Федор Васильевич Чижов

Чижов Федор Васильевич (1811-1877), русский писатель, общественный деятель и предприниматель. Один из разработчиков учения славянофилов . Стремился воплотить их идеи в жизнь. Весь свой капитал (6 млн. руб.) завещал на устройство в Костромской губ. технического училища.

Чижов Федор Васильевич (27.02.1811-14.11. 1877), предприниматель, мыслитель-славянофил, писатель. Происходя из небогатой дворянской семьи Костромской губ., в раннем детстве и молодости прошел тяжелую школу бедности. Окончил С.-Петербургский университет, после чего преподавал в нем математические науки.

В 1838 издал первое русское сочинение о паровых машинах («Паровые машины. История, описание и приложение их», СПб.). В последние годы преподавания в университете Чижов перешел к занятиям историей литературы и искусства. В 1839 вышел его перевод, с примечаниями, «Истории европейской литературы XV и XVI столетий», Галлама, в 1841 - переделка с английского: «Призвание женщины». 1840-47 Чижов провел за границей, большей частью в Италии: сюда влекло его желание заняться историей искусства «как одним из самых прямых путей к истории человечества». Его статьи по искусству появлялись в «Современнике», «Москвитянине», «Московском сборнике».

Впоследствии им выполнен перевод «Истории пластики» Любке и «Истории искусства» Куглера. В Италии Чижов жил в близком общении с Н. Гоголем и Языковым (о Гоголе он оставил ценные воспоминания). К 1845, когда Чижов на время приезжал из-за границы в Россию, относится личное его знакомство и сближение со славянофилами. Чижов разделял их взгляды на значение и призвание России и на славянский вопрос. Будучи за границей, Чижов путешествовал по южно-славянским землям. На обратном пути, в 1847, Чижов был арестован на границе и привезен в С.-Петербург. Здесь ему учинили допрос, с кем он виделся за границей, в чем состоят славянофильские идеи, какие имеет суждения о соединении славянских земель, кто в Москве предан славянофильским идеям, зачем он носит бороду и т. д. Никакого преступления за Чижовым не нашли и недели через 2 выпустили под секретный надзор. Чижов направился в Киевскую губ., арендовал имение и занялся шелководством. Его «Письма о шелководстве» помещались в «С.-Петербургских ведомостях» и в 1870 в Москве вышли отдельно. После Крымской кампании пора невольного досуга Чижова кончается, он переезжает в Москву и здесь развивает энергичную деятельность на поприще промышленном и финансовом. С эпохой русского возрождения после 1854 связано оживление русской торговли и промышленности; крупное промышленное торговое движение в Москве является окрашенным в национальный цвет, крупные предприятия основываются по патриотическим соображениям.

Чижов рассматривал славянофильство как систему взглядов, призванную практически решать стоящие перед Россией проблемы. При всем многообразии и разносторонности знаний и занятий для него была характерна экономическая направленность интересов: в течение всей жизни он был поглощен перспективами приложения достижений научной и технической мысли к нуждам отечества.

Он выступал в печати с протекционистских позиций укрепления промышленности и последовательно подтверждал эти принципы собственной предпринимательской деятельностью. Своим энтузиазмом он будоражил общественное мнение. Его настойчивая, сильная воля звала за собой, опровергая дошедший до наших дней миф об утопичности, маниловщине славянофильской доктрины. Именно таких, как Чижов, имел в виду А. С. Аксаков, когда говорил: «… Убеждения наши (т. е. славянофилов) - удел не одних людей отвлеченных, мечтателей и поэтов, но и людей, признаваемых практическими».

Чижов выступает сначала как теоретик торгового движения: в 1858 вместе с Бабстом он приступает к изданию «Вестника промышленности» (издается в 1858-61). Как приложение к нему, выходит газета промышленности и торговли «Акционер» (одно время издавалась как приложение к газете «День»). Чижов деятельно защищал покровительство отечественной промышленности. От деятельности теоретической Чижов переходит к практической. По его инициативе и при его содействии создается первая «русская» частная железная дорога от Москвы до Ярославля и Вологды. Чижов является одним из главных инициаторов и руководителей московского купеческого банка и московского купеческого общества взаимного кредита; он становится во главе крупных капиталистов, купивших от правительства Московско-Курскую железную дорогу. Наконец, Чижов организует товарищество архангельско-мурманского срочного пароходства. Огромное свое состояние (ок. 6 млн) он оставил на устройство в Костромской губ. профессиональных технических училищ. После Чижова остался огромный дневник, веденный им в течение нескольких десятков лет. Под редакцией Чижова было выпущено одно из изданий сочинений Гоголя.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Далее читайте:

Славянофилы , русские общественные деятели и выразители идей Святой Руси

Сокращения (в том числе краткая расшифровка аббревиатур).

Литература:

Аксаков И. С. Федор Васильевич Чижов. (Из речи) // Русский архив. Кн. 1. 1878;

Промышленные училища Ф. В. Чижова в Костромской губернии. С биогр. очерком. М., 1901;

Чероков А. Ф. В. Чижов и его связи с Гоголем. М., 1902;

Воспоминания Ф. В. Чижова // Исторический вестник. 1883 (февр.). (Ответы Чижова в 3-м отд.);

Григорьев В. В. С.-Петербургский университет в течение первых 50 лет. СПб., 1870;

Симонова И. Федор Чижов. М., 2002.

Чижов Фёдор Васильевич
Родился: 27 февраля (11 марта) 1811 года.
Умер: 14 (26) ноября 1877 (66 лет) года.

Биография

Фёдор Васильевич Чижов (1811-1877) - русский промышленник, общественный деятель, учёный. Сторонник славянофилов, издатель и редактор общественно-политических журналов и газет, организатор железнодорожного строительства, благотворитель.

Детство и юность

Фёдор Чижов родился в Костроме в семье выходца из духовного сословия В. В. Чижова (получил право на потомственное дворянство в 1822 году) и У. Д. Чижовой, дочери обедневшего дворянина. Его крёстным был Ф. И. Толстой - «Американец». До 3 лет жил в деревне у бабушки близ Галича, затем переселился в Кострому, позднее - в Санкт-Петербург.

Благодаря рано выявившимся математическим способностям поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. С 1829 года участвует в «святой пятнице» - кружке студентов и выпускников, собиравшихся у А. В. Никитенко. В кружке велась критика негативных общественных явлений в России с прозападнических позиций.

В 1832 году Чижов блестяще оканчивает университет со степенью кандидата, получив направление на заграничную стажировку с целью приготовления к профессуре. Но ввиду состоявшегося в 1831 году императорского повеления о приостановке командировок русских молодых ученых за границу, он принужден был остаться в Петербурге.

Преподавание в университете

В 21 год Чижов начинает преподавать в качестве адъюнкт-профессора Петербургского университета алгебру, тригонометрию, аналитическую и начертательную геометрию, теорию теней и перспективы и готовить магистерскую диссертацию под руководством академика М. В. Остроградского. Будучи стеснённым в средствах, Чижов занимается репетиторством. В 1836 году Чижов защищает диссертацию «Об общей теории равновесия с приложением к равновесию жидких тел и определению фигуры земли» и получает звание магистра математических наук. Его высоко ценят студенты и коллеги по университету.

В конце 1830-х годов Чижов печатает множество статей, рецензий, переводов в области математики, механики, литературы, эстетики и морали. К 1840 году интересы Чижова обращаются к области гуманитарных знаний, в нём пробуждается стремление к общественной значимости, и под предлогом ухудшения здоровья он оставляет университет.

Чижов за границей

Благодаря своему знакомству со знатной малороссийской семьёй Галаганов, одного из которых Чижов готовил к поступлению в Петербургский университет, он в 1840 году уезжает в их имение Сокиренцы в Малороссии. Он изучает социологию и историю искусств, а летом 1841 года едет в Западную Европу и надолго останавливается в Италии. Там Чижов работает над историей Венецианской республики, которая привлекает его республиканской формой правления.

В 1842 году Чижов квартируется в центре Рима в одном доме с Н. В. Гоголем и Н. М. Языковым, сближается с А. А. Ивановым. От Языкова Чижов узнаёт о славянофильстве как о новом направлении общественной мысли в России.

В 1843 году Чижов совершает пешеходное путешествие из Венеции в её бывшие владения: Истрию, Далмацию и Черногорию. «В продолжение всего этого путешествия я видел пламенное сочувствие ко мне как к русскому… Народ любит русских за веру и за то, что у нас есть много общего в простоте нравов. Черногорье было последним местом, которое совершенно привязало меня к славянам и заставило невольно всем моим понятиям сосредоточиться на этом вопросе, о котором мне до этого не приходило в голову,» - вспоминает Чижов.

В 1844 году Чижов едет в Париж, где знакомится, в частности, с А. Мицкевичем, М. А. Бакуниным. В Париже укрепляется его убеждение в том, что «только простой, ещё не испорченной природе» славян суждено вернуть западноевропейскую цивилизацию к гармонии.

Зиму 1844-1845 годов Чижов проводит в Италии в среде русских художников, где становится неформальным лидером их еженедельных собраний. Фёдор Васильевич был убеждён, что труд художника - род общественного служения, что необходимо развивать народные начала в творчестве. Чижов считает, что иконопись, выражая чувства религиозной общины, лишена индивидуального своеобразия, личностного переживания и потому наиболее полно и совершенно воплощает присущие русскому народу чувства глубокой религиозности и общинности.

Чижов и славянофилы

В 1846 году Чижов возвращается из-за границы. Заехав в Петербург, он отмечает, что в городе, «кроме Царя, его семьи и народа все какого-то космополитического направления», и направляется в Москву, где знакомится с кружком славянофилов. Он находит, что русское общество резко разделилось здесь на обожателей своего отечества и западопоклонников. Чижов критикует московских славянофилов за инертность и за вражду к европейскому. По его мнению, Россия не должна подражать Западу, но применять его достижения творчески, с учётом своеобразия своего исторического развития.

Чижов настойчиво пропагандировал прогрессивный опыт Запада в деле просвещения и распространения научно-технического образования. Он предлагал расширять сеть реальных училищ в стране, открывать доступ к высшему инженерному образованию выходцам из разных сословий, вводить в университетах преподавание технических дисциплин.

Чижов был убеждённым противником монархического образа правления, идеалом политического устройства славян для него была федеративная республика. Он считал необходимым устранение сословных барьеров, сближение с народом. В частности, он выступает за воспитание русских русскими, иначе «многого будут стоить усилия, чтоб в каждом из народа своего собрата, а не животное, не имеющее с ними ничего общего, кроме человеческого образа».

Чижов соглашается редактировать журнал «Православного, русского направления», позволяющий представить русскую народность «не на словах, а в сущности». В качестве редактора он отправляется в южнославянские земли в поисках корреспондентов для журнала, однако по дороге оттуда его задерживают жандармы. За тесную связь с московскими и малороссийскими славянофилами Чижову запрещается проживать в обеих столицах. Издание журнала так и не состоялось.

Ссылка

Оказавшись в ссылке на Украине, Чижов решил заняться шелководством. В 1850 году он берёт в аренду 60 десятин шелковичных плантаций в Триполье и посвящает себя шелководческой деятельности. В шелководстве он видит «источник вещественного благосостояния всей средне-южной России» и вместе с тем отрасль, «прямо развивающую личность человека». Соседи-помещики стали заводить у себя в имениях шелководческие хозяйства, опираясь на опыт и помощь Чижова.

Тем не менее, шелководство не полностью захватывает Чижова, и он ищет литературных занятий.

Редакторская деятельность

В 1857 году Чижов переезжает в Москву и начинает редактировать специализированный журнал для предпринимателей «Вестник промышленности». К работе над журналом он привлекает И. К. Бабста, несмотря на расхождения во взглядах. По задумке Чижова, авторы «Вестника промышленности» должны стремиться содействовать экономическому росту и процветанию России, независимо от своей идейной платформы.

Каждый выпуск журнала включает обозрение промышленности и торговли в России, корреспонденции о положении промышленности и торговли за рубежом (для усвоения опыта), сведения о состоянии и перспективах различных отраслей отечественного предпринимательства, раздел о зарубежных технических открытиях и усовершенствованиях, жизнеописания лиц, ставших известными на поприще промышленности и торговли. С 1860 года выпускается еженедельное приложение к «Вестнику промышленности» - газета «Акционер» с материалами более конкретного, частного характера.

В целом издания Чижова защищают интересы русских торгово-промышленных кругов. Они публикуют статьи, призывающие инициативнее и шире разрабатывать несметные богатства страны. Читателями являются не только купцы и помещики-предприниматели, но и интеллигенция, чиновники, приказчики, крестьяне. По мнению И. С. Аксакова, купцы любили, уважали, но и боялись Чижова.

В 1861 году Чижов, уязвлённый несвоевременной оплатой подписки на журнал, прекращает его издание. В 1864 году он редактирует экономический отдел газеты «День». Выходят, в частности, статьи, касающиеся ликвидации бездорожья, исправности и удобства путей сообщения.

В 1866 году группа крупных московских предпринимателей - Т. С. Морозов, И. А. Лямин, К. Т. Солдатенков - обращается к Чижову с просьбой начать издание новой политико-экономической еженедельной газеты. В 1867-1868 гг. при участии Чижова, руководившего совместно с Бабстом экономическим отделом, выходит газета «Москва».

Железнодорожное строительство

В 1858 году Чижов знакомится с А. И. Дельвигом. Совместно с ним и братьями Шиповыми (костромскими дворянами) он учреждает Общество Московско-Троицкой железной дороги, в которое привлекаются откупщики Н. Г. Рюмин и И. Ф. Мамонтов. Предполагается построить первую частную дорогу силами исключительно русских рабочих и инженеров и на деньги русских купцов без участия иностранного капитала.

Первоначально решено построить дорогу до Сергиева Посада длиной 66 вёрст. Для обоснования выгодности сооружения дороги Чижов организует группы студентов Московского технического училища для круглосуточного подсчёта всех прохожих и проезжающих по Троицкому шоссе в Троице-Сергиеву лавру и обратно. По итогам подсчётов публикуется статья в «Вестнике промышленности» и направляется записка в Санкт-Петербург. В июле 1858 года получено Высочайшее соизволение на производство изыскательских работ. По инициативе Чижова принята за правило регулярная публикация отчётов правления Общества в газете «Акционер».

Движение поездов по Московско-Троицкой железной дороге было открыто 18 августа 1862 года. По свидетельству современников, дорога вышла образцовой и по устройству, и по бережливости расходов, и по строгой отчётности управления.

В 1870 году открывается дорога от Сергиева Посада до Ярославля, а в 1872 году - узкоколейная дорога до Вологды.

В 1869 году московские капиталисты образовывают товарищество для покупки Московско-Курской железной дороги, председателем которого избирают Чижова. Он же становится председателем правления дороги после её покупки.

Участие в финансовых предприятиях

Пайщик, председатель правления созданного в 1866 году Московского купеческого банка. Среди пайщиков банка большинство составляли текстильные фабриканты центральных губерний. В 1869 году под руководством Чижова было открыто Московское купеческое общество взаимного кредита.

Оживление Севера

Одним из предприятий, созданных по инициативе и участии Ф. В. Чижова в середине 1870-х годов, стало Архангельско-Мурманское срочное пароходство по Белому морю и Северному Ледовитому океану. Через развитие флота Чижов собирался начать хозяйственное освоение северных окраин Европейской России, развить рыбные и звериные промыслы среди поморов, наладить добычу гуано, открыть склад предметов, необходимых для промыслов и хозяйства поморов, основать Северный банк в Коле. Однако предприятие наладилось уже после смерти Чижова.

Наследие

Весь свой основной капитал Чижов завещал на устройство и содержание пяти профессионально-технических учебных заведений. Два ремесленных училища должны были быть построены в Костроме: низшее химико-техническое и среднее механико-техническое. Ещё три низших училища, построенных в Кологриве, Чухломе и в Галиче или Макарьеве, должны были выпускать высококвалифицированных рабочих-ремесленников. Училища были открыты в 1892-1897 годах. Плата за обучение в низшем училище составляла 3 руб. в год, в среднем училище - 30 руб. Бедные ученики освобождались от платы, получали пособия из специальных училищных средств. Чижовские училища имели первоклассное оборудование и превосходный состав педагогов, преподаватели набирались из выпускников столичных высших учебных заведений, а лучшие учащиеся посылались на стажировку за границу. Их выпускников охотно принимали на работу казённые и частные предприятия. Сейчас в здании механико-технического училища находится Костромской энергетический техникум им. Ф. В. Чижова.

Кроме того, Чижов распорядился основать в Костроме родильный дом и при нём учебное родовспомогательное заведение.

Память

Имя Ф. В. Чижова носит Костромской энергетический техникум (ранее химико-технологический), расположенный в здании Промышленного училища, выстроенного по его завещанию.
В честь Фёдора Чижова назван электропоезд маршрута Москва - Сергиев Посад - Александров.
На Севере имя Ф. В. Чижова носило небольшое грузо-пассажирское судно (фото хранится в АОНБ им. Н. А. Добролюбова).
В Костромской области действует сеть аптек «Аптека Чижова», несмотря на то, что Чижов никогда не имел отношения к аптечному делу.
В 2011 году в Костроме заложен камень в основание памятнику Фёдору Васильевичу Чижову.
На Павелецком направлении курсирует ЭМ2-030 "Фёдор Чижов".
На Ярославском направлении курсирует ЭД4М-0387 "Фёдор Чижов".

Чижов носил бороду и отмечал по этому поводу: «борода моя дала мне много способов прямее и лучше смотреть на ход вещей, потому что все были со мной запросто, мужики рассказывали все подробности их быта и их промышленности, что меня очень занимало».
По мнению биографа И. Симоновой, Чижов имел внебрачную дочь от К. В. Маркевич, при родах которой мать умерла. Именно в связи с этим Чижов распорядился основать в Костроме родильный дом и учебное родовспомогательное заведение.
Чижов был близко знаком с Н. В. Гоголем, стал душеприказчиком его наследства и редактором его полного собрания сочинений. Его прах покоится в Москве, на кладбище Свято-Данилова монастыря рядом с могилой Гоголя.
До последних лет жизни Чижов жил очень скромной жизнью, в частности, друзья замечали ему, что «не мешало бы всероссийскому управляющему разных выгодных предприятий хотя бы обить мебель новой клеёнкой».

В конце 1866 года при активном участии Чижова был открыт Московский купеческий банк. Он стал самым крупным акционерным банком в Москве и вторым по величине в России, оставаясь таковым вплоть до начала XX века.

К 195-летию Фёдора Васильевича Чижова

"Сколь великим наделен ты от Бога богатством, столь много и даже больше того ты должен отдать".

"Наставление богатым", из Изборника 1076 года

"Я совершенно такой же аскет труда, как бывали средневековые монахи, только они посвящали себя молитвам, а я труду..."

Ф.В.Чижов

Имя Федора Васильевича Чижова гремело при жизни, но в нашем столетии несправедливо забыто. О Чижове вспоминают в основном лишь в связи с именами Александра Иванова, Гоголя, Языкова, Поленова, Саввы Мамонтова, в судьбах которых он сыграл благотворную, а подчас и спасительную роль. Вместе с тем Чижов был выдающейся личностью в истории России XIX века - талантливый публицист, ученый-математик, искусствовед, крупный промышленник, финансист, благотворитель. Будучи по убеждениям своим славянофилом, он принимал непосредственное участие в выработке славянофильского идеала будущего устройства российского государства и отстаивал его в спорах с западниками в московских гостиных и литературно-философских салонах, на страницах книг и периодических печатных органов, пытался повлиять на принятие государственных решений в записках на имя Царя.

Чижов рассматривал славянофильство как систему взглядов, призванную практически решать стоящие перед Россией проблемы. При всем многообразии и разносторонности знаний и занятий Чижова в его деятельности доминировала экономическая направленность интересов: в течение всей жизни он был поглощен перспективами приложения достижений научной и технической мысли к нуждам России. Именно таких, как Чижов, имел в виду Иван Аксаков, когда говорил: "Убеждения наши (то есть славянофилов) - удел не одних людей отвлеченных, мечтателей и поэтов, но и людей, признаваемых практическими".

ИСТОКИ

Федор Васильевич Чижов родился в Костроме 27 февраля (11 марта по новому стилю) 1811 года. Когда ему исполнилось 12 лет, его отец Василий Васильевич Чижов, выходец из духовного сословия, за долголетнюю службу в должности учителя Костромской гимназии был произведен в коллежские асессоры и получил право на потомственное дворянство.

Мать Чижова, Ульяна Дмитриевна, в девичестве Иванова, слыла женщиной весьма образованной. Дочь обедневшего дворянина, она воспитывалась в доме своих дальних родственников графов Толстых - генерал-майора Ивана Андреевича, правнука славного сподвижника Петра Великого, и Анны Федоровны, урожденной Майковой. Их старший сын Федор Иванович Толстой вошел в историю под прозвищем "Американец", - дело в том, что, будучи участником кругосветной экспедиции И.Ф.Крузенштерна, он был высажен за ряд экстравагантных поступков на Алеутских островах и довольно долго прожил там среди туземцев. Колоритная фигура Толстого-американца, участника Отечественной войны 1812 года, "свата" А.С.Пушкина, авантюриста, бретера и карточного игрока, послужила прототипом для героев произведений А.С.Грибоедова и Л.Н.Толстого. Федор Иванович был крестным отцом Чижова (кстати, Федором нарекли Чижова в его честь). Несомненно, слышанные в детстве рассказы о самых невероятных приключениях Толстого-американца не могли не запомниться крестнику, и такие черты характера Федора Ивановича как широта натуры, тяга к путешествиям, предприимчивость, жизненная активность и оптимизм, неизменно восхищали мальчика и служили для него примером.

Уклад в семье был патриархальным, дети воспитывались в строгости и почитании родителей, на примерах христианских добродетелей. Кроме старшего, Феди, росли еще три дочери: Александра, Елена и Ольга. Жили рядом с Богоявленским монастырем в одноэтажном деревянном доме с антресолями. В 1823 году Василий Васильевич Чижов через своего бывшего ученика Н.П.Чичагова, сотрудника М.М.Сперанского, выхлопотал себе место в Петербурге. Отец взял с собой и сына. Образование, начатое в Костроме, двенадцатилетний Федя продолжил на казенный кошт в Третьей петербургской гимназии. Вскоре в столицу переехала и сестра Александра: она была принята в Смольный институт благородных девиц на иждивение Императрицы Марии Федоровны - этому, вероятно, содействовал В. А. Жуковский, весьма близко знавший Василия Васильевича.

Математические способности Чижова проявились рано, и поступление в Петербургский университет на физико-математический факультет было предопределено.

ГОДЫ ИСКАНИЙ

С 1829 года значительную роль в идейном развитии Чижова начинает играть "святая пятница" - небольшой литературно-философский кружок студентов и выпускников Петербургского университета, собиравшихся по пятницам на квартире у будущего известного историка литературы, критика и цензора Александра Васильевича Никитенко.

Заседания "святой пятницы" носили характер литературно-философских бесед, целью которых было развитие творчески-парадоксального, самостоятельного мышления. Революционные события во Франции, Бельгии, в ряде германских и итальянских княжеств, восстания в Польше и Литве, усмирение бунта военных поселян, гнет цензуры, запрещение журнала И.В.Киреевского "Европеец" - таковы острые, злободневные темы, обсуждавшиеся в кружке. Критика негативных общественных явлений велась с прозападнических позиций, в частности, идеализировалась политическая система во Франции с ее палатой депутатов.

Душой кружка был филолог Владимир Сергеевич Печерин, поэт, республиканец и мадзинист. Не без влияния Печерина Чижов обратился к изучению произведений христианского и утопического социализма. В его дневниковых записях начинают встречаться тираноборческие мотивы. Вместе с тем, в отличие от Печерина, бежавшего на Запад в поисках неясного ему до конца революционного идеала, Чижов оказался более благоразумен и здравомыслящ. Рассматривая науку как единственное убежище от "деспотизма автократии", он пытался в академических занятиях найти главную цель и смысл своей жизни. В 1832 году он блестяще окончил университет со степенью кандидата физико-математических наук.

С конца 20-х годов XIX века лучшие выпускники университетов России направлялись на стажировку за границу. В их числе должен был быть и Чижов. Но революционные события в Европе вынудили русское правительство запретить с мая 1832 года заграничные командировки из опасения возможного тлетворного влияния на соотечественников революционизирующих западных идей. В одной из частных бесед Император Николай I говорил по этому поводу: "Я признаюсь, что не люблю посылок за границу. Молодые люди возвращаются оттуда с духом критики, который заставляет их находить, может быть справедливо, учреждения своей страны неудовлетворительными".

Чижов был оставлен при Петербургском университете, где стал читать в качестве адъюнкт-профессора ряд математических дисциплин и готовить под руководством академика М.В.Остроградского - выдающегося русского математика, основателя петербургской школы математики, теоретической и практической физики и механики - диссертацию на степень магистра.

Сын небогатых родителей, Чижов был крайне стеснен в средствах и вынужден был зарабатывать себе на жизнь частными уроками и репетиторством. Немало страниц его дневника тех лет испещрено денежными расчетами: чтобы свести концы с концами, он все свои расходы сводил до минимума. Однако после смерти отца в 1832 году он отказался от небольшой родовой усадьбы Озерово близ села Иванова Шуйского уезда Владимирской губернии в пользу сестер.

На свою первую лекцию Чижов явился в старой студенческой форме, не имея средств на приобретение мундира. "Престижу профессорского звания грозил конфуз, - писал по поводу этого "инцидента" один из первых биографов Чижова, - и профессора тут же собрали между собой необходимые средства к его обмундированию до исходатайствования аванса".

В августе 1833 года профессор университета Д.С.Чижов, однофамилец Федора Васильевича, выхлопотал ему от попечителя учебного округа С.С.Уварова ежегодное в течение трех лет пособие в размере 150 рублей, чтобы молодой ученый имел возможность заниматься наукой, не отвлекаясь заботами о заработке.

В 1836 году Чижову удалось успешно защитить диссертацию и получить звание магистра философии по отделу физико-математических наук. Он продолжал чтение лекций в Петербургском университете, стал автором ряда печатных трудов. Его положение было как никогда прочным, быт налаженным, будущее представлялось определенным и не подверженным никаким ударам судьбы. "...По убеждению моему, нигде я не буду поставлен так на своем месте, как здесь, - уверял Чижов одного из своих корреспондентов, - занимаясь с любовью в моем кабинете, я хожу в университет как бы для отдыха, - дружески беседовать со студентами о том, что я делаю, и передавать им плоды трудов моих. Сыщите, если можете, положение, которое было бы лучше моего".

Но уже к 1840 году замкнутость избранного Чижовым поприща ученого-математика перестала удовлетворять пробудившемуся в нем стремлению к общественной значимости. Интересы его начинают направляться в другую сторону - к занятиям словесностью, историей, философией, политикой. "Дело литератора всего ближе ко мне, - решает он. - Я чувствую... тайное желание играть роль, иметь значение". Он пытается писать стихи, работает над повестями, психологическим романом, помещает в различных столичных журналах и газетах рецензии, научно-популярные обзоры, переводы статей и книг из области математики, механики, литературы, эстетики, морали, сближается с литературно-художественным миром Петербурга (М. И.Глинкой, Н.В.Кукольником, Ф.М.Толстым). Постепенно главным его увлечением становится история изобразительного искусства, в изучении которой ему видится один из самых прямых путей к изучению истории человечества.

Осенью 1840 года Чижов оставил преподавательскую деятельность (официально он уволился из Министерства народного просвещения в 1845 году) и с целью сбора материалов для искусствоведческого исследования летом 1841 года уехал за границу.

"ТЫ, БРАТЕ, РУС"

Путешествуя по странам Западной Европы, Чижов долгое время жил в Италии, где знакомился с произведениями живописи, скульптуры, памятниками архитектуры. В Риме он коротко сошелся с Николаем Васильевичем Гоголем, которого знал еще по Петербургскому университету, примкнул на правах знатока и тонкого ценителя искусства к колонии русских художников, работавших в это время в Италии (среди них были живописец И.К.Айвазовский, скульптор Н.С.Пименов, архитекторы К.А.Тон, Н.Л.Бенуа), продолжал свои искусствоведческие занятия и даже пытался рисовать сам. Чижов был одним из инициаторов еженедельных собраний русских художников в Риме, так называемых "суббот", которые устраивались для чтения и обсуждения лучших произведений европейской, и прежде всего русской литературы, а также своих собственных литературных опытов.

Особенно близко Чижов сошелся с Александром Андреевичем Ивановым. Посетив впервые его мастерскую, Чижов прозорливо предсказал: "Он в нашей истории художеств будет одним из первых". Иванов, со своей стороны, испытал на себе влияние личного обаяния и глубоких искусствоведческих познаний Чижова. В одном из писем к художнику Ф.А.Моллеру во Флоренцию он писал: "У Вас ли еще Чижов? Пожалуйста, скажите ему, чтобы он поторопился в Рим... он сделался последней необходимостью для меня... Пожалуйста, Чижова... скорее в Рим".

Оказавшись свидетелем денежных затруднений, с которыми сталкивался скромный, наивный до детскости в житейских вопросах Иванов во время работы над картиной "Явление Христа народу", Чижов принял все меры, чтобы найти средства для успешного окончания многолетнего труда художника. Он воспользовался давним знакомством с Василием Андреевичем Жуковским, в то время воспитателем Наследника Престола Великого Князя Александра Николаевича, и обратился к нему с просьбой ходатайствовать перед Цесаревичем о денежном пособии Иванову. Через Чижова художник получал деньги и от других лиц.

Свои впечатления от посещений мастерских русских художников в Риме Чижов изложил в пространной статье, напечатанной в "Московском литературном и ученом сборнике" за 1846 год.

Параллельно в течение ряда лет Чижов работал в библиотеках Венеции и Ватикана над четырехтомной историей Венецианской республики, с которой собирался познакомить своих соотечественников. Республиканский образ правления, осуществлявшийся в Венеции на протяжении четырнадцати веков, представлялся ему "зародышем новой истории, звеном, соединяющим средневековое человечество с человечеством предреволюционным".

Встреча в Праге летом 1841 года с известным поэтом и филологом, видным деятелем чешского национального Возрождения Вацлавом Ганкой стала импульсом в развитии у Чижова интереса к зарубежным славянам. Собирая материалы для задуманной работы по истории Венецианской республики, Чижов совершил летом 1843 года пешеходное путешествие из Венеции в бывшие ее владения: Истрию, Далмацию и Черногорию, - входившие теперь в состав Австрийской империи. Беседы с местным славянским населением заставили его окончательно определиться в вопросе о славянстве. "В продолжении всего этого путешествия, - вспоминал Чижов, - я видел самое пламенное сочувствие ко мне как русскому. На всяком шагу я встречал знаки любви и глубокого уважения к имени русского... Народ любит русских за веру и за то, что у нас есть много общего в простоте нравов. Черногорье было последним местом, которое совершенно привязало меня к славянам и заставило невольно всем моим понятиям сосредоточиться на этом вопросе, о котором до этого мне не приходило в голову. Все, кого я ни встречал из народа, первым словом приветствовали меня: "Ты, брате, рус".

Изучая духовную жизнь зарубежных славян, обнаруживая на конкретных примерах родство общеславянских культурных традиций. Чижов заинтересовался вопросами политического бытия славянских народов и их участием в национально-освободительном движении. "Я всею душою отдался славянскому вопросу: в славянстве видел зарю грядущего периода истории, в нем чаял перерождения человечества", - писал он впоследствии. Идея объединения всех славянских народов в единое государство стала его "заповедным верованием". В его понятия о политическом будущем славян входили тогда мечты о конституции, о республике, и он, "давши себе полную волю, на несколько времени сделался больше славянином без роду, без племени, чем русским".

Чижов не был склонен к теоретизированию на тему об организационных формах будущего существования единого союза славянских народов. Его деятельность в землях южных и западных славян чаще всего носила характер практической помощи славянскому национально-освободительному движению. В частности, он много внимания уделял положению Православной Церкви в империи Габсбургов, ибо австрийское правительство стремилось денационализировать славян путем их окатоличивания. Для многих же угнетенных славянских народов Православие ассоциировалось с их этнической принадлежностью, а православное духовенство играло немаловажную роль в деле национального сопротивления.

Пораженный крайней бедностью одной из православных церквей в селении Порой близ города Пола в Истрии, где почти полностью отсутствовали необходимые для церковных служб утварь и книги, Чижов организовал с помощью костромича Платона Васильевича Голубкова, миллионера и золотопромышленника, доставку из России к границам Австрии почти на три тысячи рублей икон, облачений и служебных книг. Он лично перевез все присланное по Адриатическому морю и чуть было не попался в руки австрийских солдат. Предупрежденные о приезде Чижова и вышедшие навстречу вооруженные далматинцы защитили его.

История с нелегальной доставкой церковной утвари в Порой послужила поводом для одного из первых в целой серии доносов на Чижова австрийского правительства и агентов Третьего отделения. Это не могло не вызвать настороженности официального Петербурга, в котором хорошо помнили о славянских симпатиях декабристов. К тому же русское правительство, добившись в конце 30-х годов XIX века преобладающего влияния в Константинополе и чрезвычайно выгодного для себя русско-турецкого союза, было заинтересовано в сохранении статус-кво на Балканах. Помимо Турции, заигрывание со "славянской идеей" вело к осложнениям с союзной Австрийской империей, вовсе не расположенной к удовлетворению национально-политических требований подвластных ей славянских народов.

Собственно о славянофильстве как о новом направлении общественной мысли в России Чижов впервые узнал в конце 1842 - начале 1943 годов в Риме. Именно тогда состоялось его знакомство с Николаем Михайловичем Языковым, тесно связанным со славянофильским кружком в Москве (его сестра, Екатерина Михайловна, была замужем за главой славянофилов Алексеем Степановичем Хомяковым). Сойдясь с поэтом совершенно по-братски, видясь и беседуя с ним чуть ли не ежедневно, Чижов заинтересовался его рассказами о новых явлениях в идейной жизни России, о противоборстве двух станов - славянофилов и западников, по-разному понимающих историческую роль и призвание России, по-разному отвечающих на вопрос о путях ее дальнейшего развития.

Встреча в Черногории с путешествовавшим по славянским землям Василием Елагиным, сводным братом Ивана и Петра Киреевских, а затем сближение в Риме с другом Елагина Александром Поповым и приятелем последнего, славянофилом малороссийского толка Николаем Ригельманом, внуком известного украинского историка, автора "Летописного повествования о Малой России" Александра Ригельмана, расширили круг знакомств Чижова среди людей славянофильского круга.

ПАРИЖ

В мае 1844 года Чижов отправился в Париж, главную лабораторию общественно-политических теорий того времени с тем, чтобы убедиться в истинности близких ему славянофильских взглядов. В Париже он предпринял попытки познакомиться с "представителями польских партий и мнений... с французами различных сект: фурьеристами, сен-симонистами, коммунистами и мютюалистами".

Теории утопического социализма не удовлетворили Чижова прежде всего потому, что они, по его мнению, весь свой интерес сосредоточивали лишь на одной материальной стороне жизни человека.

В качестве славянофила-неофита Чижов проявил интерес к идеям Адама Мицкевича. В Колледж де Франс он прослушал его лекции из истории славянских литератур, а затем произошло и их личное знакомство. В Мицкевиче Чижов увидел брата-славянина, горящего одним с ним "огнем славянолюбия".

Сам Париж с его яркими социальными контрастами произвел на Чижова неблагоприятное впечатление, убедив в справедливости суждений о том, что только простой и пока еще не испорченной природе славян, и прежде всего русскому народу, суждено вернуть западноевропейскую цивилизацию к гармонии внутренних и внешних сторон ее существования.

ИДЕЯ ВСЕСЛАВЯНСТВА

В 1845 году Чижов снова отправился к югославянам, на этот раз с определенной целью: вникнуть более обстоятельно в ход национально-освободительного движения и уяснить, насколько его идеалы близки здесь к осуществлению. Маршрут путешествия проходил по Боснии, Хорватии, Славонии, Сербии и Венгрии. Чижов встретился со многими политическими и общественными деятелями славянского Возрождения: вождем иллиризма Людевитом Гаем, хорватским поэтом Станко Вразом, сербским государственным деятелем Иованном Хаджичем, словацким поэтом и ученым Яном Колларом, словацким публицистом Людевитом Штуром. Однако проповедь идеи об особой миссии славянства в обновлении дряхлеющего Запада, о роли Православной Церкви как краеугольного камня будущего единения славянских племен не у всех нашла поддержку - слишком неоднороден и полон противоречий был славянский мир.

По просьбе единомышленников Чижов вел подробный дневник о своем путешествии. В дальнейшем свои путевые записки он собирался положить в основу книги о прошлом и настоящем, быте и нравах южных и западных славян. Чижов хотел как можно скорее сообщить в Россию свои впечатления, но из боязни перлюстрации не доверял письмам. "О многом хотелось бы мне говорить с Вами, - писал он Языкову, - с Хомяковым, с Киреевским, которых, как и Вас, по Вашим рассказам, считаю себе близкими. Я думал Вам передать подробности... но знаете ли? Неприятно, когда почте делаются известны все семейные дала... и под предлогом осматривания, нет ли вещей, могущих перенести чуму, раскрывают все письма".

Чижов решил как можно скорее возвратиться в Россию, где должно было состояться его личное знакомство с "москвичами" - членами славянофильского кружка - и принять на их стороне непосредственное участие в горячих общественных спорах.

МОСКОВСКИЕ ВСТРЕЧИ

..."Москва приняла меня превосходно", - сообщал Чижов в Рим Александру Иванову. Он нашел, что все русское общество разделилось на "обожателей своего отечества" и "западопоклонников", и разделилось резко. Настало время для России показать на деле то, что до сих пор "являлось в надеждах": она может быть самостоятельной во всем, на всех поприщах, во всех видах деятельности.

Чижов становится завсегдатаем славянофильских гостиных Свербеевых, Елагиных, бывает в домах Хомяковых, Аксаковых, Смирновых, где знакомит собравшихся с написанными им в Риме искусствоведческими статьями. И отовсюду слышит громкие похвалы в свой адрес. Особенно льстила высокая оценка со стороны Александры Осиповны Смирновой-Россет, ближайшей приятельницы Пушкина, Жуковского, Гоголя. А Авдотья Петровна Елагина, отметив горячий пафос литературных трудов Чижова, скажет: "Немногие так душевно пишут".

Однако пребывание в Москве, знакомство на месте с расстановкой сил в рядах славянофилов и западников привело Чижова к неутешительному выводу об относительной инертности славянофилов и как следствие - меньшей популярности их идей в обществе. Чижов неоднократно критиковал своих московских друзей за их чересчур ленивую, созерцательную любовь к России. "Сколько данных для деятельности - и никакой существенной деятельности", - возмущался он. Западники "сильнее не собственными силами - средствами. Европа дает им способ обольщать народ русский. Они в нескольких журналах набивают листы всем, что попадается в Европе, и этою кой-как приготовленною кашею кормят умственные желудки. Наши ленивы, но их бранить трудно. Все вызвать из самих себя нелегко, особенно когда этого требуют не в тишине и спокойствии, а посреди борьбы мнений, при криках общественных споров и при грубых выходках противников".

Летом 1846 года в основном на деньги Языкова славянофилами был куплен у петербургского издателя С.Н.Глинки журнал "Русский вестник". При этом его редактирование поручалось Чижову.

Московский "Русский вестник" Чижов собирался противопоставить журналам петербургским, в которых ему виделось "все уж чересчур нерусское, начиная с языка и до понятий". "Петербургские журналисты с убеждениями не знакомы, - писал Чижов Иванову. - Это космополиты во всем: в жизни, в верованиях, в добродетелях и пороках, - то есть люди, собирающие все. Но для сбора нужно что-нибудь иное, не один мешок и крючок, которым таскают сор из помойных ям".

В славянофильском "Русском вестнике" Чижову хотелось представить русскую народность "не на словах, а в сущности". Он планировал делать регулярные обзоры литератур славянских народов, публиковать критические разборы всех значительных европейских литературных новинок и сочинений, выходящих за границей о России, печатать отрывки из своих дневников о путешествиях по славянским землям.

В письмах к Языкову Чижов восторженно сообщал: "Теперь журнал стал для меня единственной возможностью нравственного существования". Поприще литератора, так некогда его манившее, становилось реальностью.

Осенью 1846 года новоиспеченный редактор во второй раз отправился за границу - в земли южных славян, с целью вербовки корреспондентов для "Русского вестника". Однако при возвращении в Россию в мае 1847 года он был арестован на границе. В Петербурге эти сообщения были восприняты в свете раскрытого накануне тайного "Славянского общества святых Кирилла и Мефодия", ставившего целью создание конфедеративного союза всех славян на демократических началах наподобие Северо-Американских Штатов. Причастность Чижова к деятельности общества не вызывала сомнений.

После двухнедельных допросов в Третьем отделении Чижов был выслан на Украину под секретное наблюдение, без права проживания в обеих столицах. Вместе с тем ему было Высочайше разрешено, "отстранив все идеи и мечты славянофилов, продолжать литературные занятия, но с тем, чтобы он свои произведения вместо обыкновенной цензуры предоставлял на предварительное рассмотрение шефа жандармов".

Оказавшись на Украине, Чижов долгое время не мог прийти в себя: "... Мое положение ужасно грустное,- писал он в дневнике. - Я выбит из колеи, ничего не вижу впереди себя... Время идет все одинаково, то есть в бездействии, это меня мучит, мучит сильно".

В поисках дела, которое могло бы увлечь, а кроме того, cтать для него, лишенного средств к существованию, источником дохода, внимание Чижова привлекли большие посадки тутовых деревьев в Киевской губернии. Еще в 1843-1844 годах, живя в Италии и Франции, он ездил специально в районы развитого шелководства, осматривал плантации, интересовался ходом работ по разведению шелковичных червей. Тогда же у него зародилась мысль о развитии среди крестьян средней полосы России и Украины шелководства в качестве подспорья к их полевому хозяйству. В мае 1850 года Чижов взял в аренду у Министерства государственных имуществ 60 десятин шелковичных плантаций (4 тысячи старых, запущенных деревьев) на хуторе Триполье, в 50 верстах от Киева. Они в течение многих десятилетий не приносили казне никакого дохода и потому были отданы Чижову в бесплатное 24-летнее содержание.

Прежде чем приступить к непосредственной деятельности на арендованных землях, Чижов, привыкший все делать основательно, посетил лучшие плантации юга России, где познакомился с организацией хозяйств видных русских шелководов: А.Ф.Реброва и Н.А.Райко. Желая закрепить на практике полученные им сведения, он некоторое время работал на плантациях Реброва около Одессы в качестве ученика и рядового работника.

Вернувшись в Триполье, Чижов начал налаживать шелководческое хозяйство на отведенных ему землях и уже вскоре с дозволения правительства отправился в Москву для продажи собственноручно выработанного им первого пуда шелка.

С целью как можно более быстрого распространения шелководства в близлежащих селениях Чижов раздавал местным крестьянам тутовые деревья и личинки шелковичных червей, и уже спустя два-три года около чижовских плантаций несколько сот крестьянских семей стали заниматься новым для себя промыслом и получать относительно высокие доходы.

Кроме того, Чижов организовал при своих плантациях практическую школу для мальчиков - учеников церковно-приходских школ различных губерний Украины. Небогатые помещики, наслышанные об успешном ведении дел у соседа на шелковичных плантациях, стали заводить у себя в имениях шелководческие хозяйства, обращаясь при этом к Чижову за советом и помощью.

Намереваясь сделать собственный хозяйственный опыт достоянием общественности, Чижов написал и в 1853 году издал в Петербурге "Письма о шелководстве", а через семнадцать лет переиздал их в Москве с обширными дополнениями. В этой книге, удостоенной Московским обществом сельского хозяйства медалью, Федор Васильевич знакомил читателей с шелководством и его историей и на примере собственной деятельности доказывал прибыльность пропагандируемого им занятия.

Сфера интересов Чижова в это время не ограничивалась одним шелководством. Используя приятельские отношения со многими высшими чиновниками Киевской губернии, он пытался заняться улучшением транспортно-экономического и промышленного положения отдельных местностей Украины. На протяжении всей жизни испытывавший отвращение к чиновничьей службе, он теперь даже подумывал, не взять ли себе место управляющего Киевской палатой государственных имуществ, надеясь быть в состоянии на этом поприще сделать "кое-что доброе". Назначение не состоялось скорее всего потому, что Чижов рассматривал свое пребывание в Киевской губернии как вынужденное, а потому временное. Душой он изо всех сил стремился в Москву. Он был убежден, что Москва - "сердце России", тогда как Киев - "русская святыня".

Крымская война дала толчок росту в стране оппозиционных настроений. Смерть Императора Николая I пробудила надежды на либерализацию российской общественной системы. Эти надежды, правда, с известной долей скептицизма, разделил и Чижов.

В конце 1855 года после долгих проволочек славянофилам было разрешено издание журнала "Русская беседа". В нем Чижов поместил свои "Заметки путешественника по славянским странам", а также статью "Джованни Анджелико Фиезолийский и об отношении его произведений к нашей иконописи". Вместе с искусствоведческими статьями Чижова, изданными в 1840-1850 годы, эти работы стали частью общего комплекса материалов, составивших эстетику славянофильства, и внесли свой вклад в изучение живописи итальянского Предвозрождения, традиционного православного иконописания, в понимание сущности, задач и путей развития русского изобразительного искусства и архитектуры XIX века.

За заслуги в области искусствоведения Чижов был удостоен в 1857 году почетного звания вольного общника Российской Императорской Академии художеств. Через год "Общество любителей российской словесности" избрало его своим действительным членом. А с февраля 1860 года он стал членом организованного накануне в Петербурге А.В.Дружининым, И.С.Тургеневым, Н.А.Некрасовым, Л.Н.Толстым "Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым" - Литературного фонда.

Получив разрешение жить в столицах, Чижов стал приводить в порядок дела в своем шелководческом хозяйстве, которое приходилось оставлять на специально нанятого управляющего, и лишь с середины 1857 года смог окончательно переселиться в Москву.

В ЦЕНТРЕ ДЕЛОВОЙ РОССИИ

"Александровская весна" открыла новый период в жизни Чижова, почти всецело посвященный торгово-промышленному развитию России. При этом его вера в особый строй русской души, находящий свое выражение в шедеврах изобразительного искусства, и мечты о всеславянстве трансформировались в осознание необходимости "черновой, поденной работы" во славу русского экономического процветания.

Уже в журнале "Русская беседа", а затем в газете "Молва" были сформулированы основные положения славянофильской социально-экономической программы, которая сводилась к необходимости покровительства отечественной промышленности путем протекционистских таможенных пошлин, строительству сети железных дорог, расширению технического образования. После снятия в 1858 году запрета на обсуждение в печати крестьянского вопроса славянофилы стали издавать специальное приложение к "Русской беседе" - журнал "Сельское благоустройство". В нем излагались взгляды на условия упразднения крепостного права. Постепенно вокруг славянофилов стали группироваться представители тех социальных слоев, чьи интересы совпадали с выдвинутой ими программой необходимых в стране преобразований, а именно - промышленники и купцы, заинтересованные в широком развитии русской национальной промышленности, в резком уменьшении влияния иностранного капитала. Они подписывались на печатные органы славянофилов, выступали на их страницах со статьями, а в случае издательских затруднений оказывали щедрую материальную помощь.

Свои особые отношения с купечеством Чижов обосновывал так: промышленная и торговая сила - чисто земская по своему характеру, промышленная и торговая среда стоит ближе прочих образованных классов к народу. Так как в Москве, носительнице и хранительнице русского народного духа, было средоточие всей земской жизни, то не удивительно, что самые тесные узы стали связывать Чижова с "именитым московским купечеством". Он оказался в центре группы московских торговопромышленников, стремившихся к сближению со славянофильскими идеологами, и в поисках полных, ясных, определенных ответов на практические вопросы современности стал развивать в соответствии с новыми историческими условиями экономическую сторону славянофильской теоретической программы. При этом идеал славянофильства - свобода земской, общинной жизни - распространился на новую область, область свободы частного предпринимательства.

Уже в середине 1830-х годов допетровская столица России стала превращаться в город по преимуществу купеческого сословия. А.С.Пушкин, наблюдая перемены, происходившие в характере московской жизни, обращал внимание на то, что "Москва, утративши свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенной силою. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством" ("Путешествие из Москвы в Петербург"). Об этом же писал спустя десять лет путешествовавший по России немецкий барон Август Гакстгаузен: "Москва, средоточие русской промышленности, превратилась из дворянского города в фабричный... Если спросите теперь, кому принадлежит этот дворец, то получите ответ: "фабриканту такому-то" или "купцу такому-то", а раньше: "князю А или Б".

Именно в Москве в правление Императора Александра II расцвел незаурядный организаторский талант Чижова и его предприимчивость. Он принял предложение богатых заводчиков, костромских дворян братьев Шиповых стать редактором-издателем специального ежемесячного журнала, в задачу которого входила бы защита интересов русских предпринимателей в связи со всё более откровенной экономической политикой правительства в духе фритредерства (свободы торговли - англ.). Одновременно Чижовым и Шиповыми было образовано "Общество для содействия русской промышленности и торговли", не принесшее, однако, существенной пользы ввиду косности и инертности купечества.

Один из первых в России журналов для предпринимателей получил название "Вестник промышленности". Он стал выходить с июля 1858 года. Через год появилось еженедельное приложение к журналу - газета "Акционер". Как и "Вестник промышленности", "Акционер" всемерно содействовал строительству в России железных дорог, развитию промышленности, банковского дела без участия иностранного капитала, но в газете преобладали материалы более конкретного, частного характера.

В середине 60-х годов Чижов вел в газете Ивана Аксакова "День" специальный экономический отдел, а также основал на деньги крупных московских купцов и промышленников политико-экономическую газету "Москва" ("Москвич").

"ЗОЛОТОЙ ВЕК" ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ГРЮНДЕРСТВА

Имея практический склад ума и будучи по натуре энергичным и деловым человеком, Чижов не мог ограничиться в переломное для страны время ролью теоретика протекционистского торгово-промышленного развития России. С 1857 года строительство железных дорог почти монопольно велось Главным обществом российских железных дорог, решающая роль в котором принадлежала иностранным банкирам, а производство работ выполняли французские инженеры. "Французы просто грабили Россию, - вспоминал спустя годы Чижов, - строили скверно вследствие незнания ни климата, ни почвы... Французы смотрели на Россию просто как на дикую страну, на русских, как на краснокожих индейцев, и эксплуатировали их бессовестно..." На страницах "Вестника промышленности" и "Акционера" печатались обличительные материалы, из которых явствовало, что за то время пока строительством железных дорог занималось Главное общество, "десятки миллионов кровного достояния страны" были преступно растрачены. "Мы нуждаемся в действительных капиталах и дельных промышленниках, а не в заезжих проходимцах, действующих с заднего крыльца, добывающих себе, пользуясь случаем и невежеством, монополии и вместо внесения капиталов поглощающих наши собственные средства", - с возмущением писал Чижов в одной из передовых статей.

Но одних обличений в прессе было мало. Чижов стал инициатором устройства сообщения между Москвой и Троице-Сергиевым Посадом посредством первой русской частной "образцово-показательной паровозной железной дороги" силами исключительно русских рабочих и инженеров и на деньги русских купцов, без участия иностранного капитала. Цель предприятия - убедить сомневающихся в возможности для России самостоятельного, первоклассного, быстрого, дешевого и честного железнодорожного строительства.

Для доказательства выгодности предприятия не столько своим компаньонам, сколько правительству, от которого зависело получение разрешения на строительство, Чижов задумал и осуществил следующую операцию: снарядил шесть групп молодых людей, по три человека, для круглосуточного подсчета всех прохожих и проезжающих по Троицкому шоссе в Троице-Сергиеву лавру и обратно. Собрав таким образом за два месяца данные о потенциальном количестве будущих пассажиров, Чижов уже мог с цифрами в руках возражать своим критикам, видевшим в сооружении Московско-Троицкой железной дороги - "нерасчетливое предприятие".

В 1858 году было получено Высочайшее соизволение на производство изыскательных работ. Акционерное общество Московско-Троицкой железной дороги не испрашивало никаких гарантий. Капитал предполагалось собрать путем выпуска акций, а сооружение дороги окончить в четыре года.

На организационном собрании пайщиков Московско-Троицкой железной дороги, состоявшемся 25 февраля 1860 года, по инициативе Чижова было принято решение поставить за правило, чтобы в газете "Акционер" не менее шести раз в год правление общества печатало отчеты о своих действиях и о состоянии кассы. Тем самым впервые в практике железнодорожных акционерных обществ в России все распоряжения правления, весь ход строительных и эксплуатационных работ, баланс кассы, в том числе и ежемесячные расходы на содержание административно-управленческого аппарата, делались достоянием гласности и печати. "Мы того мнения, - говорилось в одной из передовых статей газеты "Акционер", - что чем более гласности, тем чище пойдут дела и тем скорее прояснится страшно туманный в настоящее время горизонт наших акционерных предприятий".

Пример общества Московско-Троицкой дороги побудил пайщиков других частных железнодорожных обществ в России обязать свои правления поступать аналогично. С удовлетворением отмечая этот отрадный факт, газета "Акционер" от 14 мая 1860 года сообщала: "Везде акционеры начинают мало-помалу входить в свои права и понимать, что не на то они только акционеры, чтобы слепо одобрять все, что ни поднесут или ни предложат директора правления..."

Движение поездов от Москвы до Троице-Сергиева Посада было открыто в 1862 году. По свидетельству современников, дорога вышла образцовой "и по устройству, и по бережливости расходов, и по строгой отчетности управления". Впоследствии она была продлена через Ярославль к Вологде.

После неудачи с покупкой в 1868 году Николаевской железной дороги Чижов придумал хитроумную комбинацию, с помощью которой группа московских торговопромышленников смогла выкупить у правительства Московско-Курскую железную дорогу, не допустив тем самым ее передачи в руки иностранных компаний.

"ВСЕ В ЦИФРАХ И ЦИФРАХ"

Денежные затруднения купечества при составлении складочного капитала для строительства и приобретения у казны железных дорог настоятельно требовали развития внутренней кредитной системы. В середине 60-х годов правительство предоставило известный простор частной инициативе в организации банковского дела, и в стране начинается усиленное банковское грюндерство.

В конце 1866 года при активном участии Чижова был открыт Московский купеческий банк. Он стал самым крупным акционерным банком в Москве и вторым по величине в России, оставаясь таковым вплоть до начала XX века. Учредители организовали Московский купеческий банк не как акционерное общество, а как товарищество на паях, то есть по подобию московских текстильных предприятий. Среди основных пайщиков банка, купцов и промышленников, большинство составляли текстильные фабриканты, проявлявшие наибольшую активность в области товарокомиссионных и торговых операций, в основном с хлопком. Председателем правления банка единогласно был избран Чижов.

Летом 1869 года в "помощь бедному и слабокредитному торгующему люду" под непосредственным руководством Чижова было учреждено Московское купеческое общество взаимного кредита, основанное на иных началах, чем обычные кредитные учреждения: хозяевами предприятия являлись не кредиторы, а сами заемщики; только члены общества имели право на получение ссуды и только их векселя учитывались; между собой члены общества были связаны круговой порукой (каждый считался ответственным за долги общества перед третьими лицами в размере открытого ему кредита). И в этом новом коммерческом учреждении подавляющим большинством голосов Чижов был избран председателем.

Чижов считал, что в предпринимательстве "хорошо быть фонарщиком, то есть засветить дело и поддерживать горение, пока это дело не станет крепко на ноги; станет и довольно. Иначе во всяком промышленном деле через несколько лет... непременно образуется рутина, которая убийственна до крайности... У нас все любят сесть на нагретое место, а неохотники устраивать новое, - а меня калачами не корми, только дай новое, если можно - большое и трудное". Поэтому, заложив, по словам Ивана Аксакова, "прочный фундамент частному банковскому кредиту в Москве, и, можно сказать, во всей России", Чижов передал бразды правления в обоих банках наиболее близким своим сподвижникам.

"МУЖ СИЛЬНОГО ДУХА И ДЕЯТЕЛЬНОГО СЕРДЦА"

В сущности, вся жизнь Чижова прошла в делах и идеях. Личная жизнь не сложилась, да он и не помышлял о ней.

Последний отрезок отпущенного ему земного срока Чижов посвятил деятельному участию в финансово-промышленном учредительстве. Он без конца организовывал, строил, благотворительствовал. Его распорядок дня до предела загружен: утром - правление Ярославской железной дороги, в полдень - правление Курской, вечером - правление Московского купеческого банка. Кроме того, он находит время вести переговоры об образовании акционерного общества Киево-Брестской железной дороги, заниматься экономическим обоснованием и расчетами рентабельности Костромской и Киржацкой веток Ярославской железной дороги с перспективой продления их в Сибирь. Им создано Ташкентское акционерное шелкомотальное общество, написан устав сельского банка в Полтавской губернии.

Чижов планировал сооружение окружной железной дороги вокруг Москвы, так как был убежден, что для города это "будет просто благодеяние": "Во-первых, построится четыре моста через Москву-реку с проездом для экипажей и пароходов... Во-вторых, построится много станций для отправления товаров по всем дорогам без перегрузки и пассажиров - во все окрестности и на все дороги. В-третьих, на тридцать миллионов пудов будет меньше провезено извозчиками по городу Москве. Положим, по 60 пудов на воз, - и тогда 500 000 возов ломовых уменьшится на улицах Москвы. Город непременно будет сильно строиться... подвозка материалов строительных будет удобнее и дешевле, а потому и постройка домов значительно удешевится..."

Совместно с А.И.Кошелевым Чижов был в числе учредителей при Московской городской думе двух коммерческих организаций: обществ водопроводов и газового освещения улиц. Ему даже довелось заниматься устройством и эксплуатацией в Москве сети банно-прачечных заведений.

"Я не могу привыкнуть быть старым, - писал в это время, испытывая неимоверный душевный подъем, Федор Васильевич. - В голове беспрерывно копошатся предприятия, то промышленные, то умственные начинания"; "Девиз мой: дело, после него - дело и после всего - дело; если есть дело, оно меня сильно радует"; "Вообще я от рождения сумасшедший, маньяк, всю жизнь прожил маньячествуя, переходил от одного увлечения к другому и теперь дошел до полного помешательства на промышленной деятельности"; "Являются новые предприятия; предприниматели обращаются ко мне; полагают ли они, что я... умен и опытен, нуждаются ли они во влиянии... право, решить не умею. А, между тем, действительно за мною идут капиталисты"; "До сих пор я уплачивал мои долги, вызванные моими предприятиями; теперь они почти все уплачены, а тратить деньги на жизнь я не умею и не вижу надобности усиливать траты на то, что никогда не составляло для меня непременной принадлежности жизни... Я работаю сильно, много получаю за работу, но никогда я не работал для того, чтобы получить больше денег: работа сделалась атмосферою моего [существования], без нее я решительно пропал бы"; "Я совершенно такой же аскет труда, как бывали средневековые монахи, только они посвящали себя молитвам, а я труду"; "Исповедуясь искренне, думаю, что много работает тут и самолюбие... У меня оно не могло быть удовлетворено вялою деятельностью в науке, еще менее - пошлым чиновническим толчением воды; мне непременно давай живую работу ума, давай тревоги, заботы, волнения, иначе мне и жизнь не в жизнь!"

Рассматривая деньги не как самоцель, а как средство к достижению цели, Чижов любил повторять: "Деньги портят человека, поэтому я отстраняю их от себя"; "не могу привыкнуть считать их своею собственностью, они требуют употребления, - этой силе нужно дело". При этом он не любил нездорового возбуждения вокруг своих бескорыстных поступков и действовал согласно Завету, данному Иисусом Христом в Его Нагорной проповеди: "Смотрите, не творите милостыни Вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас... Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди... Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, и чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф.: VI;1).

И действительно, подчас те, кому Федор Васильевич помогал, даже не догадывались о том, кто был их спасителем. Сегодня нередко лишь по косвенным признакам удается установить, что в том или ином благом деле под именем "жертвователя, пожелавшего остаться неизвестным", скрывался не кто иной, как Чижов. И особую щедрость он проявлял по отношению ко всему, что касалось народного просвещения.

В стремлении приблизить образование к запросам развивающейся отечественной промышленности он всемерно содействовал подготовке собственной технической интеллигенции и рабочих, содержал нескольких стипендиатов, оплачивал поездки молодых специалистов в зарубежные страны для знакомства с постановкой дел на промышленных предприятиях и железнодорожном транспорте.

Секретарь Чижова вспоминал, как однажды из разговора с ним Федор Васильевич узнал, что два его товарища по университету, изучающие практическую механику в Московском техническом училище, хотели бы познакомиться с организацией производства на механических заводах в Западной Европе. Но все упиралось в отсутствие денежных средств. Не будучи знаком с ними лично, Чижов попросил немедленно пригласить к себе этих молодых людей и после наставлений, где бы им лучше всего поработать, "прямо, без всякой их просьбы, почти силой, вручил... необходимые для этих поездок средства с обязательством никогда не думать о возврате ему, а при средствах, когда окажутся, передать их другим... для той же цели".

Чижов был инициатором учреждения в Москве на средства членов акционерных железнодорожных обществ железнодорожного училища им. А.И.Дельвига, по его проекту и плану в Киеве была открыта "Коллегия Павла Галагана", в течение долгого времени остававшаяся одним из лучших учебных заведений России. Весь свой основной капитал в акциях Курской железной дороги, составивший по их реализации в 1889 году 6 миллионов рублей, Чижов завещал на строительство и содержание пяти профессионально-технических учебных заведений на своей родине, в Костромской губернии.

Авторитет Чижова в обществе в целом, и среди предпринимателей, в частности, был велик. К его суждениям прислушивались, его мнением дорожили. О его безупречной честности ходили легенды. Имя его, стоящее во главе любого предприятия, было лучшей гарантией за верность и успех начатого дела. Вот только некоторые высказывания людей, знавших Чижова.

"Это был сильный человек, человек с властью, - вспоминал Иван Сергеевич Аксаков. - Прежде всех других его качеств, ощущалось в нем именно присутствие внутренней силы: силы убеждения, силы воли непреклонной, деспотической относительно самого себя. Смотря на его работу, методическую, отчетливую до мелочей, всякий сказал бы, что такое систематическое применение воли к делу возможно только при твердом спокойствии и хладнокровии духа. А между тем это был человек самый пылкий, самый страстный... Цельное сочетание таких, по-видимому, противоположных свойств и было в нем особенно привлекательно: оно-то и придавало ему такую нравственную красоту и такую власть над другими".

Говоря о влиянии Чижова на окружающих, личный его секретарь и первый биограф Алексей Чероков писал: "Это была непонятная сила какая-то, мощь, особая, ощутительная для каждого, все покорять и подчинять".

"Чижов был научно образованный и "тонкий" человек, ум благородный, чуткий, острый, отнюдь не податливый ни на какие компромиссы, - характеризовал Чижова его "воспитанник" Савва Иванович Мамонтов. - Из бесед с ним чувствовался зоркий, строгий и деликатный экзаменатор... Интеллигентная, честная постановка общественного дела и бережливость до мелочей... К людям фальшивым и пошловатым он был беспощаден, иногда до резкости. Осадить нахала, сорвать маску с подхалима - в этом Федор Васильевич был виртуоз. Таким его все знали и боялись..."

"МЫ ОЖИВИМ НАШ СЕВЕР..."

Последним по времени крупным торгово-промышленным начинанием Чижова было образование Товарищества Архангельско-Мурманского срочного пароходства по Белому морю и Северному Ледовитому океану. Его предпринимательский интерес соединялся здесь с давним стремлением оживить северные окраины России: "Архангельск был гаванью еще во времена древних новгородцев, Вологду Иван Грозный думал назначить столицею Русского Царства, - но Петербург забыл все старые воспоминания и предания, а я их по клочкам непременно пробую возродить".

С помощью учреждения акционерного торгового и промышленного товарищества Чижов планировал начать хозяйственное освоение северных окраин Европейской России, развить среди поморов рыбные и звериные промыслы. На островах от Белого моря до Новой Земли он предполагал наладить добычу гуано - дешевого удобрения для бесплодных земель северных губерний. "Мне уже рисуется, - мечтал Чижов, - как мы оживим наш Север, заведем там города на берегах Ледовитого океана, прочистим Север?ную Двину, будем возить туда хлеб и прочие жизненно необходимые продукты с Волги, а оттуда привозить дешевую рыбную пищу..."

Однако учрежденное Чижовым предприятие вначале не принесло пайщикам ожидаемых дивидендов. Бурею выбросило на камни пароход "Онега". В небывало суровую зиму 1875-1876 годов никогда ранее не замерзавший Либавский залив сковали льды и доставка грузов в Либаву стала невозможной. Потерпел крушение у Шотландских берегов вновь приобретенный пароход "Кемь". Промыслы у Мурманского берега приносили против ожидания ничтожную выручку.

Тяжело переносил Чижов все невзгоды, хотя заранее предупреждал каждого нового члена товарищества о неизбежности убытков, нацеливал не на ожидание барышей, а на служение великому делу содействия процветанию отечества. Оставаясь наедине с собой, он записывал в дневник: "Я как будто равнодушен ко всем неудачам, а между тем... может быть, не достанет сил их вынести... Неужели не выгорит такое истинное, чисто патриотическое дело?.."

Чтобы хоть как-то поддержать оказавшееся на грани краха товарищество, Чижов занял 75 тысяч рублей, вложив их в дело. За несколько месяцев до смерти он снова пожертвовал в пользу товарищества 200 тысяч рублей, собрав и заложив все свои свободные процентные бумаги.

Не успев довершить многое из задуманного, Чижов умер 14 ноября 1877 года за своим рабочим столом. Увидевший его через полчаса после кончины Иван Аксаков вспоминал: "Он сидел в креслах мертвый, с выражением какой-то мужественной мысли и бесстрашия на челе... муж сильного духа и деятельного сердца". Это трагическое утро запечатлел на своей картине "Смерть Чижова" Илья Ефимович Репин.

Похоронили Федора Васильевича Чижова в Москве, на кладбище Свято-Данилова монастыря рядом с могилой Николая Васильевича Гоголя.

По прошествии нескольких лет после смерти Чижова Товарищество Архангельско-Мурманского срочного пароходства стало крепко на ноги. В 1881 году в память о Чижове на общем собрании пайщиков было решено назвать его именем один из новых пароходов товарищества. Пароход "Федор Чижов" плавал по северным морям вплоть до конца первой мировой войны. 13 мая 1918 года во время военных действий в бухте Вайда-губа он был торпедирован германской подводной лодкой и затон.

Затонула, ушла в небытие и память о предпринимателе-патриоте Федоре Васильевиче Чижове: он не укладывался в прокрустово ложе "классового подхода", провозглашенного новой властью мерилом всех ценностей. Приходятся только сожалеть, что русская литература" XIX века. великая учительница жизни, в мучительных поисках ответа на вопрос: "Что делать?", - сосредоточила все свое внимание на антигероях, "лишних людях" с непобедимо-разрушительным обаянием, и прошла мимо такого типа русского человека-созидателя, действительного героя своего времени, как Чижов.

ВМЕСТО ПОСЛЕЛОВИЯ

Скромное, из белого мрамора, надгробие на могиле Чижова в форме древнего, допетровских времен, креста и плиты с высеченными датами рождения и смерти не сохранилось. В 1929 году Свято-Данилова обитель была закрыта, а на ее территории, окруженной высокими монастырскими стенами, организован приемник-распределитель для детей репрессированных родителей и несовершеннолетних правонарушителей. Кладбище при монастыре, некогда представлявшее собой настоящий заповедный уголок, "где представители славянофильства и люди, близкие им по духу, собрались в тесную семью", было уничтожено, а уникальные надгробные памятники разошлись в усекновенном виде, без крестов и иной православной символики, по соседним кладбищам. Удалось спасти только останки Языкова, Гоголя и Хомякова - в 1931 году их перенесли на кладбище Новодевичьего монастыря. А место погребения Чижова было сравнено с землей.

Еще раньше имя Чижова было сбито с фронтонов пяти промышленных училищ, подаренных им России, а находившиеся в одном из училищ картины кисти С.А.Коровина, на одной из которых был изображен Чижов, работающий у наковальни, а также его прижизненный бюст, выполненный С.И.Мамонтовым, бесследно исчезли.

Но в народе великолепные здания, построенные в стиле неоклассицизма, продолжа?ли упорно именоваться "чижовскими". В них получило специальное техническое образование не одно поколение российского юношества, ставшие действительными наследниками чижовских миллионов. И среди них - гордость отечественной науки, выдающийся русский химик Григорий Семенович Петров. Именно ему Россия обязана изобретением в 1913 году первой отечественной пластмассы - карболита, и универсального клея, получившего известность под маркой "БФ". А ведь в жизни профессора Петрова не было ни столичных университетов, ни институтов, - все его образование ограничилось учебой в костромской "чижовке".

Время все расставило на свои места - в этом великая справедливость истории. К нам тяжело, исподволь возвращается память. Последние пятнадцать лет юбилейные даты, связанные с именем Чижова, торжественно отмечаются на его родине. Имя славного земляка возвращено Костромскому химико-механическому техникуму, с 1927 года носившему имя Л.Б.Красина. При техникуме создан музей, отражающий его историю. На здании Чижовского училища в Анфимове, недалеко от Чухломы, открыта памятная доска, рассказывающая о его основателе. В церквах служатся панихиды. На территории возрожденного Свято-Данилова монастыря в Москве, ставшего с начала 1980-х годов резиденцией Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, в том месте, где когда-то находился разоренный некрополь, возведена часовня - в память обо всех, нашедших здесь свое последнее пристанище. С февраля 2005 года по маршруту Москва - Сергиев Посад ходит скоростная электричка "Федор Чижов". Недалек день - и к одному из причалов Северного морского порта пришвартуется современный океанский лайнер "Федор Чижов" (резолюция по этому поводу была принята на прошедшей в Мурманске в мае прошлого года конференции, посвященной 130-летию Архангельско-Мурманского срочного пароходства)...

"Природа рождает людей, жизнь их хоронит, а история воскрешает, блуждая на их могилах", - написал когда-то Василий Осипович Ключевский. Хочется верить, что скрижали истории, на которых золотыми буквами выбито имя недюжинного предпринимательского таланта, славного русского патриота Федора Васильевича Чижова, впредь не покроются безжалостной патиной забывчивой неблагодарности потомков.

Сегодня мы крайне нуждаемся в таких бескорыстных деятелях, людях долга и чести, каким был Чижов, радевший не о собственной выгоде и спекулятивной наживе, а об укреплении мощи, процветании, пользе и славе отечества. И чем раньше появится у нас такой тип просвещенных, патриотически настроенных предпринимателей, тем скорее возродится Россия.

Другие страны

Экономисты милостью Божьей: Фёдор Чижов

В XIX веке его знала вся Россия. Промышленники, купцы, железнодорожники, учёные, художники и литераторы переписывались с ним, искали встреч. «Суждения этого мыслителя и практика быстро разносились по всей Европе. Не было мнения справедливее и выше, если оно звучало из его уст».

~~~~~~~~~~~

Фёдор Чижов

«Он пользовался неограниченным доверием за границей; его имя было и перед русской высшей администрацией ручательством за успех и правильное ведение всякого дела». Так отзывались современники о Фёдоре Чижове. А ныне он почти забыт, хотя отличился не только на поприще предпринимательства, но и на ниве благотворительности.

Фёдор Васильевич Чижов (1811-1877) - общественный деятель, писатель и предприниматель, родился в семье преподавателя Костромской губернской гимназии. Отец воспитал сына как истинного христианина, вложил в ребёнка твёрдые нравственные устои, научил мыслить строго логически, обогатил его ум философскими идеями.

Хотя Чижов и принадлежал к дворянству, из-за ухудшения материального положения семьи он прошёл в детстве и юности суровую школу труда, нужды и лишений. Тем не менее, сумел окончить Петербургский университет, показав особые способности к математике. Написал первое отечественное сочинение о паровых машинах. Одновременно глубоко изучал историю искусства, которую считал «одним из самых прямых путей к истории человечества». Бывал за границей - в Италии, Германии, Богемии, южнославянских странах, во Франции. В Париже изучал идеи Фурье и Сен-Симона, но они не удовлетворили его в силу чрезмерной приземлённости и учёта только материальной стороны жизни.

Общаясь с виднейшими славянофилами, Чижов стал глубоко привержен вере в особое предназначение «русского стебля от корня Иафетова», по выражению отца-основателя учения Алексея Хомякова. В 1847-м был арестован за несанкционированное посещение южнославянских стран и выслан из столиц на Украину. Только в 1856-м Александр II разрешил Чижову вернуться в Москву.

В промышленном и торговом центре страны набирало силу движение, ориентировавшееся на национальные ценности; нередко новые предприятия основывались по патриотическим соображениям. Однако хозяевами многих отраслей экономики России являлись иностранцы. Сердце Чижова болело от этого. Его заветной целью становится просвещение народа и содействие всестороннему развитию промышленности и торговли в России.

Костромское среднее механико-техническое училище имени Ф. В. Чижова. 1910 г.

Чижов подал анонимную записку на имя Александра II о необходимости реорганизации системы управления промышленностью России. Если бы его предложения были приняты, страна получила бы экономическое самоуправление, какого не знала и Западная Европа. Однако финансовое ведомство на это не согласилось.

По-иному приняли идеи Чижова основатель «Вестника промышленности» Александр Шипов и его брат, владелец бумагопрядильной фабрики и механического завода Дмитрий. Они поручили Фёдору Васильевичу редактировать журнал и приложение к нему - газету «Акционер» (впоследствии - совместно с профессором Московского университета Иваном Бабстом).

Каждый номер содержал обзор экономической конъюнктуры в России и за рубежом, состояния промышленности и торговли, новинок механики и технологий, свежих идей и трудов в области экономики и финансов. Названия многих статей говорят о проблемах, не решённых в России до наших дней, например, «О лесных продуктах как о богатстве, которым мы не умеем ещё пользоваться». Авторы выступали за быстрое развитие промышленности в России, доказывали необходимость уничтожения крепостного права, подчёркивая, что «свободный труд - непременное условие каждого промышленного дела», и ратуя за замену барщины вольным наймом. Уже в первом номере журнала отмечалось, что строительство заводов и фабрик часто ведётся совершенно невежественными людьми. У кого завелись деньги, тот и строит, «но из двадцати заводчиков едва ли хоть один понимает и изучает дело». Обычно - копируют то, что у других, по слухам, идёт хорошо.

В первое время становления промышленности в России заводчики и фабриканты стремились получить наибольшую прибыль и жестоко эксплуатировали рабочих, сводя оплату к минимуму. А славянофилы настаивали на том, что она должна не только полностью удовлетворять все потребности, но и содержать некоторый излишек, чтобы обеспечить развитие человека. В очерках об отдельных промышленных центрах (например, «Село Иваново» - о средоточии российской хлопчатобумажной промышленности) показывалось, что неразумность жизни рабочих, лишённых образования и духовного просвещения, становится одной из общественных язв. В статье «Каким путём должно идти образование низших сословий общества?» Чижов утверждает, что ограничивать доступ к знаниям - преступление перед обществом и Богом.

В журнале впервые в России был поставлен и всесторонне обоснован вопрос о необходимости создания частных банков. В Англии, где капитал накапливался постепенно, они существуют давно. В США обосновались переселенцы, не имевшие больших средств, а потому в этой стране получили распространение акционерные банки. В России же нет доверия к такой форме, потому что здесь нет единого хозяина. Случаи банкротства акционерных обществ нередки; бывало, что учредители, забрав деньги вкладчиков, исчезали в неизвестном направлении. Поэтому к частным банкам доверия будет больше.

С 1864 года Чижов возглавляет экономический отдел в газете Ивана Аксакова «День», где инициирует пересмотр разорительного для России таможенного тарифа. Неизменно выступает за расширение прав земства. Пытается распространить славянофильский идеал свободы на частное предпринимательство. Цель - просвещение народа и содействие всестороннему развитию промышленности и торговли в нашей стране.

Открытие движения от Москвы до Сергиева Посада. 1862 г.

Одним из самых злободневных вопросов в экономической и общественной жизни России второй половины XIX века становится строительство железных дорог. У нас много пишут о его размахе в тот период, но обычно не уточняют, что осуществлялось оно в основном на внешние займы, а проложенные пути находились под контролем иностранного капитала. Чижов считал, что зарубежные инвесторы и специалисты наносят вред отечественной промышленности. Вот как он отзывался о деятельности Главного общества российских железных дорог, которое контролировалось иностранным капиталом и управлялось французскими инженерами: они «просто грабили Россию, строили скверно вследствие незнания ни климата, ни почвы и того невыносимого презрения, которое они питали к русским инженерам».

К слову, Чижов стремился применить свои идеи в жизни, прежде всего в области конкретной экономики, и весьма преуспел в этом. Чтобы убедить сомневающихся в возможности России самостоятельно строить хорошие дороги, он вместе с инженер-генерал-лейтенантом Андреем Дельвигом, (двоюродным братом Антона, лицейского друга Пушкина) и своими давними партнёрами Шиповыми становится инициатором прокладки первой русской частной «образцово-показательной паровозной железной дороги». Она прошла от Москвы до Сергиева Посада, была продлена впоследствии до Ярославля, а затем и до Вологды. Построенная силами исключительно русских рабочих и инженеров, на деньги отечественных капиталистов, дорога получилась действительно образцовой - и по устройству, и по бережливости в расходах, и по строгой отчётности в управлении.

Чижов вошел в состав ещё одного правления - Московско-Саратовской железной дороги. Но масштабное строительство требовало развития банковского дела, кредитной системы. При активном участии Чижова в 1866 году открылся Московский купеческий банк, ставший в России вторым по величине. Он был организован учредителями не как акционерное общество, а как товарищество на паях. Только за первые два года основной капитал банка вырос с 1,2 до 5 миллионов рублей. В «помощь... бедному и слабокредитному торгующему люду» в 1869 году учреждается Московское купеческое общество взаимного кредита, Чижов избирается председателем.

Наладив работу этих учреждений, он передал бразды правления в них ближайшим сподвижникам. А сам вместе с группой промышленников решил выкупить у правительства Московско-Курскую железную дорогу, не допустив тем самым её передачи иностранным компаниям. Для этого пришлось разработать сложную финансовую операцию, которая увенчалась успехом. К 1889 году, когда правительство опять вернуло себе эту железную дорогу, выкупив её в казну, стоимость акций МКЖД возросла в несколько раз, а на имя уже умершего к тому времени Фёдора Чижова оказались отложенными более шести миллионов рублей.

Наживший крупное состояние, деньгами он интересовался мало. Жил холостяком, на себя тратил лишь самое необходимое, доходы употреблял на покупку книг и помощь нуждающимся. «Деньги портят человека, - говорил он, - а потому я отстраняю их от себя». Много помогал учреждениям народного образования, лично содержал стипендиатов, оплачивал поездки молодых специалистов за рубеж для ознакомления с постановкой дел на промышленных предприятиях и железнодорожном транспорте.

Чижов выступал за создание сети путей сообщения, развитие металлургии и машиностроения, повсеместное открытие учебных заведений технического профиля. В 1876 году организовал строительство стратегической Донецкой каменноугольной железной дороги до Мариуполя, которую возглавил молодой Савва Мамонтов.

Настольная медаль «Фёдор Васильевич Чижов. 1877-1902».

В последние годы жизни Чижов продолжал принимать деятельное участие в финансово-промышленном учредительстве: вёл переговоры об образовании акционерного общества Киево-Брестской железной дороги, занимался экономическим обоснованием и расчётами рентабельности Костромской и Киржачской веток Ярославского направления, планируя продлить их в Сибирь. Им было создано Ташкентское акционерное шелкомотальное общество, написан устав сельского банка. Чижов намеревался построить кольцевую железную дорогу вокруг Москвы, так как был убеждён, что для города это будет «просто благодеяние».

Крупным торгово-промышленным предприятием Чижова была прокладка морских путей на русском Севере. Осуществить проект взялось образованное Архангельско-Мурманское срочное (т. е. регулярное) пароходство по Белому морю и Ледовитому океану. В этом проекте воплотилось давнее стремление предпринимателя оживить северные окраины России. Комментируя учреждение Беломорского и Северо-Двинского акционерного общества, приступившего к разработке богатств территории, Чижов указывал: «Устройство общества… должно радовать, как доказательство, что деятельность и предприимчивость проявляются не в одних столицах, которые до сих пор почти исключительно работали и за себя, и за провинции. Подобная сосредоточенность, вредная во всех отношениях, в особенности вредна в деле промышленности тем именно, что, стягивая все силы и выгоды к одним центрам, препятствует образованию в провинциях… новых капиталов, останавливает… дальнейшее развитие отдалённых от столиц краёв…» Чижов доказывал необходимость равномерного развития регионов Российской империи.

По мнению северян, он стал для России такой же ключевой и значительной фигурой, как Михайло Ломоносов. Родившись веком позже, предприниматель сумел воплотить в жизнь то, что учёный-энциклопедист гениально предвидел.

Стремясь приблизить народное образование к запросам развивающейся отечественной промышленности, Чижов всемерно содействовал подготовке для её нужд технической интеллигенции и рабочих. Свой огромный по тем временам капитал он завещал на благотворительные цели - строительство родильного дома и открытие в Костромской губернии технических училищ.

Савва Мамонтов, ученик и душеприказчик Чижова, выполнил завещание наставника. На два миллиона рублей были построены пять первоклассных технических училищ в Костромской губернии, остальные четыре миллиона стали неприкосновенным капиталом, обеспечивающим на проценты от них ежегодное содержание образовательных учреждений и премирование авторов лучших работ в области промышленности.

Вместе с тем Федор Чижов - выдающаяся личность в истории России XIX века. Он прожил длинную жизнь (1811-1877) и состоялся во многих ипостасях. Это русский промышленник, общественный деятель, учёный, издатель и редактор. И главное - он организатор железнодорожного строительства в России.

Фёдор Чижов родился в Костроме . Выпускник физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, он защитил диссертацию и преподавал в родной альма -матер. Некоторое время жил в Италии , путешествовал по Европе и, наконец, вернулся на родину.

В Москве он редактировал специализированные издания для предпринимателей, будучи патриотом, славянофилом, он ратовал за развитие всех регионов Российской империи. И понимал, что главное в этом - соединить страну транспортными магистралями: "Чем свободнее и шире будет у нашего народонаселения право переходить с одного места на другое, из городов в сёла, из сёл в города, тем ровнее можно распределяться народному труду... Это - главное и могучее условие в развитии и умножении народного богатства" .

Федором Чижовым и товарищами овладевает идея строительства первой частной дороги силами исключительно русских рабочих и инженеров и на деньги русских купцов без участия иностранного капитала.

В 1858 году с А. И. Дельвигом и костромскими дворянами братьями Шиповыми он учреждает Общество Московско-Троицкой железной дороги, в которое привлекаются откупщики Н. Г. Рюмин и И. Ф. Мамонтов.

В результате товарищи осуществили строительство железной дороги от Москвы до Сергиева Посада длиной 66 вёрст.

По свидетельству современников, дорога вышла образцовой и по устройству, и по бережливости расходов, и по строгой отчётности управления.

Успех дал толчок развитию предпринимательской инициативы и окрылил строителей. "Не можешь ты себе представить, - восторженно писал Чижов другу в Англию , - как благотворно действуют железные дороги на Россию".

И в 1870 году открывается дорога от Сергиева Посада до Ярославля ,

Когда строительство дороги на Ярославль было в самом разгаре, Чижов объявил министру путей сообщения о своем намерении продлить дорогу до Вологды . Это еще 196 верст.

По его мнению, строить участок нужно "новым способом, каким строят в Норвегии ".

Как он уверял, "это будет дорога узкоколейная и поэтому дешевая, всего тысяч в 25 рублей за версту... Для второстепенных, особенно северных железных дорог, не могущих вынести дороговизну постройки", узкоколейное железнодорожное строительство должно стать спасением.

И 24 июля 1870 года Александр II утвердил поправки к уставу Общества Московско-Ярославской железной дороги, связанные с продолжением пути от Ярославля до Вологды...

Интересно, что строительство узкоколейной дороги от Ярославля до Вологды велось почти исключительно на одни облигации. При этом Чижов вполне отдавал себе отчет в том, что движение по участку может не быть значительным. Так, узкоколейный железнодорожный путь начинался за Волгой, отделяясь таким образом от ширококолейной дороги рекой. А сооружение железнодорожного моста через Волгу в ближайшем будущем не планировалось.

Но Чижов сознательно шел на риск. В октябре 1870 года он записал в дневнике: "Когда подумаю, что мы рискуем строить первую узкоколейную дорогу, то просто делается страшно. Зато как при удаче будет важна для России такая дешевизна!"

28 июня 1872 года движение поездов по Ярославско-Вологодской железной дороге было открыто. Как и предполагал Чижов, дорога поначалу оказалась малодоходной. Но лишь в первое время. Но - это был надежный и верный путь на Русский Север, соединивший центр империи с несметными богатствами огромных территорий.

Кстати, Федор Чижов - довольно обеспеченный человек, был известным меценатом. Но за скромность жизни его попрекали даже друзья: "Не мешало бы всероссийскому управляющему разных выгодных предприятий хотя бы обить мебель новой клеёнкой..."

Федора Чижова особо чтут поклонники и исследователи творчества Николая Гоголя . Чижов был другом великого писателя и именно он стал душеприказчиком его наследия, редактором его полного собрания сочинений. Прах Федора Чижова покоится в Москве, на кладбище Свято-Данилова монастыря рядом с могилой Гоголя.

В феврале 2018 года на железнодорожном вокзале Кострома установлена мемориальная доска Фёдору Чижову и Савве Мамонтову . Это событие приурочено к 130-летию открытия движения по линии Ярославль – Кострома и 150-летию Северной железной дороги.