатов».

Перед российско-американским саммитом в Хельсинки, намеченным на 20–21 марта 1997 года, в Вашингтоне на встрече Е.М. Примакова и М. Олбрайт в результате трудных дискуссий удалось подтвердить обязывающий характер документа об отношениях Россия – НАТО, который должен был быть подписан высшими руководи-телями России и всех стран НАТО. Впервые было получено согласие включить в совместное Заявление заверение от имени Президента США, что вблизи России не произойдет наращива-ния постоянно размещенных боевых сил НАТО. Американцы согласились не только отразить в Заявлении по европейской безопасности положение о непродвижении ядерного оружия, но и зафиксировать необходи-мость включения этого заверения в документ Россия – НАТО. В совместное Заявление было включено положение об ОБСЕ как универсальной организации, которая может играть особую роль в системе европейской безопасности. Еще один результат встречи высших должностных лиц России и США: согласованный текст Заявления двух президентов по стратегическим наступательным вооружениям. Оно включило в себя продление сроков сокращения вооружений по Договору СНВ-2.

Все проекты, подготовленные Е.М. Примаковым и М. Олбрайт на встрече в верхах в Хельсинки, превратились в документы. Позднее, в сентябре того же года, в Нью-Йорке Е.М. Примаков и М. Олбрайт подписали на основе хельсинкских заявлений юридические соглашения по СНВ и ПРО, открывшие дорогу для ратификации Договора по СНВ-2 и начала переговоров о более глубоких сокращениях стратегических наступательных вооружений РФ и США в рамках СНВ-3.

Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора был подписан 27 мая в Парадном зале Елисейского дворца.

Начало лета 1997 года было ознаменовано переходом к практическому сотрудничеству в рамках Совместного постоянного совета Россия – НАТО (СПС). На Совете председательствовали представители России, генеральный секретарь НАТО и, в порядке ротации, представитель одного из государств-членов НАТО.

Впервые я взял в свои руки молоток и утвердил повестку дня встречи СПС на министерском уровне 26 сентября 1997 года в Нью-Йорке. Конечно, кое для кого все происходящее было запредельно. Представитель России предоставлял слово министрам иностранных дел стран НАТО, включая и госсекретаря США, а затем после каждого выступления комментировал его, выделяя главные идеи и предлагая остальным на них сосредоточиться. Оказывается, такая форма ведения заседаний в НАТО ранее была не принята, но нужно было считаться с полным равноправием всех участников Основополагающего акта.

Это был несомненный успех сил, добивающихся стабильности международной обстановки. Но угрожающая ситуация начала развиваться вокруг Ирака.

Камнем преткновения в то время стала Спецкомиссия ООН, созданная после эвакуации иракских войск с территории Кувейта для инспекции различных объектов Ирака с целью выявления и ликвидации оружия массового уничтожения.

23 октября 1997 года Совет Безопасности ООН десятью голосами при пяти воздержавшихся (Россия, Франция, Китай, Египет, Кения) принял по докладу Спецкомиссии резолюцию 1174, в которой были осуждены неоднократные случаи отказа иракских властей разрешить допуск на объекты, указанные Спецкомиссией. Однако вскоре из-за отказа иракцев в допуске на объекты американцев инспекционные работы Спецкомиссии были фактически заморожены. Началась эскалация политических мер. В ответ иракским руководством было принято решение выслать из Ирака граждан США, работающих в Спецкомиссии. Соединенные Штаты при поддержке Великобритании начали интенсивную подготовку военного удара по Ираку.

9 ноября, в воскресенье, Ельцин вылетал в Пекин. Сопровождал президента в этой поездке и я. Как только самолет набрал высоту и погасло табло, требующее находиться на местах, ко мне наклонился адъютант Ельцина и сказал: «Борис Николаевич просит вас к себе».

По просьбе Ельцина я изложил свое видение обстановки на Ближнем Востоке и сказал, что нужно предпринять экстраординарные меры для того, чтобы сбить напряженность и одновременно заставить Ирак выполнять предписания мирового сообщества, зафиксированные в резолюциях Совета Безопасности ООН. Родилась идея направить жесткое послание Ельцина Саддаму Хусейну.

В послании говорилось: «Просил бы Вас не только публично подтвердить то, что Ирак не отказывается от сотрудничества со Спецкомиссией, но и предложить инспекторам Спецкомиссии вернуться в Ирак для нормального продолжения работы. Естественно, при этом имелось бы в виду возвращение их в прежнем составе».

17 ноября из телефонного разговора с министром иностранных дел Ирака Саххафом Е.М. Примаков узнал, что после обсуждения на Совете революционного командования С. Хусейн утвердил ответ на послание президента Б.Н. Ельцина. На следующий день в Москву прибыл Т. Азис. В подготовленном совместном российско-иракском заявлении Ирак дал согласие на возвращение Спецкомиссии в полном составе, Россия же брала на себя ряд обязательств по сближению сторон.

В ночь на 20 ноября в Женеве состоялась встреча министров США, России, Англии, Франции и посла Китая. Е.М. Примаков и М. Олбрайт представили коллегам проект «заявления пяти». После согласования текст был подписан. В нем подчеркивалась важность солидарных усилий постоянных членов Совета Безопасности ООН в целях безусловного и полного выполнения Ираком всех соответствующих резолюций СБ ООН. Подписавшие заявление приветствовали дипломатическую инициативу, предпринятую Россией в контакте со всеми остальными постоянными членами Совета Безопасности. Одна из опаснейших страниц в кризисе вокруг Ирака была в то время закрыта.

1998 год поставил перед Министерством иностранных дел РФ и его главой новые сложнейшие внешнеполитичес-кие проблемы. В конце февраля 1998 года произошло резкое обострение ситуации в Косово, о котором Е.М.Примаков предупреждал президента С. Милошевича еще в 1996 году.

9 марта в Лондоне на заседании контактной группы США, Великобритания, ряд других европейских стран высказали предложение о введении экономических и иных санкций против Югославии. В части санкций Россия поддержала лишь положения, предусматривающие временные ограничения на поставки в СРЮ оружия и техники военного назначения, исходя из того, что запрет касается поставок вооружений и косовским сепаратистам.

17 марта Е.М. Примаков встретился в Белграде с С. Милошевичем в рамках рабочего визита по четырем бывшим югославским республикам.

Я убеждал Милошевича выступить с инициативными шагами об автономном статусе Косово, отвести воинские части в места их постоянной дислокации, взять личную ответственность за начало переговоров с лидером более или менее умеренного крыла косовских албанцев Ругова и объявить об этом, согласиться на приезд в Косово группы наблюдателей ОБСЕ.

Вечером во время ужина, который был дан в нашу честь, незадолго до этого избранный президентом Сербии Милутинович сказал, что Милошевич принял наши предложения. Однако утром объявление о намерении начать переговоры с албанской стороной было сделано от имени Милутиновича. Милошевич как бы оказался в стороне. Несмотря на то, что ряд высказанных нами идей не нашел отражения в заявлении Милутиновича, мы остались довольны результатом, так как шаг вперед был сделан со стороны Белграда.

25 марта в Бонне состоялось заседание контактной группы на уровне министров иностранных дел. М. Олбрайт жестко настаивала на эскалации требований и мер в отношении Белграда. В конце концов, удалось принять документ, в котором констатировалось, что решение косовской проблемы должно базироваться на сохранении территориальной целостности СРЮ, соблюдении стандартов ОБСЕ, принципов Хельсинки и Устава ООН. При этом объявленные 9 марта санкции сохранялись.

22 мая в Приштине прошло первое рабочее заседание делегаций сторон. Однако через неделю ситуация в Косово снова взорвалась. Боевики ОАК предприняли попытку установить контроль в приграничных с Албанией районах края. В ответ сербы провели широкомасштабную полицейскую операцию в районах западного Косово.

Становилась все более очевидной возможность применения силы НАТО против Югославии, хотя целый ряд европейских государств, в том числе членов НАТО, колебались в отношении осуществления такой акции, особенно в обход Совета Безопасности ООН. Я как-то сказал М. Олбрайт: «Россия присутствует на Балканах двести лет, если не больше. Непостижимо, почему американцы хотят навязать Балканам свои рекомендации, не советуясь с нами, или решить по-своему существующие здесь конфликты».

16 июня 1998 года состоялась встреча президентов России и Югославии в Кремле. Е.М. Примаковым совместно с С. Милошевичем было разработано Совместное заявление, в котором говорилось о готовности СРЮ начать переговоры с ОБСЕ о приеме ее миссии в Косово и незамедлительно продолжать переговоры по всему комплексу проблем. Таким образом, Россия, и это подтверждалось выводами объективных наблюдателей, дипломатическими средствами сняла необходимость применения силы против Белграда. После совместного заявления, подписанного в Москве, положение в Косово начало улучшаться. Казалось, дело идет к политической развязке.

Но события разворачивались иначе. В сентябре в Сочи, где отдыхал Е.М.Примаков, про-изошла его встреча с представителем К. Кинкеля, при-бывшим с «архиваж-ным личным посла-нием по Косово».

Он прилетел с переводчиком на рейсовом самолете из Москвы и вручил мне обширное послание министра иностран-ных дел Германии. Критикуя нашу позицию, блоки-рующую ссылку на главу VII в резолюции Совета Безопасности ООН, Кинкель угрожающе писал о «приближении» значительных рисков для:

–отношений между Западом и Россией, включая и отношения между Россией и НАТО;

–позиции России в Совете Безопасности и способности России играть свою роль в урегулировании международных кризисов;

–роли России в контактной группе;

–нашей способности конструктивно и сообща сотрудничать в других областях, включая экономические и финансовые вопросы.

Обосновывая «исключительную заинтересованность» Германии в принятии ссылки на главу VII, Кинкель сослался на растущее число беженцев, устремляющихся в Германию («мы исходим из того, что 400 000 косовских албанцев проживают в Германии и ежемесячно добавляются 2000 лиц, ходатайствующих о получении убежища»).

«Я пишу все это тебе, – заключил Клаус Кинкель свое «неординарное» послание, – как человек, которому, как ты знаешь, очень близки к сердцу отношения с Россией. Именно потому, что я очень озабочен, я думаю, что я, как друг, обязан так откровенно тебе все сказать».

Прочитав письмо при посланце Кинкеля, я сказал ему: «Передайте Клаусу, что мы расходимся в понимании происходящего в эти дни в Косово. Напряженность там не возрастает. Следует продолжать поиск политического выхода – и нам, и американцам, и ЕС. Позиция России постоянна. Она, образно говоря, состоит из четырех «нет»: натовской вооруженной операции против Белграда; выходу Косово из Югославии; эскалации санкций против СРЮ; сохранению нынешнего статуса Косово, который не предоставляет автономии этому краю. Необходимо добиваться немедленного прекращения огня с двух сторон и начать переговоры.

В этой острейшей ситуации в карьере министра иностранных дел Е.М. Примакова произошли капитальные изменения. Сентябрь 1998 года засвидетельствовал глубокий политический кризис в России. После того как Государственная дума дважды отклонила кандидатуру В.С. Черномырдина, предлагаемую президентом на пост главы правительства, Б.Н. Ельцин предложил возглавить правительство Е.М. Примакову. Евгений Максимович отказался.

Выйдя из кабинета президента, в коридоре натолкнулся на поджидавших меня людей: главу адми-нистрации Юмашева, руководителя протокола президента Шевченко и дочь Бориса Никола-евича Дьяченко. Я развел руками – сказал, что не мог согласиться. Тогда Володя Шевченко, с которым меня связывают годы прия-тельских отношений, буквально взорвался – я никогда не видел его в таком возбужденном состоянии.

– Да как вы можете думать только о себе, разве вам непонятно, перед чем мы стоим? 17 августа взорвало экономику. Правительства нет. Дума будет распущена. Президент физически может не выдержать в любой момент. Есть ли у вас чувство ответственности?!

Я отреагировал вопросом: «Но почему я?»

– Да потому, что Думу и всех остальных сегодня устроит именно ваша кандидатура, и потому, что вы сможете.

После моего спонтанного согласия меня начали обнимать. Кто-то побежал сообщить президенту.

В тот же день 12 сентября президент направил представление в Государственную думу. При голосовании Е.М. Примаков получил 317 «за» – больше конституционного большинства.

Перед правительством в это время стояли сложнейшие задачи. К середине 1998 года в России в полную силу развились процессы, которые толкали страну в пропасть. Падало производство, росла безработица, месяц от месяца накапливались долги по заработной плате бюджетников, денежному довольствию военнослужащих, пенсиям. Забастовки не только захлестывали страну, но принимали все более опасный характер. Когда я пришел в Белый дом, на его пороге сидели шахтеры, разбившие здесь палаточный лагерь и стучавшие периодически касками по асфальту, – они требовали выплаты заработной платы. Начал «расшатываться» установленный Центробанком валютный коридор, в пределах которого мог колебаться курс рубля. Угроза «взрывного» роста цен становилась все более ощутимой.

Мои заместители и я сказали друг другу: не решим незамедлительно задачи своевременных выплат всех категорий денежных зарплат и пенсий и не начнем погашать долги по ним – нам в правительстве делать нечего.

Коренной поворот в экономической политике России был невозможен без создания условий для развития производственного сектора. В числе наиболее важных вопросов, вставших перед правительством Е.М. Примакова, была «расшивка» неплатежей. Вопреки мнению МВФ и прежней практике, правительство приступило к взаиморасчетам между бюджетом и предприятиями, что уже на первых порах высвободило 50 миллиардов рублей. Был взят курс на уменьшение числа налогов и их снижение. Наряду с этим началась серьезная борьба с махинациями, которые проделывались для того, чтобы уходить от налогов совсем или не платить их в полном объеме. Немалое значение для пополнения бюджета всех уровней имело введение государственного контроля за производством и торговлей алкогольной продукцией. В центр внимания правительства попали также вопросы, связанные с продажей государственной собственности. Правительство резко выступило против необоснованного роста цен и тарифов на продукты и услуги естественных монополий.

Тенденция экономичес-кого роста появилась уже в конце 1998 года. Последовательно сокращался спад производства. Апрель 1999 года превысил уровень апреля 1998 года. Позитивная динамика в экономике способствовала тому, что на 1999 год был предложен и принят Госдумой жесткий, но реальный бюджет. Его удалось выполнить полностью. Впервые за 1990-е годы доходы бюджета превысили расходы. С целью погашения накопленных предшественниками задолжен-ностей был установлен первич-ный профицит, который достиг 2%.

Вскоре после всту пления в должность Е.М. Примакова осложнились его отношения с Кремлем.

Насторожили разговоры управляемых извне СМИ о том, что нынешней экономической команде не удастся переломить тяжелейшую ситуацию, сложившуюся после 17 августа. Меня при этом – пока (!) – никто не трогал. Судя по всему, расчет был вполне определенный: через некоторое время, скажем так, через пару-тройку месяцев, заменить «левую» часть команды, а меня, «полезного для общества» (ведь я получил широкую поддержку – никуда от этого не денешься), превратить в «карманного премьера», соглашающегося, не неся ответственности за экономику, работать с совсем другими по своим взглядам людьми, которых мне «дадут» в правительство.

Постоянно предпринимались попытки скомпрометировать заместителей Е.М.Примакова, начиная от распространения слухов о том, что на государственные посты назначаются люди за взятки, и кончая огульными обвинениями в коррупции в связи с их деят

Экс-премьер-министр России всю жизнь скрывал настоящего отца

Экс-премьер-министр России всю жизнь скрывал настоящего отца

Только в последней автобиографической книге Евгений ПРИМАКОВ пролил свет на свое детство. Бывший политик и разведчик называет отцом некоего НЕМЧЕНКО. До этого в различных источниках встречались и другие фамилии - КИРШЕНБЛАТ и БУХАРИН. «Экспресс газета» провела собственное расследование.

В мемуарах Евгений Примаков написал так: «Фамилия моего отца Немченко - об этом рассказала мне мать. Я его никогда не видел. Их пути с матерью разошлись, в 1937 году он был расстрелян. Я с рождения носил фамилию матери - Примаков».

В Тбилиси, где частично прошло детство Евгения Максимовича, остались его дальние родственники и друзья. Именно они и рассказали правду о «засекреченном отце» бывшего премьера и главы внешней разведки.

Покончил с собой

В свидетельстве о рождении в графе «Отцовство» у Примакова стоит прочерк. Со слов родственников, мама Евгения Максимовича - Анна Яковлевна в молодости вышла замуж за инженера Максима Розенберга , поэтому отчество сына - Максимович. Эту фамилию Примаков, однако, не упомянул в мемуарах.

Из-за этого прочерка и появилось много версий, - говорит пожилая тбилисская подруга семейства Тамара Челидзе . - В одной книге писали, будто Евгений Максимович - сын Бухарина . Так предположили после того, как Примаков сказал, что его биологического отца в 1937 году расстреляли. Некоторое внешнее сходство обоих эту версию подтверждало. Однако такой же полный бред версия, что его отец - врач Давид Киршенблат .Правнучка Киршенблата, мать которой росла вместе с Евгением, поделилась своими воспоминаниями. - Примаков - фамилия его матери, - говорит Карина. - Евгений Максимович везде пишет, что маму звали Анной Яковлевной, но родные ее величали Ханой. А его бабушку по линии матери звали Бертой Абрамовной. Хана была в Тбилиси известным гинекологом. Место рождения Евгений Максимович тоже зачем-то изменил: родился он не в Киеве, а в Москве.Со слов родных, Киршенблат все же имел отношение к Евгению. Он рано потерял супругу и женился на гувернантке своих двоих детей - Фаине, у которой была сестра Хана - мать Примакова. Поскольку у мамы Жени была лишь 11-метровая комната в коммунальной квартире, он рос в доме у тети.

Киршенблат относился к Жене, как к родному, - уверяет Карина. - А мужа матери, Максима Розенберга, Евгений Максимович не упоминает по определенным причинам. Дело в том, что у Ханы и Максима долго не было детей. И у нее, как рассказывала мама, случился роман с другим мужчиной. Когда Жене исполнилось девять месяцев, Розенберг покончил с собой. Трагедия случилась во время семейного обеда: Хана и Максим поругались, супруг встал из-за стола, пробежал по коридору и выпрыгнул из окна. Киршенблат как раз возвращался домой и обнаружил тело Максима на улице: тот скончался на его руках. Хана после смерти Максима больше замуж так и не вышла. А ведь она была яркой женщиной...

«Еврейский след» преследовал Примакова. В годы перестройки на него не раз писались доносы. Так, в Институте мировой экономики и международных отношений Евгения Максимовича обвинили в причастности к сионистскому заговору. «Антисемитизм всегда был инструментом для травли у тупых партийных чиновников, - написал Евгений Максимович. - Мне всегда были чужды как шовинизм, так и национализм. Я и сегодня не считаю, что Бог избрал какую-либо нацию в ущерб другим. Он избрал нас всех, которых создал по своему образу и подобию...»О родственниках, эмигрировавших в Израиль, Евгений Максимович не распространялся, но после окончания политической карьеры навещал и поддерживал.

Бил поклонников Лауры

Первую супругу Примаков встретил в Тбилиси. Лаура росла в семье сестры своего отца - оперной певицы Надежды Харадзе и ее мужа - дирижера Алексиса Димитриади , поскольку ее родителей расстреляли.

В 14 лет Женя поступил в Бакинское мореходное училище, но заболел и вернулся в Тбилиси, - рассказала двоюродная сестра Лауры, профессор консерватории Нана Димитриади . - Поэтому школу он у нас заканчивал. А когда он поступил в Институт восточных языков при МГУ, все недоумевали. Из Москвы он часто приезжал в Тбилиси, где у него остались друзья. Женя был знаком с Лаурой, а сблизился на отдыхе в Гаграх. Им тогда было по 19. Он частенько дрался из-за Лауры. Однажды моя мама не выдержала и сказала: «Либо вы женитесь, либо ты, Женя, уходишь».Лаура была обаятельной, прекрасно играла на рояле, могла вскружить голову любому. Она тогда оставила Тбилисский политех, где училась на химическом факультете, перевелась в Институт им. Менделеева и уехала в Москву. Свадьбу они справили в Москве, в узком кругу. Жили они с Женей скромно: снимали угол в дворницкой. Когда родился первенец - сын Саша, его привезли к бабушке - Анне Яковлевне...Лаура всегда была рядом с Женей. Поехала с любимым в Египет, куда его направили корреспондентом. Несмотря на врожденный порок сердца и запрет врачей рожать второго ребенка, после возвращения из Египта осчастливила мужа дочерью Наной.Когда в 1999 году, через восемь месяцев после назначения Примакова на пост премьер-министра, отправил его в отставку, политик как ни в чем не бывало поехал на хоккейный матч. Но совсем другое дело - семья. Ни одну политическую ситуацию он так не переживал, как смерть сына.

- Александр умер в 26 лет, - вспоминает Нана Димитриади. - Красавец, окончил МГИМО, прошел стажировку в США. Но во время первомайской демонстрации ему стало плохо... Когда сделали вскрытие, оказалось, что парень перенес два микроинфаркта. За полгода до этого произошла темная история в Москве. Он вышел с другом покурить, и его избили. Саше тогда пришлось восстанавливать нос...

Другая неприятная история, случившаяся с Сашей, - пропажа его диссертации. Вполне возможно, эти события и стали причиной проблем с сердцем.

Нана, как и родители, сильно переживала смерть брата. В его честь она назвала старшую дочь Александрой.- Женя тогда запил, - говорит подруга семьи Примакова - Тамара Челидзе. - Долгие часы каждый день проводил на Кунцевском кладбище. Горе его еще больше сблизило с другом - режиссером Георгием Данелия , у которого сын Николай почти в то же время погиб при странных обстоятельствах. Их сыновья знали друг друга, они и похоронены на одном кладбище...Внучка Саша стала переводчиком и фотографом, а потом занялась разведением такс. Она никогда не кичилась дедом: одевалась просто, почти не красилась. Вышла замуж за хорошего интеллигентного мальчика - Антона Ленина . - Дед баловал внучку Сашу, но не так уж сильно, - рассказала дальняя родственница Примаковых - Карина. - А вот внуку Евгению, родившемуся от сына Саши (тележурналист Евгений Сандро . - Н. М. ), купил несколько квартир. Когда внук разводился, квартира оставалась жене, а ему покупалась новая.

Дочь благословила

Дальние родственники Примаковых вспоминают первую супругу Лауру как хлебосольную женщину, увлекавшуюся антиквариатом и театром.

Ездила она на старом «Запорожце» и не стремилась сесть в дорогой автомобиль, - рассказала ее тбилисская подруга Софико. - Посещала все генеральные премьеры. Она и умерла, когда они с супругом собирались пойти на концерт Геннадия Хазанова . Сердце. Ее не стало через шесть лет после смерти сына, в 1986 году. На Кунцевском кладбище Евгений тогда купил сразу четыре места. Всегда твердил, что хочет быть похороненным рядом с сыном и женой. Мы удивились, что вторая жена Ирина на днях дала согласие, чтобы его похоронили на Новодевичьем. Наверное, власти так решили...После смерти Лауры многие хотели его на себе женить, но долго ничего не получалось, пока в его жизни не появилась молодая синеглазая Ирина - его личный врач. Из-за новой любви она развелась с мужем. Как-то Ирина призналась: «Он настолько красиво ухаживает! Сейчас так не умеют». А какие стихи он ей посвящал! Ирина и Евгений Максимович просили благословения у Наны. Она с дочерью Примакова дружила, и та не была против. Когда родные узнали новую супругу ближе, они приняли ее в семью. Интересно, что дочь Ирины от первого брака Анна взяла фамилию Примакова.На наследство Евгения Примакова в том случае, если он не оставил завещания, могут претендовать не только вдова, дети от двух браков, внуки, но и внебрачные отпрыски. - У Примакова есть внебрачная дочь Аня, он ее официально представил на одном из своих юбилеев. Ане он помогал всю жизнь. Она похожа на дочь Евгения Максимовича - Нану, - поделилась Карина.

И ЭТО ВСЕ ПРИ НЕМ

Поминая Евгения ПРИМАКОВА, журналисты в основном отмечали два его достижения. Сенсационный разворот над Атлантикой 24 марта 1999 года (когда натофашисты обрушили бомбы на мирные югославские города) и спасение российской внешней разведки. В роковом 91-м Примаков уберег ее от масштабных чисток. Но ни одно СМИ почему-то не оценило по достоинству инициативы Евгения Максимовича в должности премьер-министра. Наш обозреватель Елена КРЕМЕНЦОВА попыталась припомнить, что же успел сделать Примаков на посту главы правительства всего за 8 месяцев, когда страна после дефолта 1998 года нуждалась в экстренной реанимации. Заслуг оказалось немало, и самые, пожалуй, важные вот эти:

* Предотвратил повторение кровавого октября 1993 года. Депутаты требовали отставки Ельцина и начали процедуру импичмента. Возникла угроза роспуска парламента или отказа от рыночных отношений. Примаков путем компромиссов снял напряжение между президентом, либеральным правительством и Госдумой, успокоил народ.

* Не поддался давлению губернаторов и военно-промышленного комплекса, требовавших у правительства денег, и отказался включить печатный станок, предотвратив раскрутку инфляции.* Запретил выдавать кредиты всем, кто их получал и не возвращал. И удержал рубль от дальнейшего падения.* Доказал, что у государства денег достаточно и долги наращивать незачем. Его правительство впервые с момента развала СССР составило честный бюджет, в котором доходы превысили расходы.* Хотя и провел девальвацию рубля, но тут же принял ряд налоговых мер, от которых выиграло село и небольшие города России, где были сосредоточены остатки действовавшего производства.* Впервые с августа 1991 года зарплаты и пенсии стали выплачивать в срок.

* Восстановил работу Торгово-промышленной палаты России, которая после восьми лет ельцинских реформ пришла в крайний упадок и обслуживала «конъюнктурные политические предпочтения» редко трезвого главы государства и его команды.* Настоял на развитии советского исламоведения и экспансии отечественного мирного ислама в страны арабского мира. И всячески продвигал на Ближнем Востоке интересы нашей страны.За одно только это Евгений Максимович заслужил памятник при жизни.

Прикинь!

В 1975 году Примаков привез в Тбилиси миллиардера Дэвида Рокфеллера. И решил пригласить его к родне в гости. Позвонив теще, Евгений Максимович сообщил: «Заедем вечером!» У женщины началась паника: квартиру в пожарном порядке привели в порядок, накрыли стол, только подъезд отремонтировать не успели. Тогда приехавшие загодя охранники вышли из положения: выключили свет в подъезде, чтобы стены не было видно. Оценив накрытый стол, Рокфеллер подошел к висевшему на стене портрету Эрнеста Хемингуэя. Отодвинув картину в сторону, он увидел вылинявшее пятно на обоях: «Значит, правда висел...»

Имей в виду

Член КПСС Евгений Примаков никогда не был религиозным человеком, но в конце жизни пришел к Богу и крестился.

Примаков любил фокусы

Политик показывал детям цирковые трюки

В 2000 году Евгений Максимович остановился в гостях у политика Степана Ситаряна в Ереване, - рассказала бизнесмен Нарине Давтян . - У него было не только много друзей среди грузин, но и армян. Степан Ситарян приходился мне родственником. Евгений Примаков увидел, что у моего 6-летнего сына косоглазие. Он тут же позвонил глазнику Святославу Федорову , и дал указание тут же начать лечение. Врачи вовремя стали лечить сына по новым методикам того времени и благодаря этому удалось избежать операции. Он любил детей: тут же начал моим детям показывать разные фокусы: цирковые трюки с падающими монетами из рукавов. Моя дочь, увлекающаяся живописью, тогда нарисовала портрет: Примаков - в чалме, а из рукава падают монеты. Мы его торжественно ему вручили.

Евгений Максимович Примаков известен как один из ведущих отечественных ученых-востоковедов, крупный советский и российский государственный деятель, который за свою жизнь успел поработать и директором Службы внешней разведки, и министром иностранных дел, и председателем правительства.

Евгений Примаков родился в Киеве 29 октября 1929 года. Детство и юность будущий политик провел в Тбилиси.

В 1953 году окончил Московский институт востоковедения, в 1956 году - аспирантуру МГУ.

Примаков начинал карьеру как журналист-арабист. Работал в Гостелерадио, был обозревателем газеты «Правда» по отделу Азии и Африки, собственным корреспондентом «Правды» на Ближнем Востоке. Во время командировок встречался со многими ближневосточными политиками и общественными деятелями, включая Саддама Хусейна, будущего министра иностранных дел Ирака Тарика Азиза, одного из лидеров иракских курдов Мустафу Барзани, палестинского лидера Ясира Арафата.

В 1977-1985 годах Примаков возглавлял Институт востоковедения АН СССР, руководил разработкой новой методики «ситуационного анализа» проблем мировой политики.

В конце 1980-х годов Евгений Примаков начал политическую карьеру и стал одним из самых заметных деятелей горбачевской «перестройки».

В президентском совете СССР отвечал за внешнюю политику. По поручению президента СССР Михаила Горбачева в конце 1990-го - начале 1991 года Примаков вел переговоры на Ближнем Востоке с президентом Ирака Саддамом Хусейном по вопросу вывода иракских войск с территории Кувейта.

С сентября 1991 года Евгений Примаков - один из руководителей внешней разведки СССР. А с декабря 1991 года по январь 1996 года - директор Службы внешней разведки России (СВР).

В 1996-1998 годах Примаков занимал пост министра иностранных дел России. Стал автором стратегии «многополярности» во внешней политике, в концепции которой взаимоотношения России со странами Запада должны были строиться на взаимовыгодных условиях.

Евгений Примаков первым выдвинул идею укрепления сотрудничества в формате тройки Россия-Индия-Китай (РИК), к которой позже присоединились Бразилия и ЮАР.

В 1998-1999 годах Евгений Примаков возглавлял российское правительство. Примакова бросили на спасение российской экономики после объявления дефолта правительством Сергея Кириенко.

Одним из наиболее ярких событий за время премьерской каденции Примакова стал несостоявшийся визит в США. 24 марта 1999 года глава правительства направлялся в Вашингтон. Когда самолет находился над Атлантикой, премьеру сообщили, что НАТО начало бомбардировки Югославии. Примаков решил отменить визит, распорядился развернуть самолет прямо над океаном и вернулся в Москву.

К концу 90-х Евгений Примаков стал одним из самых популярных политиков страны.

На выборах в Госдуму третьего созыва он возглавил федеральный список избирательного блока «Отечество - вся Россия» (ОВР), и с 1999-го по 2001 год руководил думской фракции ОВР.

В декабре того же года Евгений Примаков официально заявил о своем намерении баллотироваться на пост президента России в 2000 году, однако спустя три месяца отказался от участия в выборах.

В декабре 2001 года Примаков был избран президентом Торгово-промышленной палаты РФ и занимал этот пост до февраля 2011 года. Возглавляя ТПП, Примаков продолжал выполнять особо важные внешнеполитические поручения руководства страны. Например, в марте 2003 года, за несколько дней до вторжения войск США и их союзников в Ирак, Примаков летал в Багдад для встречи с иракским лидером Саддамом Хусейном и предложил ему уйти в отставку, чтобы предотвратить войну.

Евгений Сандро (Примаков) - российский журналист, телеведущий, историк-востоковед. Внук Евгения Примакова... псевдоним "Евгений Сандро"... - российский журналист, телеведущий, историк-востоковед. Внук Евгения Примакова.
Евгений Примаков родился 29 апреля 1976 года, в Москве в семье Александра Примакова, сына Евгения Примакова - учёного-востоковеда. В возрасте 5 лет потерял отца, воспитывался дедом. Для работы в СМИ взял себе псевдоним "Евгений Сандро" .
Закончил Российский государственный гуманитарный университет - историко-филологический факультет по специальности история. Работал на радио «Эхо Москвы», телеканале «ТВС», был шефом ближневосточного бюро «НТВ», Первого канала, работал в управлении Верховного комиссара по делам беженцев ООН в Турции и Иордании. В настоящее время автор и ведущий программы «Международное обозрение» на телеканале «Россия-24», возглавляет автономную некоммерческую организацию «Русская гуманитарная миссия».

Евгений Примаков (Сандро)
Евгений Александрович Примаков
Род деятельности: журналист, радиоведущий, телеведущий, востоковедение
Дата рождения: 29 апреля 1976
Место рождения: Москва, СССР
Гражданство: СССР → Россия
Отец: Александр Евгеньевич Примаков

Окончил историко-филологический факультет по специальности «история» Российского государственного гуманитарного университета.

Некоторое время работал на радио «Эхо Москвы», в ТАСС, в журнале «Коммерсантъ-Деньги», публиковался в «Общей газете».

На телевидении работает с 2002 года. Изначально работал на телеканале ТВС военным корреспондентом информационных программ «Новости» и «Итоги». Был в числе журналистов телеканала, освещавших Иракскую войну - являлся корреспондентом в Израиле.

В мае 2003 года покинул ТВС и перешёл работать на телеканал НТВ. Работал для программ «Сегодня», «Страна и мир» и «Профессия - репортёр».

С 2005 по 2007 годы являлся шефом ближневосточного бюро НТВ. В своих репортажах освещал Вторую ливанскую войну. Уволился с телеканала в 2007 году.

С 2007 по 2011 годы - корреспондент Дирекции информационных программ «Первого канала» (программы «Новости», «Время»).

С 2008 года - заведующий бюро «Первого канала» в Израиле.

Работал в управлении Верховного комиссара по делам беженцев ООН в Турции и Иордании. Возглавляет автономную некоммерческую организацию «Русская гуманитарная миссия».

Личная жизнь
Женат в третий раз, имеет четверых дочерей.

\Евгений Примаков-младший: Деда с сигаретой я видел лишь раз - во время его травли в 1999-м
«Ну, хорошо, будь Примаковым»
- ...Я мечтал взять большое интервью у вашего деда...
- Я тоже.
- Евгений Максимович даже как-то мне обещал, сказал: позвони через два месяца. Это было где-то года за два до смерти. К сожалению, не получилось.
- Было бы странно, если бы я у него брал интервью.
- Но я по телефону с ним сделал небольшую беседу. Мы печатали, в день смерти на радио фонограмму эту прокручивали. Думаю, большинство, кто в последние годы смотрит телевизор, вас хорошо знают. Но не как Евгения Примакова, а как Евгения Сандро. Давайте объясним - почему вы были Сандро, а почему теперь стали Примаковым...
- Евгением Сандро я стал, поскольку не мог себе позволить на тот момент быть Евгением Примаковым. Я был и есть Евгений Примаков, в паспорте у меня так написано, но начинал я в журналистике на радио «Эхо Москвы». И там нужно было что-то такое придумать, поскольку это звучало просто по-идиотски - Евгений Примаков – на тот момент.
Поскольку я Александрович, я сделал псевдоним из своего отчества, (В память об отце, который скончался от сердечного приступа в 1981-м. - А.Г.) А связи нашей семьи с Грузией известны, дед вырос там, мой отец детство там провел, родня там до сих пор есть. Поэтому Сандро – такой нормальный «радийный» псевдоним, немножко крикливо звучащий, правда.
- Нет, по телевизору нормально воспринималось, тем более из такого региона.
- Да, может быть. Потом возникла эта история с «Международным обозрением». Я долго очень сомневался, совещался с дедом, можно ли позволить себе под настоящим именем выступать, поскольку это некое уважение и к программе, которую мы реанимировали, и я считал, что мне как-то надо подхватывать знамя, что называется. И мы с дедом решили, что да, хорошо, пусть так будет. Я перестал быть Сандро в какой-то момент.
- А раньше, когда вы из Евгения Примакова, молодого парня превратились в Сандро, - дед не возражал?
- Я объяснил ему свои резоны, он согласился со мной.
- Вы интервью всерьез собирались с дедушкой сделать?
- Нет. В нашей бригаде была такая шутка. Когда мы начинали нашу программу, пригласили Валентина Зорина, чтобы он ее открыл. И мои коллеги говорили: давайте еще у Евгения Максимовича интервью возьмем для полного комплекта. Мы решили, что это будет перебор.
«Он относился ко мне как к сыну»
- Вы на панихиде сказали, что Евгений Максимович вам заменил отца, когда не стало вашего папы... Вы в семье деда жили, в его доме?
- Нет. Речь идет, скажем так, о неких моральных ориентирах, о неком равнении на... Мы в интервью как-то больше обо мне разговариваем.
- Давайте переключимся.
- Отец - это человек, к которому всегда можно обратиться за советом, который может оценить верность, неверность твоих поступков лучше, наверное, чем друзья, коллеги и прочие. Так получилось, что у меня вместо такого авторитета был дед. И мне кажется, что он и ко мне относился не как к внуку, а как ближе к сыну. Он даже последнюю книжку, которая у него вышла, когда подписывал ее, написал не Жене, а Саше. Описка...

Евгений Максимович с сыном Сашей. 1960-е годы. Больше снимков - в нашей фотогалерее.

- А потом он как, не поправился?
- Я ничего не сказал.
- Так и осталось?
- Да. Он иногда оговаривался - именно так меня называл.
- Вы тоже стали журналистом, востоковедом. Это, видимо, не случайно, Евгений Максимович как-то вас направлял? Может быть, он пристраивал вас?
- Мне всегда было ценно, что он меня никуда не пристраивал. Мне это было важно, и мне кажется, он это тоже оценивал. По поводу востоковеда. Это звучит громко. Просто так жизнь сложилась, мне это было интересно, я туда полез, там остался. Конечно, книги в доме, разговоры и так далее, - все это влияло на меня. Я не скрою, мне на Востоке порой было проще работать, возможно, чем моим коллегам, поскольку есть некая узнаваемость.
- Я помню эпизод в Палестине… Вы там репортаж делали, и Сергей Степашин главе Палестинской автономии Махмуду Аббасу сказал: вот Евгений Примаков, внук Евгения Примакова. И доктор Аббас сразу просиял.
- В принципе, у президента Аббаса я и до этого брал интервью.
- То есть, он знал вас?
- Да. Но у человека много разных занятий и забот, так что, я думаю, вряд ли он фиксируется настолько сильно.
- Но уж на Евгении Примакове бы зафиксировался.
- На деде, естественно. Вряд ли на внуке.
«Я в Багдаде стебался. И меня оттуда выгнали»
- Как дед вас воспитывал, может быть, ругал за что-то, наставлял как-то, в угол ставил, наказывал?
- Нет, дед меня никогда не наказывал.
- Не за что было, что ли?
- Нет, он просто был очень терпеливый человек. В плане наставлений? Он меня излечил от категоричности. Знаете, есть такая черта, в юношах в основном, когда все суждения даются очень просто, они бывают эмоциональные, не всё продумывается. Вот он меня долго-долго, постепенно учил тому, что не надо рубить шашкой.
- Можете вспомнить какой-то пример конкретный?
- У меня много есть примеров. Но поскольку те мои суждения были неправильные…
- Наоборот, интересно, как вы из неправильного выруливали.
- Слушайте, я очень эмоционально воспринимал многие события на Ближнем Востоке, был склонен к этому, работая в Ираке, например, в той же Палестине, в Израиле... У меня бывало так, что я эмоционально переживал какие-то вещи, связанные с войной, с гибелью людей…
- Вспомните какой-то эпизод конкретно. Просто картинку, как говорят. Что, вы ему позвонили или приехали?
- Нет, он мне мог позвонить.

Евгений Примаков с семьей. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
- Или он увидел ваш репортаж?
- Чаще всего так – репортаж, что-то написал в блоге или что-то такое. Он мне мог сказать: зачем ты резко так?
- Например?
- Буквально за две недели до начала войны в Ираке я был в Багдаде. Это 2003 год. Кажется, это было в феврале. Там была смешная ситуация. Иракцы очень хотели всему миру продемонстрировать, как они победят Америку, когда начнется война. И для того, чтобы показать свою мощь и силу, они решили: давайте проведем на площади Тахрир в Багдаде большой парад военный. Потом они решили, что нет, большой парад это чревато, вдруг что-то там такое, давайте демонстрацию проведем. Потом они от демонстрации отказались.
В итоге они устроили выставку достижений гражданской обороны, которая выглядела абсолютно нищебродски. Там стоял шатер ковровый, где были выставлены огнетушители, лопаты, кариесный зуб из ближайшей стоматологической клиники и пластмассовый младенец в разрезе. Они пособирали все, что могли, и туда запихнули. И духовой оркестр.
И поскольку все это было настолько беспомощно, бездарно и глупо, я в репортаже, который оттуда выдал, откровенно стебался над ними. И это было неправильно. И мне тогда дед высказал.
- Он вам позвонил?
- Это было после. У нас в семье не было никакой цензуры никогда.
- Он позвонил и что сказал?
- Не позвонил. Я уже вернулся. Меня оттуда выгнали.
- Выгнали иракские власти?
- Да, они мне не обновили визу.
- Это несмотря на то, что это Евгений Примаков?
- Да. Он мне высказал, что я зря занимался глупостями. Знаете, в этом было вообще его отношение к нашей современной журналистике.
- А вы пытались его переубедить?
- Конечно, я пытался. В этом он был непоколебим. Это даже касается нашей нынешней программы. Он очень критически и негативно относился к всяким веселушкам в эфире, не понимал, зачем это вообще. Это человек, как говорят, из раньшего времени. Информация должна быть содержательна. И мои попытки объяснить ему, что сейчас нельзя подавать информацию так, как раньше мы ее подавали, сейчас надо зрителя как-то увлекать и развлекать…
- Или читателя.
- Да, или читателя. Он с этим как бы формально соглашался, но, естественно, он с этим был не согласен. Мы делали одну из программ, там был эпизод про Британию. И мы позвали руководителя ансамбля московских волынщиков. Мне потом тоже дед высказал: что это за шапито, зачем ты это сделал, почему? Я ему говорю: это же иллюстрация. Это глупость, а не иллюстрация. Ему не хватало смыслов и содержаний. Не только в конкретной программе, а вообще в жизни, в том, что он видел вокруг. Он внимательно смотрел новости, читал газеты, читал интернет. Он был в этом смысле технически подкованным. Мы с ним по скайпу даже общались, когда я куда-то уезжал. У меня последний звонок скайпа от него - 27 апреля. Обычно дед садился, обзванивал всех своих родных и близких, если у кого-то скайп есть. Он не был замшелым таким, знаете. Технически подкованный.
- А Евгений Максимович нашу газету читал?
- Он читал вашу газету. Я не могу сказать, чтобы он…
- Сильно ругал?
- Да нет. Он с чем-то соглашался, с чем-то не соглашался, с чем-то спорил. Ваша газета очень популярна в стране, она один из лидеров общественного мнения, скажем так. Естественно, он ее читал.
- То есть, брезгливо он к ней не относился?
- А с чего? Он брезгливо относился, как вообще в принципе, к «пожелтению» прессы…
- Нет, у нас бумага нормальная.
- Вы понимаете, о чем я.
- Да... А почему же он нам интервью не давал, он никогда ничего не говорил про это?
- Вы знаете, он последние несколько лет, а особенно последний год, вообще - в связи с болезнью - резко сократил свое общение с журналистами. Он и раньше особо не был с ними общителен, скажем так. Это не потому, что он не любил журналистов, он сам изначально был журналистом. Это было ровно по той же причине, что ему хотелось говорить что-то содержательное. Знаете, как телевидение, например, работает. Интервью 10 минут, человек что-то говорит, а потом мы же все равно вырезаем из этого 20 секунд. Страдало содержание, страдали смыслы. Его это всегда не то чтобы раздражало, а огорчало, наверное. Поэтому он сокращал, сокращал свое общение с журналистами. А последний год было и физически иногда непросто.
«Он никогда ни на что не жаловался»
- У него же непростая была жизнь. Это и потери близких. Как он вообще держался? Сейчас говорят: Примаков это скала, глыба. А на самом деле вы его каким видели?
- Таким и видели. Я не имею в виду то, что он был холоден, как камень, к своим близким. Нисколько нет. Он был очень теплый человек, очень любящий дед, отец, муж. Это не был тот человек, который выдает сильные эмоции на публику. Это непозволительная роскошь.
- Но вы-то не публика, вы близкие.
- Да, естественно, мы близкие… Как вам сказать? Это не тот характер, чтобы жаловаться кому-то. Это переживания внутри в основном. Даже в тяжелые времена острой политической борьбы он, естественно, переживал, но чтобы жаловаться на что-то – нет.
- Когда, грубо говоря, его по телеканалам «мочили» по-страшному…
- Он очень сильно это переживал.
- Он злился, готов был что-то запустить в этот экран? Или у него виски посеребрились?
- Это был невероятный для него стресс.
- 98-й - 99-й годы.
- Да. Вы знаете, он при всем своем прагматизме и так далее, был идеалистом, в том смысле, что он не ожидал, что политика может быть настолько грязной. Для него это было непонятно, он это не принимал, он видел, как от него стали разбегаться некоторые из его друзей или людей, которых он считал друзьями. Он тяжело переживал предательство. Но он не бегал по комнате и не бил посуду. Это не тот человек.
- А что, он сидел в раздумье? С вами он откровенничал? Вы ему что-то советовали?
- Понимаете, ему можно было советовать все, что угодно, решение он сам всегда принимал. И решение его было такое, что он не будет участвовать в сваре. Насколько я помню, никаких судебных исков ни к кому он не предъявлял, хотя, наверное, имел многочисленные шансы сделать это и выиграть суды. Там было что-то такое, была пара каких-то судов, что-то выиграно, он деньги куда-то отправлял в детский дом, насколько я помню.
Он мог все это обсуждать эмоционально с друзьями, с родными, но - «не наружу».

Евгений Примаков и Муаммар Каддафи. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
- Поэтому и вы не хотите сейчас что-то «наружу»?
- Зачем это? Это все прошлое. Единственное, сейчас, когда мы с семьей получали соболезнования, знаете, столько «интересных» людей появилось, которые раньше многократно пакостили и гадили, и которые сейчас высказывают…
- Вы фамилии не будете называть?
- Конечно, нет. Из нашей журналистской…
- Я даже догадываюсь, кто это. И как вы реагировали на это?
- Знаете, проститься имеют право все. И на прощение имеют право, особенно сейчас, все. Единственное, что я какому-то количеству людей по-прежнему не буду подавать руки, как не делал это и дед.
- Посылая соболезнования или придя на панихиду, они прощения тем самым у Примакова просили?
- Я не знаю, какая их мотивация. Мне иногда кажется, что в связи со всем произошедшим некоторые люди приносили соболезнования не семье, а отмечались, галочку ставили, что они поприсутствовали. Да ради бога, дай им бог всем здоровья.
Слушайте, это какая-то такая странная тема. Я вот сейчас об этом говорю, и звучит это, как будто я какие-то обиды перечисляю. Этих обид нет. На самом деле эти люди в общем потоке и незаметны, и мы как бы не зафиксировались даже на них особо. Это сейчас просто к слову пришлось.
«Мне не хватает его взвешенности и аналитичности»
- По свидетельству и близких друзей, и даже ваших родственников, Примаков-младший где-то повторяет характер своего деда, где-то копирует какие-то его привычки. Вы, наверное, знаете об этом. Что вы взяли от него?
- Слушайте, я ничего осмысленно, что вот это надо перенять, не делаю, никогда об этом не задумывался. Если люди, которые знали моего деда и знают меня, так считают, мне очень это приятно. Потому что, если я что-то перенял у него, то это, значит, что-то хорошее.
- А сами вы не можете сказать, что в вас в Евгении Максимовиче подкупало, чему вы, может быть, завидовали, что у него в характере, в привычках, в традициях было, а у вас нет? Что вы пока еще не Евгений Примаков, каким хотели бы стать...
- Естественно, да, куда мне до него. Мне хотелось бы больше взять от него его взвешенности, его несклонности к быстрым каким-то суждениям легковесным, его аналитичности. Огромное количество его качеств, которые я хотел бы в себе растить и дальше…

Евгений Примаков и экс-президент Франции Жак Ширак. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
- Вспомните какой-то пример, который вас поразил.
- Неправильное слово «поразил». Он в отношении своих друзей, родных, дальних родственников, детей своих друзей и так далее всегда был очень внимателен. Если кому-то мог помочь, он помогал. Я, например, узнавал, что он посылал какие-то деньги регулярно дальним родственникам в Тбилиси. Причем родственникам своей жены Лауры, моей бабушки покойной. Или детям своих друзей, поддерживал кого-то, не афишируя это абсолютно. Я деду безумно благодарен за то внимание к людям, которое было ему присуще. Это, конечно, надо в себе растить и воспитывать. Потому что сущность человека - это не только он сам, но и то, что он вокруг себя возделал, то, чем он себя окружил, и то, что он делает для других людей.
- Ваша жизнь так сложилась, что у вас две бабушки. Если не хотите, можете не отвечать на этот вопрос. Эта тема как присутствовала в доме?
- Ирина Борисовна, когда появилась в нашей семье... Она как-то проросла сквозь нашу семью. Она настолько органично стала и есть ее частью, и она настолько с уважением всегда относилась к памяти Лауры Васильевны Харадзе (первая супруга Евгения Максимовича Примакова, умерла от сердечного приступа в 1987-м. - А.Г.), что никаких конфликтов, трений, сомнений быть не могло никогда. Она - абсолютное продолжение деда, продолжение нашей семьи, это абсолютная органика. Нет какого-то: сначала было так, а потом стало эдак. Более того, подруги Лауры Васильевны стали подругами Ирины Борисовны. Это естественно произошло.
«...А в наследство получил книги»
- Кроме фамилии, имени Евгений Примаков, характера, профессии, может быть, приемов рабочих, вы что еще получили в наследство (естественно, в переносном смысле) от Евгения Максимовича?
- Книги. Самое главное – это книги. Одна из первых, которую он написал. Он написал, что я должен продолжить его работу. И это для меня… Тогда я был сильно моложе нынешнего.
- Тогда – это когда?
- Это после 98-99-го года первая же книга. Он надписал, знаете, как пишут, когда… Сколько уж лет-то прошло? 15-16. Тогда это для меня было совершенно непонятно.
- Как звучала, хотя бы приблизительно, фраза, которую он написал?
- Я не буду цитировать. Но там - о том, что это моему внуку Евгению Сандро, который продолжит…
- Он вас там Сандро называет?
- Да.
- Который продолжит…
- Мой путь. Если говорить о наследии, это такой груз, то, о чем я уже говорил. Быть Евгением Примаковым, даже младшим, тяжело. Тебя всегда будут сравнивать, и всегда это будет не в твою пользу. О пользе речь не идет, но это очень большие обязательства, которые перед собой берешь.
- А что в ваших планах?
- Для меня самое важное сейчас - банальная рутинная работа, сделанная качественно и с совестью. И у меня есть занятие. Я делаю телевизионную программу. Запустил гуманитарную миссию. Я буду снимать фильмы. Буду делать то, что имею. И я это буду делать хорошо.
- Про гуманитарную миссию скажите подробнее.
- Я просто не хочу пиарить эту тему. Просто я к тому, что есть некая работа, которая должна делаться хорошо. Она рутинная, она повседневная...
- Вы сказали на панихиде: я справлюсь.
- Я справлюсь, конечно. А у меня есть выбор? Нету.
- То есть в любом случае вам придется справляться?
- Да. А куда же я денусь с подводной лодки?
* * *
- Евгений, извините - может, вопросы излишне назойливые...
- Да нет, прекрасные вопросы.
- Вы от некоторых просто уклонялись. Специально это делали, да - для взвешенности?
- Какой ответ вы хотите услышать?
- У вас взгляд сейчас, как у Евгения Максимовича.
- Спасибо...

Журналист Евгений Примаков во время секретной миссии в Северном Ираке. 1970-е годы. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
О ЧЕМ ЕЩЕ РАССКАЗАЛ ВНУК ЕВГЕНИЯ ПРИМАКОВА...
«Самое страшное ругательство у него было: ты горшок!»
- Дед вас никогда не наказывал, не ругал?
- Да я не помню такого. Я помню, как-то мы поехали в санаторий. Что-то я там набедокурил. Но я мелкий был, что-то я то ли разбил там.
- Сколько лет?
- Лет 10-11. Разбил вазу какую-то. И я думал, что это просто трагедия. Я так переживал, что дед сказал: переживай из-за важных вещей, а это ерунда совсем. Хотя я ожидал, что будет ой-ей-ей.
- После этого вы продолжили битье ваз?
- Конечно, нет. Дед умел объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо, словами так, что потом плохо не хотелось поступать.
- А какие у вас еще были поступки неподобающие? Может, уже когда повзрослели.
- Как там у деда стихотворение было: «Я много раз грешил, но никогда не предал». У всех есть какие-то вещи, о которых они в жизни жалеют. Дед, например, из-за каких-то моих ошибок (я тоже не хочу сейчас об этом конкретнее говорить) мог ругаться, но самое страшное ругательство у него было... Он говорил: ты горшок.
- Это что означало?
- Ну, дурак, балбес. Горшок. Это, видимо, какие-то старые, тбилисские дела еще.
- И часто он употреблял это слово горшок?
- Поскольку он точно умнее нас всех был, поэтому мы все для него горшки были всегда. Просто он не всегда это говорил.
- Это иронично?
- Конечно, да.
«Несколько раз я деда ловил с сигаретой»
- Вы же в принципе тоже уличный мальчишка? Вот я, например - с рабочей окраины, из провинции. Или у вас была какая-то особая академическая обстановка…
- Да нет, я вырос в 9-м микрорайоне Теплого стана.
- Не курили исподтишка?
- Ну, дед уже меня за это ругать не будет. У меня был период в жизни, когда я курил. Но я как-то не привыкаю к этому, я так же и перестал, как и начал. Кстати, мне кто-то недавно сказал, что дед тоже не привыкал к курению, хотя несколько раз, бывало, закуривал в каких-то стрессовых ситуациях, но как-то так тоже переставал, и всё.
- В 98-м - 99-м году он не закуривал?
- Было несколько раз, я его ловил с сигаретой.
- Как ловил?
- Ну, в смысле: ой, а что это ты делаешь, что это у тебя такое тут?
- А он что, смущался?
- «Сигарета, что. Ну, я так взял разок, не взатяг».
- Он?
- Да.
- А насчет выпивки? У него же грузинское воспитание. А вы как?
- Странная тема – про алкоголь.

Евгений Примаков во время встречи с Ясиром Арафатом. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
- Мы же журналисты, мы всегда, по крайней мере по юности, любили выпендриться, выпить. Я говорю про себя. Может быть, у вас другое было.
- Нет такой истории - надо пить или не надо пить. Это само по себе не просто так: сейчас напьемся и повеселимся. Алкоголь это принадлежность застолья. Это не что-то, что люди пьют из мыльницы в подъезде. Это застолье, это компании, это разговор, это что-то, окруженное какими-то атрибутами важными.. Это всегда так было в семье.
СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ
«Вся наша семья очень благодарна руководству страны за организацию похорон»
- Если не возражаете, чтобы с этой темой закончить… Вас, ваших близких не поразила сама организация похорон? Я вспоминаю, как Бориса Николаевича провожали в храме Христа Спасителя. Виктора Степановича Черномырдина - в правительственном комплексе где-то в районе Мосфильмовской. Евгения Максимовича – в Колонном зале Дома Союзов. Там прощались с генсеками, вождями... В полном сборе руководящие работники. Сама организация вас тронула, поразила или удивила? Или это неуместный вопрос, вы считаете?
- Нет, это уместный вопрос. Вся семья очень благодарна руководству страны за организацию похорон, за то, что с семьи сняли огромное количество головной боли, связанной с подготовкой всего этого дела. Потому что эмоционально это было, конечно, тяжело. И то, насколько бережно и уважительно все это дело было проведено, вызывает у нас, у семьи, огромную-огромную благодарность.
Если есть возможность поблагодарить еще раз, чтобы люди это услышали, - спасибо огромное.
Масштаб похорон, их оформление (Колонный зал и т.д.), я об этом говорил, нам приходится осознавать, что Евгений Максимович не вполне, скажем так, принадлежит своей семье. И тут нам не с чем спорить, не соглашаться с чем-то, мы принимаем все произошедшее, как оно есть. Просто еще раз огромное-огромное спасибо.

ДОСЛОВНО
...И, наконец, - про Ближний Восток, «Хезболла» и США
- Наш спецкор Дарья Асламова встретилась с одним из лидеров шиитской военизированной организации, которая пользуется огромным влиянием на Ближнем Востоке.
- «Хезболла»?
- Да. Это шейх Наим Кассем. Вам с ним приходилось встречаться?
- С Кассемом – нет.
- Так вот, он утверждает, что Америка сама инспирировала хаос на Ближнем Востоке, сама погрязла, запуталась и не знает, как выбраться. И это всё, считает шейх, представляет угрозу для России и прежде всего для Северного Кавказа. Поскольку террористический потенциал в ближневосточном регионе растет с возрастающей скоростью. Вы согласны, как специалист по этому региону, по этой проблематике, с таким выводом?
- Дело в том, что американцами на Ближнем Востоке всегда двигала некая ситуативность. Во-первых, американцы как некий центр принятия решения, нет такого – американцы, все вместе собрались и решили. Это, естественно, огромное количество разных элит, группировок внутри, которые друг другу противоречат. Естественно, есть люди, которые пытаются просчитать какие-то вещи стратегические. Есть, конечно, центры, которые и теорию хаоса разрабатывают.
- Вы как-то даже бодрее заговорили. Вот что значит сменили тему.
- Это рефлекс. Но в целом американцы всегда реагировали ситуативно. То есть, есть какая-то проблема, надо сейчас ее быстро порешать. Грубо говоря, им нужно найти каких-то людей, которые хотят и умеют воевать против, скажем, правительства Сирии. И дальше уже нет особой разборчивости в средствах. Можно и оружие туда добрасывать, которое непонятно к кому попадает и в итоге попадало ИГИЛу. В недавнем интервью Барак Обама признавал, кстати, частичную вину США в становлении ИГИЛа.
- Что-то на него не похоже.
- Это было в очень мягкой форме. Он говорил: да, это была наша такая ошибка. Они же и раньше этим занимались. Мы же помним, скажем, снабжение моджахедов в Афганистане, во что это превратилось. Недавно в интернете видел прекрасную статью из «Индепендент», если не ошибаюсь. Там было интервью с молодым Усамой бен Ладеном, какой он молодец, как у него все хорошо получается.
Да, они заварили эту кашу. Есть, знаете, объективные основания и для «арабской весны»... А дальше уже начинается такая кухня, где много желающих попользоваться тем, что там готовится. Американцы активно в это включились, и дровишек подбрасывали в топку, и т.д. Естественно, сейчас они не могут разобраться с тем, что они заварили, это правда.
- С кем и как должна сотрудничать Россия в этом регионе, чтобы остановить эту угрозу? И как вы оцениваете как журналист шаги нашего МИДа, руководства России по оздоровлению обстановки и снижению напряженности в этом регионе?
- Как абсолютно верные. Нет других шансов стабилизировать этот регион, кроме как использовать поддержку легитимных правительств, которые сейчас находятся под ударами террористических группировок. Я имею в виду в том числе и Дамаск. Мир таков, что без сотрудничества с теми же Соединенными Штатами, если они поймут ошибочность нынешней своей политики, достичь стабильности, умиротворения Ближнего Востока невозможно. Но, к сожалению, нашим партнерам надо пройти долгий путь осознания своих ошибок. Мы только надеяться на это можем, что это произойдет рано или поздно.
- Евгений, эти мысли созвучны с ощущениями Евгения Максимовича Примакова? Ведь он с нами был еще не так давно.
- Да, они созвучны с тем, что он и писал, и многократно говорил в интервью.
- Он сейчас вам сильно помогает в этом плане (я имею в виду профессиональном), в миропонимании, в анализе?
- Он и помогал, и помогает. Я думаю, что и будет помогать в этом смысле.

КСТАТИ
Как быть с наследием политика-патриарха?
- На Западе, после того как уходит человек такого масштаба, как Евгений Максимович, создают музеи, исследовательские центры, библиотеки. Исследовательский центр Никсона в США, у нас фонд Ельцина есть, у нас есть грандиозный музей в Черном Отроге Черномырдина. Что-то будет по Примакову, чтобы не только увековечить его память, но и, скажем так, чтобы интеллектуальное наследие Евгения Максимовича работало и после его смерти?
- Я считаю, что сейчас только 9 дней, и пока что рано об этом говорить. Какие-то наметки обсуждались. Пока что только наметки. Думаю, что мы вернемся к обсуждению конкретики какой-то через какое-то время.
- Дед завещание на этот счет не оставлял?
- Не знаю о подобном завещании. Единственное, что мне и семье хотелось бы, чтобы если какое-то увековечивание будет в виде фондов или музеев, чтобы это была какая-то работающая история, а не просто что-то забронзовевшее. Например, если это какой-то центр, чтобы там проводились ситуационные анализы, чтобы какой-то аналитический продукт этот центр выдавал, который поможет стране. Если это какие-то благотворительные фонды… Я просто не знаю, в какой форме это обсуждается сейчас, что это будет, но в любом случае это должно быть что-то практическое и работающее..
ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ
«Дед мне говорил: если ты опять разведешься, то мы тебя выгоним, а твою жену оставим»
- Скажите, а вот такие непростые моменты в жизни, допустим, отношение к женщине, отношение с женщиной. Вы говорите, что тоже были уличным мальчишкой. Я знаю, как на улице эта тема обсуждается, как в семье. Как отец мог сказать и как дедушка? В этом плане вы могли бы вспомнить? Своих девушек вы показывали Евгению Максимовичу?
- Да, мне…
Примаков-младший улыбается - то ли загадочно, то ли стеснительно.
- Судя по вашей улыбке, это - было?
- У меня лично такая странная немножко с этим связана история.
- Наконец-то мы дошли до конкретных каких-то вещей!
- Не конкретная история. Просто дед… Нана, дочь Евгения Максимовича, ему говорила, что ты столько ошибок сделал в жизни, но главное, что ты умеешь, это хорошо выбирать себе жен. Это Нана говорила про Ирину Борисовну. Я, конечно, в этом смысле долго шел по этому пути, поскольку я женат третьим браком уже. Это одна из причин, по которым я был многократно горшком назван.
- Это была недоработка Сандро или деда?
- Моя личная. Он никогда и никому не говорил, не заставлял сделать так или эдак. Он оставлял человеку шанс на ошибку, хотя он доносил свою точку зрения.
- Евгений Максимович ваш выбор одобрял? Вы же не просто так…
- Не всегда одобрял. Или одобрял, или разочаровывался. Но в плане его отношения к женщине - оно было бесконечно уважительное. Никаких скабрезных шуток и обсуждений никогда быть не могло. Мы все понимаем, что дед - это все-таки человек, который вырос в Тбилиси, на Кавказе, и какая-то легкомысленность вербальная, она невозможна в принципе.
- А вы были легкомысленным в отношении женщин?
- Мы опять про меня.
- Это что, упущение Евгения Максимовича здесь, может быть? Или как?
- Нет. Это возможность для моего роста.
- Вы меня правильно поймите. Женская половина редакции, если я не проясню этот вопрос, они мне просто не простят, обвинят в непрофессионализме. В этом плане какие-то еще его заветы, скажем так, как относиться к женщине, как вести себя с ней. Когда мужчина с женщиной расстается, это вина мужчины или женщины… Вы с ним советовались вообще, когда сходились и, допустим, разводились?
- Безусловно, советовался. Просто, мне кажется, неправильный момент и обстоятельства - эту тему обсуждать.
- Я неправильную тему взял...
- Нет-нет, просто оно странно очень звучит. Пускаться в какие-то истории в этом контексте…

Евгений Примаков на переговорах в Тегеране. Больше снимков - в нашей фотогалерее.
Фото: личный архив Е. Примакова.
- Это про Евгения Максимовича Примакова передача.
- Возможно, именно потому, что это передача про Евгения Максимовича Примакова, это одна из тем, которые… Знаете, странно обсуждать кодекс поведения.
- И все же - ваш дед сильно переживал из-за вас, вы чувствовали это? Вам было стыдно когда-нибудь?
- Ну, конечно, да.
Примаков-младший вздыхает.
- Вы заходили к нему, потупив взгляд?
- Конечно, бывало мне стыдно за какие-то свои жизненные решения, в частности, это касалось моих отношений с моими избранницами. Но теперь, по итогам, как оно у меня все сейчас, мне уже не стыдно. Единственное, что дед незадолго до своего ухода, примерно полгода назад, мне говорил: ну, знаешь, если ты опять разведешься, то мы тебя выгоним, а твою жену оставим.
- У вас дети есть?
- Да, четверо. Все девочки: самой старшей 16 лет, самой маленькой год и девять месяцев.
- Как к ним относился Евгений Максимович?
- Он их всех очень любил...

Экономист Михаил ДЕЛЯГИН вспоминает, как страну выводили из дефолта.
В 1993 году я прочитал доклад, который Евгений Примаков подготовил, будучи главой Службы внешней разведки. Это был подробный анализ, как Запад дискриминирует Россию - под прикрытием разговоров о дружбе. Ведь в начале 90-х многие, в том числе и я, были в эйфории: мы вместе победили коммунизм, вот теперь заживем!
И только Примаков доказывал обратное: на самом деле теперь нас будут грабить! В его докладе было показано вопиющее, жесточайшее выдавливание России со всех рынков.
Позже я сказал Евгению Максимовичу, что с этого доклада началось мое превращение из восторженного либерала в нормального трезвомыслящего человека. Ему было приятно.
1998 год показал, что Примаков зрил в корень. Полный хаос после дефолта. Многие не осознавали ужаса, который был на самом деле. А огромная махина экономики просто начала останавливаться. Объем грузоперевозок падал каждый день: вчера меньше, чем сегодня, сегодня меньше, чем вчера. Впереди был коллапс: не будет света, воды... Мы бегали по миру в поисках 50 миллионов долларов. Это же ничтожная сумма для огромной страны! Помню ощущение той пришибленности, прибитости. Ведь дефолт случился, когда просто украли бюджет, весь!
Кандидатуру Примакова на пост премьера предложили представители ельцинской Семьи - думаю, просто от ужаса. Они, конечно, статистику грузоперевозок не смотрели, но они понимали, что их скоро снесут и съедят. Ненависть к ним уже была колоссальная.
Я был в зале Госдумы, когда шло голосование. Провозгласили: сейчас выйдет Примаков. Он сказал: я вам ничего не обещаю, я не волшебник, придется очень тяжело работать. Всё.
Помню, как вдруг изменилась атмосфера. Только что была безысходность, каждый сжался в своем кресле. И вдруг депутаты сняли с себя груз ответственности: нашелся человек из старых времен, он все сделает, он знает как. А мы будем развлекаться дальше.
Примакова потом обвиняли, что он не делал ничего - а он сделал очень много. Для начала отменил все безумные решения прежнего правительства по части ускоренного банкротства. В переводе на русский - ускоренный грабеж: если мне нравится ваш завод, я могу упрощенно его отнять. Ввел скидки на перевозки по железным дорогам значимых грузов, в первую очередь зерна и угля. И железные дороги согласились как зайки. Отменил дурацкую пенсионную реформу. Реформаторам не хватало денег в пенсионном фонде, и правительство Сергея Кириенко незаконно постановило - c людей брать лишние 2% налогов, со всех доходов. Бухгалтеры оказались в невообразимой ситуации - или закон нарушать, или постановление правительства. Было введено жесткое регулирование движения капиталов, ограничены спекуляции.
Примаков тогда спас Россию. Он собрал в правительство людей, которые в рыночной экономике разбирались не очень хорошо, но понимали, что воровать плохо. И за полгода стабилизировали страну.

Примаков Евгений Максимович (1929-2015) – российский государственный и политический деятель, экономист, ученый-востоковед. В правительстве Российской Федерации занимал посты председателя, министра иностранных дел. Руководил Центральной службой разведки в Советском Союзе, службой внешней разведки в России. Имел ученые звания профессора и доктора экономических наук. С 2001 по 2011 годы возглавлял Торгово-промышленную палату РФ.

Родители и семья

Евгений появился на свет в украинской столице, Киеве, 29 октября 1929 года. Когда мальчику было три месяца, мама переехала с ним в Тифлис, где проживали ее родные. В Грузии прошли детские и юношеские годы будущего политика.

Его мама, Анна Яковлевна Примакова, 1896 года рождения, имела профессию акушера-гинеколога. В Киеве работала в Железнодорожной больнице. Когда переехала с маленьким сыном в Тифлис, устроилась на прядильно-трикотажный комбинат в женскую консультацию.

Своего папу Евгений не знал и никогда не видел. В зрелом возрасте в автобиографических материалах Примаков писал, что отец по фамилии Немченко оставил Анну Яковлевну с только что родившимся сыном, а в 1937 году был репрессирован и пропал без вести в Гулаге. Евгений всю жизнь носил фамилию матери.

Бабушка по маминой линии была еврейского происхождения. Ее отец был зажиточным, владел мельницей, но она против родительской воли вышла замуж за простого русского мужчину Якова Примакова. Жили в Тифлисе, Яков работал в Турции на дорожном строительстве подрядчиком, но погиб в молодом возрасте при столкновении с курдами-грабителями.

Евгений с мамой

Детские и юношеские годы

Детство Евгения прошло в маленькой комнатке (14 м2) в коммунальной квартире без удобств. Подростковый возраст совпал с Великой Отечественной войной. Но, несмотря на сложность того времени, мальчик всегда был сыт, одет и обут. Мама старалась всем обеспечить единственного сыночка, трудилась на двух работах, пропадала там целыми днями, а Женя был предоставлен самому себе, мотался с ребятами по улицам. Тем не менее, в школе он учился неплохо, особенно ему давались математические науки и языки. А вот спортом парень не увлекался и богатырским здоровьем не отличался.

В 1944 году, отучившись в средней школе семь классов, Примаков решил получать дальнейшее образование в Баку в военно-морском подготовительном училище. Но после двух курсов по состоянию здоровья его отчислили из рядов курсантов, у Жени врачи диагностировали начальную стадию туберкулеза. Пришлось возвращаться в родную школу за парту для получения аттестата о среднем образовании.

Мама приложила все усилия, чтобы сын вылечился от туберкулеза. В 1948 году он с успехом окончил тбилисскую среднюю мужскую школу № 14.

Благодаря хорошему аттестату и знаниям Примаков с первого раза поступил в престижный Институт востоковедения в Москве. В 1953 году получил диплом по специальности «страновед по арабским странам».

Продолжил учебу в МГУ в аспирантуре экономического факультета, который также успешно окончил в 1956 году. Спустя три года защитил диссертацию и стал кандидатом экономических наук.

Трудовой путь

Свою трудовую деятельность Примаков начал в Главном управлении радиовещания на зарубежные страны в арабской редакции. Его карьера развивалась стремительно и успешно:

• корреспондент;
• ответственный редактор;
• зам. главного редактора;
• главный редактор.

В 1962 году перешел на должность литературного сотрудника в газету «Правда», писал обзоры и статьи в отделе стран Азии и Африки.

В 1965 году был направлен на Ближний Восток в качестве собственного корреспондента газеты «Правда». В течение четырех лет проживал в Каире, познакомился за это время со многими восточными политиками.

На поприще журналистики Примаков трудился до весны 1970 года, пока не получил предложение занять должность первого заместителя директора в Институте мировой экономики и международных отношений. Здесь он посвятил себя научной работе, защитил диссертацию по «Социальному и экономическому развитию Египта», получил степень доктора экономических наук.

В 1977 году занял должность директора Института востоковедения.

Политика

В конце 1980-х годов, накануне развала Советского Союза, Евгений Максимович стал стремительно продвигаться по политической лестнице.

Начал с членства в политическом бюро ЦК КПСС. Не прошло и года, как он был избран в Президентский совет, принимал участие в решении многих серьезных конфликтов и ситуаций.

В 1991 году (после путча) возглавил Совет внешней разведки СССР, а потом России.
В 1996 году получил назначение на должность Министра иностранных дел РФ и добился блестящих успехов на мировой политической арене. Благодаря Примакову успешно проводились переговоры с представителями стран Ближнего Востока. Его заслуга в получении множества займов на общую сумму 3 миллиарда долларов, которые в тот момент были так необходимы России. Он являлся инициатором предложения об укреплении сотрудничества между Россией, Китаем и Индией, что впоследствии стало основой БРИКС. Многие дипломаты отмечают, что, работая на данном посту, Примаков вернул достоинство дипломатической службе России.

В сентябре 1998 года Президент РФ Борис Ельцин выдвинул кандидатуру Примакова на пост Премьер-министра страны. За него проголосовало большинство в Госдуме, в том числе и оппозиционная коммунистическая партия. На этой должности Евгений Максимович действовал как высочайший профессионал, из-за болезни Ельцина самостоятельно проводил множество переговоров, встреч и приемов с представителями стран Европы.

Наиболее известное событие, связанное с Примаковым, получило нарицательное имя в политике – «Разворот над Атлантикой». В марте 1999 года он отправился в США с официальным визитом. Во время полета узнал, что НАТО приняло решение о бомбардировке Югославии. Незамедлительно отдал распоряжение о развороте литерного борта, который уже находился в небе над Атлантическим океаном. Это событие в мировой истории стало «началом возрождения российской государственности». Евгений Максимович первым продемонстрировал всему миру, что Россия никому не позволит разговаривать с ней с позиции силы.

В 2001 году Примакова избрали Президентом Торгово-промышленной палаты РФ. Проработал на этой должности до 2011 года.

За достижения в государственной и политической деятельности, множество написанных мемуарных книг и монографий Примаков был награжден:

• Орденами Почета, Трудового Красного Знамени, Александра Невского, Дружбы Народов, «За заслуги перед Отечеством» I, II, III степеней;
• Государственной премией СССР;
• Государственной премией РФ;
• Почетной грамотой Правительства РФ;
• Памятной медалью Горчакова А. М. Министерства иностранных дел РФ;
• Большой золотой медалью имени Ломоносова Российской академии наук.

Личная жизнь

В личной жизни Евгению Максимовичу пришлось пережить и огромное счастье, и невыносимое горе.

Евгений, его первая жена Лаура и их дети Саша и Нана

Несмотря на стремительную карьеру и профессиональные успехи, на первом месте для Примакова всегда была семья. Женился он рано, в двадцать два года, будучи еще аспирантом. Его спутницей жизни стала Лаура Васильевна Харадзе, 1930 года рождения, приемная дочь генерала НКВД Михаила Гвишиани. На момент свадьбы Лаура была студенткой Грузинского политехнического института. С Евгением Максимовичем они стали не просто супругами, а настоящими друзьями.

Все, кто знал Лауру, вспоминают ее как очаровательную женщину, лучшую мать и великолепную, гостеприимную хозяйку. Она была очень доброжелательной, вкусно готовила, великолепно играла на фортепиано. Примаковы жили интересно и весело, в их доме всегда собиралось много гостей.

В 1954 году у супругов родился сын Александр. Он получил образование в МГИМО, стажировался в Америке, стал аспирантом Института востоковедения.

В январе 1962 года в семье родилась девочка Нана. Она получила профессию педагога-дефектолога. Работает психологом, замужем, имеет двух дочерей Александру (1982) и Марию (1997).

Первая страшная трагедия случилась у Примаковых в 1981 году, когда от сердечного приступа умер их сын Саша (он страдал миокардитом). В течение двух лет Евгений Максимович утром приезжал на кладбище, сидел на могилке и только после этого отправлялся на работу. Выжить ему помогли жена, дочь и внуки.

Евгений Примаков с внуком журналистом Евгением Сандро

В 1987 году горе повторилось, снова страшный миокардит забрал у Примакова любимого человека – на этот раз жену Лауру. Пережить горе помогала работа. Снова рядом были дочь, зять, внучка Сашенька и внук Женя (сын Александра). Евгений пошел по стопам деда и отца, стал журналистом, востоковедом, на телевизионном канале «Россия-24» ведет программу «Международное обозрение» (известен зрителям под псевдонимом Евгений Сандро).

Спустя семь лет после ухода Лауры Евгений Максимович женился второй раз на терапевте Ирине Борисовне Бокаревой. Она была его лечащим врачом, а стала надежной опорой, вместе прошли рука об руку до самой смерти политика.

Болезнь и смерть

В 2014 году у Примакова диагностировали рак печени, его прооперировали в Милане. Дальнейшее лечение он проходил в Российском онкологическом центре имени Блохина.
26 июня 2015 года сердце политика остановилось, его похоронили на Новодевичьем кладбище.

Несмотря на строгий внешний вид, в жизни Евгений Максимович был жизнерадостным, искренним и веселым человеком, писал лирические стихи, знал множество анекдотов и очень любил застолья. Все его друзья отмечали, что редко в жизни встретишь пример такой товарищеской верности.